Добро пожаловать, HoneyMonsterNoNo! Безумно рада тебя видеть!

@темы: ПЧ

---

Совершенно случайно наткнулась. Неожиданный фандом и неожиданно хорошо написано. При том, что это, кажется, единственный фик по "Стилягам".

Summertime
Автор: MarInk
Рейтинг: R
Размер: мини
Пейринг: Фред/Мэлс
Жанр: AU, PWP, Vignette
Отказ: Всё принадлежит тем, кому принадлежит, но точно не мне.
Фандом: Стиляги
Аннотация: Сигареты, саксофоны, «Summertime», секс.
Предупреждения: слэш, AU
Статус: Закончен
Выложен: 2010.01.11

- Будешь?
Яркая пачка сигарет обладала гипнотизирующим действием – глядя на неё, Мэлс был на всё согласен и в то же время не мог выдавить из себя ни слова. И шевельнуться тоже не мог.
- Папа их проверяет, так что будем скромны, - Фред выщелкнул одну сигарету, кинул пачку обратно на полку – за клетчато-голубым плечом мелькнули красные корешки с вытисненным именем «Ленин» - и затянулся. Горьковатый дым поплыл по комнате, окутывая Мэлса атмосферой другой планеты. – Бери.
Мэлс осторожно взял, обхватил губами крепенький фильтр – то ли у самой бумаги был сладковатый чистый привкус, то ли это был вкус Фреда – и втянул дым.
- Эй, не торопись, - предупреждение запоздало: Мэлс закашлялся, давясь. – Тихо, тихо, чувак…
Фред отобрал сигарету, хлопнул Мэлса по спине, успокаивающе погладил.
- Смотри, как надо, - он неторопливо затянулся, картинно запрокинул голову, выпуская струю светлого дыма. Мэлс следил за ним слезящимися от кашля глазами. Через приоткрытую дверь доносилось в такт движениям губ Фреда:

Summertime, an' the livin' is easy
Fish are jumpin' an' the cotton is high
Oh, Yo daddy's rich an' yo' ma is good lookin'
So hush, little baby, don't you cry

Мэлс не разбирал слов, но они были как сигареты: новенькие, цветные, яркие, пробирали до костей; он вдыхал и слушал, застыв в кресле в неудобной позе, и всё это вместе проникало куда-то вглубь, в самую Мэлсову суть, перетасовывало его, перемешивало и разбивало в калейдоскоп, беспрерывный, слепящий и беззаботный, как толпа в гостиной.
- Андестэнд? Попробуй ещё раз, - Фред вложил сигарету в пальцы Мэлса.
Сладковатый привкус на этот раз был сильнее. Мэлс затягивался как можно медленнее, чувствуя, как тепло и горечь дыма расползаются по языку и гортани.
- Во-от, можешь же, когда хочешь, - одобрил Фред. – Давай теперь я.
Мэлс отдал сигарету, облизнул пересохшие губы и попытался устроиться в кресле поудобнее. Мешало бедро Фреда, вольготно развалившегося на широкой ручке кресла, и Мэлс, смутившись, поспешно сделал вид, будто просто хотел осмотреться в кабинете.
- Вон ту штуку видишь? – Фред, приобняв Мэлса за плечи, показывал сигаретой на картину на стене. На картине вздымалось море, сине-серое, угрожающее, чем-то напомнившее Мэлсу Катю. – Папе секретарь обкома презентовал на пятидесятилетие. Айвазовский, подлинник. Я за ним фантики от конфет в детстве прятал. А вон там – ритуальная маска племени Юмба-мумба, или Тумба-хрюмба, как-то так…
Мэлс послушно вертел головой, рассматривал то, на что показывали, кивал, не вполне вникая в смысл слов Фреда – мешала тёплая тяжесть руки Фреда на плечах и рассеянно барабанившие прямо по ключице Мэлса пальцы. Раз-два, три-четыре-пять… Мэлс сбивался со счёта и начинал заново.
- О, чёрт! – спохватился Фред, на полуслове оборвав рассказ о хрякоподобном портрете над письменным столом. – Я же почти докурил, на-ка, заканчивай.
Не успел Мэлс протянуть руку за сигаретой, как Фред сам вложил её меж губ Мэлса. Пальцы у него оказались тёплые и пахли тем же сладким и непонятным, что оставалось от его прикосновений на фильтре.
- Ну вот и всё, - Фред затушил окурок в пепельнице, стоявшей на краю стола, и привалился к Мэлсу, не отпуская его плеч. – Баста. Ты на саксофоне умеешь играть?
Перемена темы оказалась настолько неожиданной, что Мэлс вздрогнул и замотал головой:
- Н-нет, не умею… а что?
- Научись, тебе пойдёт, - Фред убрал руку и соскочил с кресла, чтобы продемонстрировать, как играют на саксофоне. – Смотри, берёшь губами вот так, - он вытянул губы трубочкой, слегка склонив голову набок, подвигал ими для наглядности, - пальцы на кнопочки вот так и так, дуешь и нажимаешь. И получается вот что, - Фред ткнул большим пальцем в сторону двери, откуда доносилась плавная, тягучая, ритмичная мелодия. – Сечёшь фишку?
- Секу, - сказал Мэлс, хотя не был уверен, что действительно сечет. – Вот так?
Он вытянул перед собой руки, пытаясь положить пальцы на воображаемые кнопочки.
- Нет, не так, – Фред вертел Мэлсом, как куклой, добиваясь нужного эффекта. – Вот, теперь совсем другое дело!
- Ага, - пробормотал Мэлс и встал с кресла. Ему так хотелось провести здесь весь вечер, болтая с Фредом, что он испугался сам себя. Надо было бежать туда, где безопаснее, где желания были не так сильны, – ближе к остальным, ближе к Пользе. Он о ней и забыл, чёрт возьми.
- One of these mornin's, you goin' to rise up singin', - подпевал Фред, прислонясь к косяку. - Then you'll spread yo' wings an' you'll take the sky…
- А ты здорово поёшь, - невольно вырвалось у Мэлса.
- Мерси, - Фред церемонно поклонился, заложив одну руку за спину.
- И на саксофоне хорошо играешь, да?
- Не то чтобы, - пожал плечами Фред. – Видел, как играют, много раз. Но сам не пробовал. Мне говорили, главное – губы трубочкой. Сделай их как надо, и дальше всё пойдёт, как по маслу.
Мэлс попробовал сделать губы трубочкой. Получилось не очень – Фред прыснул от смеха и хлопнул указательным пальцем по колечку губ Мэлса, словно призывал его замолчать.
- Шире, шире, не стесняйся! Этак саксофон сюда просто не влезет.
- Насколько шире? – уточнил Мэлс.
- Себя вот тут видел? – Фред накрыл ладонью ширинку Мэлса.
- Д-да…
- Вот представь, что его в рот берёшь. Примерно так же, только саксофон угловатый.
- Ясно, - выдавил Мэлс – убирать руку Фред и не думал. – Так?
Он снова вытянул губы, и на этот раз Фред поощрительно кивнул, поглаживая его в паху – так же машинально и естественно, как барабанил пальцами по ключице.
- Правильно, молодец. Главное, не забудь всё это до того, как купишь саксофон.
Мэлс судорожно заморгал, одновременно соглашаясь с советом и не находя слов, чтобы попросить убрать руку. Если бы такое позволил себе кто-то из комсомола, Мэлс бы без церемоний врезал по морде и забыл об этом. Но врезать по улыбающемуся лицу Фреда представлялось по неведомой причине положительно невозможным, и, честно говоря, Мэлсу нравилось происходящее. Определённой его части – ну просто очень нравилось.
- Скажи, - Фред прислонился лбом ко лбу Мэлса; его дыхание было похоже на дым сигареты, которую они только что выкурили, и отдавало той самой странной сладостью. – Ты когда-нибудь… барался?
Мэлс, не сразу вспомнив, что значит «бараться», ответил – шёпотом, потому что голос отчего-то сел:
- Нет.
- Надо когда-то начинать, - заметил Фред. Мэлс почувствовал, как вторая рука Фреда расстёгивает пуговицу и молнию замечательных зелёных клетчатых брюк и скользит за резинку трусов. – Нравится? Только честно.
- Д-да…
- Дальше – лучше, - пообещал Фред, обхватывая Мэлса там, где он сам себя касался только в дни праздников. Да и то не всегда; на Восьмое марта, например, это казалось неуместным.
Правда, неуместнее, чем сейчас, под стонущие, отдалённые звуки музыки, в чужом роскошном кабинете, в руках другого парня, никогда ещё не было.
Мэлс задыхался, вздрагивал; кусал губы, чтобы не стонать, а Фред, негромко смеясь, целовал его, и стоны терялись внутри Фреда, как в бездонном колодце; перед глазами плясали буги-вуги звёзды, Айвазовский, золотистые изгибы саксофона, цветастые галстуки, заграничные сигареты, искристое вино в хрустальных бокалах, длинные изящные мундштуки и глаза Фреда, тёмные, как кожа племени Юмба-мумба, улыбающиеся, ясные.
Когда всё вспыхнуло и слилось в единую сверкающую массу, Мэлса не стало.
- Ты в порядке? – Фред, оперев Мэлса о стенку, гладил его по щеке. Пальцы у него были нежнее, чем только сегодня утром выбритые щёки Мэлса.
- В полном, - хрипло сказал Мэлс.
Они замолчали на несколько неловких секунд, и Мэлс предложил:
- Так я… пойду?
- Погоди, - Фред отстранился; Мэлс воспользовался этим моментом, чтобы лихорадочно застегнуть ширинку и поправить рубашку. – Возьми, про запас. У папы-то ещё до черта таких.
Фред вложил в ладонь Мэлса три американские сигареты и аккуратно закрыл пальцы Мэлса в кулак, чтобы подарок не упал на пол.
- И помни о саксофоне, - он подмигнул.
- Хрена с два я забуду, - сбивчиво ляпнул Мэлс и, спотыкаясь, вылетел за дверь, сжимая сигареты во мгновенно вспотевшем кулаке.
Нужно было срочно искать Пользу. А если не её, то кого угодно, кто помог бы отвлечься.
И не хотеть вернуться в прокуренный, увешанный картинами кабинет.
Не хотеть рук и губ Фреда.
«Представь, что его в рот берёшь», - всплыло в памяти. Правда, представилось почему-то, как не Мэлс, а сам Фред берёт, стоя на коленях и всё так же задорно улыбаясь.
Мэлс вздрогнул и ускорил шаг, не зная, не повернёт ли обратно в конце непомерно длинного коридора.

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, Что-то ещё, R

---

Из легендарного треда pay.diary.ru/~sherlockfest/p139271456.htm
Самое любимое

Исполнение №3.

- Шерлок, прекрати это немедленно.
- И не подумаю, Майкрофт.
Шерлок обхватил леденец губами, медленно втянул его в рот. Сверкнуло несколько вспышек фотокамер.
- Ради бога, Шерлок, мы на пресс-конференции, собранной в честь того, что тебе - тебе, черт возьми! - вручают рыцарское звание. Извини, но после последнего дела с похищением принца Уильяма ты никак не мог этого избежать. Поэтому: прекрати. Это. Немедленно.
- Джейн Ньюэлл, "The Guardian", - подняла руку журналистка из первого ряда. - Скажите, мистер Холмс, беретесь ли вы за расследования по просьбе частных лиц?..
Её голос затихал по мере того, как Шерлок вдумчиво лизал ярко-розовый леденец кончиком языка. Майкрофт взглянул в её мечтательно-остекленевшие глаза, вздохнул и взял микрофон с подставки:
- Мистер Холмс расследует частные дела, но крайне редко. В основном он посвящает себя помощи британской полиции. Следующий вопрос, пожалуйста.
- Марк Пирс, "The Times", - поднял руку строго одетый мужчина из третьего ряда.
Шерлок откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу, медленно провел леденцом по нижней губе и мягко взял его в рот целиком.
- М-мистер Холмс.. - Марк Пирс облизал губы. Было явственно видно, как он пытается вспомнить, о чём хотел спросить. - Вы... женаты? Или, может быть, у вас есть бойфренд?
Шерлок вынул леденец изо рта, чарующе улыбнулся и наклонился к микрофону, едва не касаясь его губами:
- Я женат на своей работе, мистер Пирс. Следующий вопрос?
Майкрофт с трудом подавил желание спрятать лицо в ладонях.


Исполнение №4

Турдно уже что-то добавить, но заявка такая заявка, буду автором №4.
мысли разбегались, поэтому получился какой-то недофик или передраббл.

- Разумеется, самоубийство - это никогда не самоубийство. Но почему на этот раз, Шерлок?
- Ты видел ее комнату? Ни один анимешник не покончит с собой накануне London Anime Expo.
- Как ты узнаешь про все эти выставки, цирки, их в Лондоне тысячи!
Шерлок на ходу сорвал афишу и сунул ее Джону.
- Посмотри вокруг. Афиши по всем подворотням расклеены.
- То есть ты думаешь, что... Шерлок?!
Холмс поворачивается к Джону и - да, это не глюк - увлеченно затягивает в рот конфету на палочке.
- М?
- Шерлок, ты... ешь на работе?!
- М, разве это еда, - ответил Шерлок, вынимая чупа-чупс из рта с легким причмокиванием, - и потом, глюкоза полезна для мозга. Хочешь?
- Ты его уже облизал.
Шерлок нетерпеливо выдохнул и достал из кармана пальто пригорошню клубничных леденцов.
- Нет, спасибо. Откуда столько?
- Лежали у жертвы в тумбочке.
- Ты забрал леденцы у мертвой девочки?!
- Она не возражала, - ответил детектив, сделав неопределенный жест палочкой.
- Но это же место преступления, ты украл улики!..
- Тссс! - шикнул Шерлок и сунул чупа-чупс в рот.
Подошел Лейстрейд.
- Шерлок, я буду ждать от тебя известий и.. WTF?
Короткий взгляд в небеса.
- Оу, да, это конфета. Вкусная. Еще вопросы?
- Эм... Собственно, почему бы и нет. То есть...
Шерлок вынул конфету изо рта и с упоением облизал подтаявший сладкий сироп. Джон шмыгнул носом и отвернулся. Лестрейд растерянно почесал за ухом.
- Инспектор, соберитесь, - прищурившись, скомандовал Шерлок.
- Да. - инспектор собрался. - Вы же в кафе направляетесь? У меня тоже обед.
Шерлок пожал плечами и подошел к двери.
За столиком царила тишина. Чай остывал. Шерлок задумчиво водил конфетой по губам, затем приоткрыл рот и
осторожно лизнул макушку шарика.
- Интересно, что ему было нужно?..
Губы сомкнулись, на нижней осталась сладкая капелька. Шерлок облизнулся и рассеяно постучал леденцом по губам.
- ... редкий костюм, сценарий или просто зависть - что творится в его голове?
- Может, кого-то достали ее конфеты? - подал признаки жизни Джон.
- Не-ет, это была часть ее роли. Хм, роль!
Шерлок достал телефон и полез в Интернет. Конфета снова оказалась во рту. Судя по тому, как двигалась палочка, конфете было хорошо. Еще немного и она хрустнула, видимо, приближаясь к апогею блаженства. Джону, напротив, становилось все хуже. Не отрываясь от экрана, Шерлок на секунду вынул надкушенный леденец изо рта и сглотнул. Оба его спутника непроизвольно сделали то же самое.
- Джон, - конфета перекатилась за щеку, - мы едем за комиксами. Будем готовится к выставке.
Шерлок повернулся к собеседнику и медленно вынул леденец изо рта, отчего его щеки втянулись, а скулы стали невыносимо острыми. Джон еле слышно набрал воздух и..
- Если ты и дальше будешь так глупо на меня смотреть, Джон, я куплю тебе ушки.
- Какого черта? - возмутился доктор, моментально выходя из-под гипноза.
Шерлок сунул чупа-чупс обратно и несколько раз энергично втянул туда-сюда.
Лейстрейд не выдержал и выдернул конфету изо рта детектива. От неожиданности Шерлок ахнул и потянулся открытым ртом за сладостью. Джон выдохнул и потер лоб ладонью.
- А вам, Лейстрейд, я советую опросить местный фэндом погибшей. И угощайтесь. Мы пойдем.
Улыбнувшись самой глупой и очаровательной из своих улыбок, Шерлок поправил шарф и поднялся из-за стола.
- До свидания, инспектор.
Затем достал из кармана следующий чупа-чупс, сорвал обертку, сунул карамельку за щеку и вышел.
Джон поспешил за ним, оставив на столе деньги и пробормотав какие-то извинения.
- Джон, - окликнул его Лестрейд, - сколько у него этих чертовых конфет?
- Полные карманы, - ответил Ватсон и толкнул дверь.
Инспектор сидел над остывшим чаем и озадаченно шуршал фантиком от клубничного "Чупа-Чупса".


Аффтор номер пять представляет вам ПОВ леденца.


Наверное я - фаталист. Сложно быть конфетой, которую положено, простите за грубость, сосать до полного исчезновения, и не быть фаталистом. Хотя ничто не исчезает полностью - и я в виде глюкозы, конечно же, помогу чьему-то организму функционировать. Почему-то хотелось бы мозгу, а не другому органу. Наверное, потому что я - леденец апельсиновый на палочке, а прочие конфеты нередко подозревали моих братьев леденцами самолюбивыми. Не без этого. Сейчас меня купили и несут в кармане. Такой невысокий мужчина. Приятный. Не подумайте ничего, я леденец совершенно традиционной леденцовой ориентации - то есть никакой. Просто такой уютный домашний мужчина с военной выправкой. Наверняка купил своему дочурке. Или сынишке. Я сейчас растаю в кармане в обёртку от умиления.

Так, кажется про меня забыли и я растаю в обёртку просто от жары. Как неудобно получается. Не хотелось бы, чтобы с меня сняли эту обёртку и.. а там... Ну, это почти как первая брачная ночь, если вы меня понимаете. Мой знакомый как-то общался с недоеденным леденцом, и тот утверждал, что нет ничего приятней, чем когда мягкие гу...
О-о, вытаскивают.
Так, девочка, мальчик, где ты? Знаешь какой я вку... Простите? А это что за гол... обнажённый мужчина? Где мальчик? Или девочка? Эй ты, с выправкой военного, тут должна быть девочка, а не этот кудряв... Оставь мою обёртку в покое! А-а-а-а, я стесняюсь!

... м-м-м-м, какие у него мя-ягкие губы. Интересной формы. Люблю необычные лиц... оу-у-у...

- Это называется ласка, Шерлок.

Его зовут Шерлок, какое красивое имя.


-Джон я способен сам держать леденец.
- Т-с-с...

Никогда бы не подумал, что мной будут водить по чужим губам, а не по своим. Стать центром любовной игры - это немного неловко, но... Ох!
Его рот такой мягкий тёпл... Эй-эй, куда?!
Ладно, положим кожа его шеи тоже очень приятна... на ощупь. Но он же будет весь сладкий! А-а-а, так бы сразу и сказал, что слижешь. Эй ты, который Джон, а ты горяч. Ой, это я сказал? М-м-м, да-да, вот так, оближи меня. Ещё-ещё! Что?! Нет, простите, но это наглость! Я сейчас покраснею! Предупреждаю! А я апельсиновый - мне положено быть оранжевым. И вы тоже удивитесь! Ай... Ты и там его тоже обли... Хотя о чём я спрашиваю. Ого! Вот бы меня ты также сосал! Ничего себе! А как это... оно... он в тебе помещается? М-м-м, какие неловкие, но нежные сейчас у Шерлока губы... А мне нравится.
Да, вот так, Джон, оближи меня тоже. Быть в центре поцелуя? Что я могу сказать, мало кому из моих братьев удалось такое пережить, я уверен. Ах... ну не надо меня опять туда. А, хотя, чёрт с вами. Ты же слижешь, правда? Скажите, что я сладкий! Скажите, что я вкусный!

- Ты такой сладкий...

Вот так Джон, да.

- Слаще леденца.

Блядь.

- Мой гениальный сыщик.

Что ты сказал? Повтори! Меня съест гениальный сыщик и... эм...


- Мой незаменимый доктор. Только я тебе этого не говорил.

Его незаменимый доктор. Я растаю счастливый. Куда бы меня в продолжении любовных игр теперь не засунули.

POV чупа-чупса от другого автора

Позвольте представиться: я - клубничный чупа-чупс. Я кругл, красен, сладок, горд и сияющ.
Иногда мне говорят, что я похож на головку члена, но не верьте, это всё завистники.

Сегодня утром меня купили. Это честь для любого чупа-чупса, хотя она и предвещает нам безвременную медленную смерть во влажном горячем рту. Мы, знаете, почти как самураи там у себя на стенде со сладостями - мы готовы к смерти и принимаем её с радостью. Плохо только, если что-то пойдёт не так - например, меня уронят в грязь и так там и оставят, или забудут в кармане, или завернут в бумажку и оставят на пару дней, чтобы потом вспомнить и выкинуть, облепленного этой отрыжкой целлюлозы. Это позор для честного чупа-чупса, знаете ли.

Впрочем, купивший меня мужчина с коварной ухмылкой не походил на рассеянного или неловкого человека. Я смотрел на его аккуратный рот и размышлял, каково будет там оказаться - будет ли он ласков, или разгрызет меня с хрустом? Но меня ждало разочарование: покупатель принёс меня аж на крышу здания Парламента и вручил кому-то другому.

- О, мой любимый вкус, - снисходительно одобрил этот второй. У него были голубые глаза и темные кудрявые волосы, и такое выражение лица, словно он очень любит совать недоеденные леденцы в карман, а потом выбрасывать, когда они оказываются облеплены мусором. Признаться, я невзлюбил его с первого взгляда, несмотря на комплимент моему ароматизатору, идентичному натуральному. - Как мило с твоей стороны.

На одежде Голубоглазого плясали светящиеся точки, штук пять, такие же красные, как я. Я оценил сочетание цветов.

- Я просто обязан позволить тебе умереть не просто так, а со вкусом, - ухмыльнулся мой Покупатель. - Съешь его, Шерлок, и умрёшь. Давай, начинай исполнять своё последнее желание.

Голубоглазый Шерлок небрежно стянул с меня фантик и лизнул. Не фантик, а меня, разумеется. У Шерлока оказался ловкий горячий язык, что несколько примирило меня с моей участью. В конце концов, съесть меня и умереть - это ли не прекрасно, это ли не поэтично? Я бы сказал, это высшее, чего может достигнуть в жизни чупа-чупс.

Губы Шерлока обнимали меня, жаркие, сухие; язык у него был влажный и шершавый, и я против воли почти что затрепетал под его прикосновениями. Он определенно умел обращаться со своим языком, этот Шерлок. Кто знает, скольких моих собратьев он убил вот так, медленно, заставляя таять в пароксизме удовольствия от тягучих ласк?

- Не тяни время, Шерлок, - почему-то хрипло сказал мой Покупатель. - Я всё рассчитал, как бы медленно ты его ни ел, тебе никто не примчится на выручку.

- Я знаю, Джим, - Шерлок взглянул на Покупателя - Джим, значит - с укоризной, словно тот сказал глупость. - Но согласись, мне некуда торопиться.

И он взял меня в рот целиком, а потом медленно вынул, по миллиметру, оставляя у себя губах и языке мою сладость. Облизнулся, улыбаясь, и вновь погрузил меня в рот, чтобы начать интенсивно и бережно работать языком.

Я не могу за это ручаться, поскольку меня сильно отвлекали от наблюдения действия Шерлока, но, кажется, взгляд Джима затуманился.

Шерлок обвел меня кончиком языка, обнял губами и неторопливо ввел меня себе в рот, ничуть не беспокоясь о том, что от жара его рта я истекал розоватыми каплями ему на подбородок.

Джим шагнул вперед и впился в губы Шерлока поцелуем.

Он оказался агрессивным и напористым, мой Джим; его язык боролся с языком Шерлока, его губы накрывали губы Шерлока, перехватывая инициативу. Я болтался между ними, стукаясь о зубы, оказываясь в захвате двух языков сразу и тая, тая, тая в эйфории и умиротворении. Я закончу свой путь так, как, возможно, не заканчивал ещё ни один чупа-чупс, и моё имя - Гордый Клубничный № 2443566 - будет навеки занесено в летописи леденцового племени!

Но внезапно послышался какой-то шум, и Джим резко отпрянул. Шерлок удержал меня губами и улыбнулся так сладко, что я поневоле ему позавидовал.

- Вертолеты, - сказал он. - Майкрофт выкроил минутку, чтобы заняться тобой, Джим. Досадно, но, кажется, я умру в другой раз.

Джим сверкнул глазами и вырвал меня за палочку изо рта Шерлока.

- В следующий раз я куплю тебе другой, - пообещал он. - А этот, пожалуй, доем сам, не пропадать же ему зря. До встречи, sexy.

Но доедать меня он не стал, а положил в холодильник. И теперь я рассказываю эту историю вам, Банка Оливок, Пара Просроченных Яиц, Пакет Молока, Вялый Огурец и Кусок Сыра. Запомните её, ведь с вами никогда не случится ничего подобного...
Эй, кто это только что сказал? Кто сказал, что я и вправду был похож на головку члена в этой истории?!..

@темы: Чтиво, Sherlock, Шериарти, Джонлок, Мужская дружба? Не, не слышала, Зе бест оф зе бест оф зе бест

---

Кинк-фест.
Шерлок / Джон
Заявка: AU. Джон по каким-то причинам (например, сопровождая Гарри) появляется в ночной клуб, но в глубине души дико презирает подобные заведения. Там он совершенно неожиданно встречает Шерлока с непривычном для Джона амплуа (в каких-нибудь рваных джинсах, футболке с матерным слоганом и тд на волю исполнителя). Секс в туалете того же клуба.
Слов 3364
AU (как в заявке), ООС, у Шерлока немного занижен возраст.

— Доктор Уотсон, вас к телефону, — медсестра заглянула в кабинет приемной и виновато прикусила губу. Врач, в это время прослушивающий пациента, мрачно посмотрел на нее. Привычным движением он повесил стетоскоп себе на шею.
— Опять? — Голос доктора был уставшим и немного хриплым.
Длинная смена подходила к концу, но не это беспокоило его, — звонившая уже пять раз за вечер сестра, истрепала все нервы.
— Да, сэр.
— Спасибо, Рейчел, я сейчас подойду.
Джон извинился перед пожилым мужчиной и вышел в коридор. Накопившаяся за день злость поднималась где-то внутри и требовала выхода. Он резко взял трубку на ресепшене и процедил:
— Гарри, я же просил меня не беспокоить... — Джон нахмурился и отвернулся от медсестры за стойкой. Он добавил тише, — особенно, когда ты пьяна... Что?! Подожди, я не могу ничего разобрать... Что это за шум? Какой ещё, к чёрту, клуб?
Джон закрыл глаза, пытаясь справится с раздражением.
— Это последний раз, когда я тебя забираю. Клянусь, когда-нибудь я брошу тебя в этом... Гарри? Чёрт!

Уотсон с раздражением смотрел на телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Он как можно вежливее, положил ее, вымученно улыбнувшись женщине. Он так устал сегодня, а перспектива ехать на окраину города, в этот район, — Джон поморщился, — в этот клуб, о котором он уже не раз слышал от сестры, не воодушевляла.

Не то, чтобы он был гомофобом. Когда он узнал, что Гарриет «играет не за ту команду» (как любил выражаться отец), это было шоком. Он избегал смотреть на то, как она целуется с девушками, ощущая себя крайне неловко. Но, в конце концов, смирился, и даже позволял себе иногда здороваться за руку с ее друзьями-геями, которые частенько заваливались к ним домой. Если это не касалось его самого, он вполне мог существовать с ними в одной вселенной, при условии, что никто не будет на него пялиться.

Договорившись с товарищем по работе о подмене до конца смены, Джон натянул пальто прямо поверх больничного белого халата, даже не заметив этого. Он просто хотел поскорее забрать Гарри домой, а потом хорошенько прополоскать ей мозги.

***
Оставив пальто в гардеробе, по правилам клуба, Джон направился в танцевальный зал. Его белый халат фосфоресцировал в полумраке, привлекая слишком много внимания.
Позади раздавались восхищённые вздохи. Ему это всё не нравилось. Доктор, сведя брови, начал проталкиваться через разношёрстную толпу, не подозревая, как будет популярен.

Вокруг в неоновом свете и вспышках танцевали какой-то эротический танец люди, пол которых под час было не определить.
Обтягивающие футболки, блёстки, нагеленные волосы, подтяжки, безобразно короткие шорты, юбки у парней, ошейники у девушек, каблуки, сигареты, мерцающие лунным светом коктейли, джинсы с заниженной талией...
Джон старался не обращать внимания на всё это, и на то, что, протискиваясь сквозь танцующих, его то и дело кто-то хватал за зад, пытался стащить стетоскоп, дергал за рукав, перекрикивая музыку.

Найти Гарри оказалось сложнее, чем он думал. Уотсон направился к барной стойке, где толпились девушки. Они смеялись, попивая свои маргариты и бронксы, обнимались и целовались на брудершафт. Никто из них не знал «Гарри», «Гарриет», «Чумовой малышки» (произнося дурацкий ник сестры, Джон старался ни какого не смотреть, чем очень повеселил девчонок), зато всем понравился его «костюм». Они угостили его «Вельветовым дайкири» и окрестили «доктором по вызову». Джон пытался возмутиться, но понял безуспешность этой затеи — все присутствующие уже порядком набрались. Ох, не любил он пьяных людей. Но, честно признаваясь себе, что в данной обстановке потихоньку стал расслабляться (особенно хорошо лёг коктейль на пустой желудок), Уотсон присел на краешек высокого табурета, рассматривая публику.

Джон пытался делать серьёзное лицо, скрестив руки на груди, чтобы к нему не приставали со знакомствами, не понимая, что это ещё больше привлекало к нему заинтересованных особ. Он уже отклонил три предложения потанцевать, одно «провести срочный осмотр», познакомиться, обменяться визитками, сфотографироваться и бог знает чего ещё. С нарастающим беспокойством, он стал отмечать, что молодые люди вокруг стали собираться плотнее, при этом мило улыбаясь. Он нахмурился и сделал попытку прорваться сквозь круг «поклонников». Его обступили со всех сторон, а кто-то особенно настойчивый, проговорил на ухо: «Ты даже не представляешь, насколько ты секси!» Джон шарахнулся от этого парня, чувствуя приступ клаустрофобии, и чёрт знает еще какой фобии...

Очень некстати вспомнился случай пятилетней давности, когда, будучи интерном, на дне рождения Гарри, он много выпил и так расслабился, что не заметил, как какой-то гость уже сидел у него на коленях, облизывая его ухо. Джона до сих пор встряхивало от этого воспоминания. Смесь отвращения и возбуждения накрывала волной, пуская мурашки вдоль позвоночника. Он всегда прятал это воспоминание поглубже в подсознание, держался от гей-клубов подальше и старался быть с этими людьми построже. Он не мог отрицать того, что такое внезапное внимание было лестно, но самоконтроль и его моральные планки всё ещё выполняли свою защитную функцию.

Джону показалось, что в толпе мелькнула коротко стриженная голова его сестры. Он устремился в том направлении, чувствуя облегчение, что скоро можно будет покинуть это место. Извиняясь, раздвигая танцующих, он высматривал Гарри, не заметив шедшего навстречу на приличной скорости парня, с бокалом в руках. Они столкнулись неожиданно, сильно, юношу чуть не сбило с ног и облило его же коктейлем. Молодой человек зло посмотрел на Джона, откинув свободной рукой мокрую вьющуюся чёлку с лица, другой держа бокал на расстоянии.
Его красная тонкая футболка с надписью “I'll fuck your brain” намокла, на варенных драных джинсах, светящихся фосфором в полумраке, темнели брызги. Он был тонкий, как тростник, высокий и ещё какой-то гибкий и инопланетный. Такой талии позавидовала бы любая девчонка, как впрочем, и волосам, и четко очерченным губам, которые что-то недобро выкрикивали, но Джон не слышал ни слова. Вообще-то, этот парень не был похож на девушку, но и на мужчину тоже не очень тянул. Как будто он принадлежал к отдельной расе, которая где-то скрывалась от глаз Джона до сего дня. И, как будто, этот её представитель встретился ему случайно. На самом деле, этой встречи не должно было произойти, Уотсон чувствовал это всем своим существом. Доктор, наверно, забавно выглядел со стороны: он стоял на расстоянии нескольких шагов от юноши, смотря напряжённо и немного виновато исподлобья, забыв опустить руки, которые он инстинктивно поднял при столкновении, как будто сдаваясь. Парень рассерженно махнул на Джона рукой, развернулся и исчез в толпе. Уотсон неожиданно рванул следом, сам не понимая зачем. Они сделали крюк по залу. Гибкая спина маячила впереди — на ней светилась надпись “U're idiot. Yes, U are”. Некстати промелькнула мысль, о том, какая потрясная задница у этого парня, в чуть приспущенных, но идеально сидящих джинсах. Над кожаным плетеным ремнем светилась кислотная полоска нижнего белья. Джон постарался смотреть под ноги, вперёд и вокруг сразу, лишь бы не на упругие ягодицы.

Парень, наконец, замедлил шаг, как раз у многострадальной барной стойки. Джон догнал его и схватил за локоть. Глаза цвета стали, резанули по самому нутру. Юноша вырвал руку, но не отстранился.
— Я хотел извиниться... — Джон закашлялся. Тот был явно младше доктора, но это не мешало ему смотреть сверху вниз, слегка надменно и пренебрежительно.
— Ты должен мне выпивку.
— Что? Ах, да, — Джон засуетился, хлопая себя по карманам. Пока он доставал деньги, тонкий палец подцепил висящую в нагрудном кармане халата шариковую ручку и стащил её. Джон сделал усилие и постарался не удивляться.

Он кивнул бармену, показал на почти пустой бокал, на юношу, поставил купюру ребром на стол, только сейчас заметив, как рецептурный бланк попытался тем же манером исчезнуть из кармана. На этот раз он перехватил наглую руку за запястье.

Молодой человек равнодушно хмыкнул, растопырив пальцы, как бы показывая, что больше не будет воровать, другой рукой взял новый бокал с голубоватой жидкостью и залпом осушил его, поймав вишенку зубами. Джон отпустил его и отвёл взгляд. Почему-то вид белых зубов, которые аккуратно, почти нежно, держат ягоду, и языка, втягивающего её внутрь рта, вызвал в теле возбуждающее покалывание. Невозможно-светлые полузакрытые глаза, наблюдающие за Джоном, выводили его из себя.
— И еще, — парень утверждающе со звоном поставил бокал. — Проценты за моральный ущерб, — он дерзко ухмыльнулся.

Джон приподнял бровь, но достал ещё одну хрустящую бумажку. Но тут сменилась музыка, зал взорвался аплодисментами и радостными воплями, геи вокруг запрыгали, держась за руки. Уотсон покосился на них неодобрительно, всё же чувствуя, как от низких басов по телу распространяется приятное тепло.
Он обернулся, но парня уже не было рядом. На долю секунды ему показалось, что его кольнуло разочарование, но Джон даже не успел это осмыслить...

Прямо на барной стойке, позади Джона, вальяжно развалилось на спине это невозможное существо, с длиннющими стройными ногами, обутыми в остроносые ботинки в железными набойками. Уотсон отшатнулся, чувствуя, как тонкая рука задела его плечо, и отошел на несколько шагов назад. Сзади стали подпирать «болельщики» с криками «Давай, Шерлок!», «О, Холмс щаз покажет класс!» и прочими.

Доктор пытался выбраться, но его не пускали, народу прибывало. Музыка обрушивалась и кружила голову, тепло полураздетых тел вокруг приятно щекотало нервы, а картинка перед ним вызывала противоречивые желания — зажмуриться и смотреть во все глаза. Шерлок, как, видимо, звали этого парня, стал изгибаться, закинув руки за голову. Мокрая футболка натянулась и задралась, оголяя влажный, чуть светящийся в неоне живот. Джон увидел его ребра, едва проступающие мускулы пресса, выпирающие косточки бедер, и не мог оторвать взгляд. Его мозг как будто отключился. Раньше с ним такого никогда не случалось. Он как загипнотизированный смотрел на извивающиеся тело, идеально двигающееся в такт музыке. Шерлок запрокинул голову, закрыв глаза; губы слегка приоткрыты, на щеках пьяный румянец, или Джону только кажется. Но это самое прекрасное, что он когда-либо видел в своей жизни. Довольно скучной и правильной жизни.

Доктор чувствовал себя неловко за то, что испытывал сейчас. Сердце билось слишком быстро, всё стало ощущаться ярче, чем когда-либо — запахи, звуки, цвета.
Шерлок приоткрыл глаза и закусил фалангу указательного пальца, смотря прямо на Джона. Тот нервно сглотнул, почувствовав, как жар заливает лицо, накрывая всё тело, опускаясь ниже, в брюки. Парень лихо перевернулся на живот, вызвав новую волну одобрительных криков. Под музыку он выгибал спину, приподнимая зад, опираясь и раскачиваясь на локтях. Джон был готов провалится от смущения под землю, он еще никогда так не стыдился своей сексуальной реакции. Шерлок тем временем взобрался с ногами на столешницу и стал, плавно танцуя, идеально ловя ритм музыки, двигаться профессионально и возбуждающе. Уотсон закрыл глаза рукой, нервно смеясь. А что ещё ему оставалось? Кто-то заржал рядом, толкая его в бок, видимо, оценив его смущение. Джон постарался взять себя в руки и снова посмотрел на юного Холмса. Сердце пропустило удар, потому что этот паршивец уже расстёгивал ремень. Вокруг народ разошёлся не на шутку, на стойку залезло еще пара ребят, активно размахивая снятыми рубашками над головами. Вой толпы и аплодисменты оглушали, все подхватили слова песни и стали орать её со всех сторон. Эротический текст лишь подливал масла в огонь, а на фразе “I'm … too sexy for my shirt...” Шерлок сорвал с себя футболку и зашвырнул ею в Джона. Тот рефлекторно поймал влажный комок, и сжал его в руках.
Уотсон просто не мог пошевелиться. Это стройное, чуть мерцающее тело, такое гибкое, манило к себе. У доктора пересохло во рту, когда он представил, как было бы здорово попробовать эту кожу на вкус. Наверняка она пахнет вишней и алкоголем, дорогим одеколоном и слегка потом. И совсем было бы замечательно посмотреть, какое лицо будет у этого нахального юноши, когда бы он втягивал в рот его сосок, зажимая второй пальцами...
Джон пришел в ужас от этих мыслей, дикого возбуждения и особенно от спустившегося со стола полураздетого Шерлока, который направился к нему. Он не дал Уотсону и пары секунд, чтобы опомниться. Парень подошёл так близко, что его живот коснулся рук Джона, всё еще держащих перед собой футболку. Доктора как будто ударило током. В этот момент Шерлок схватился за концы стетоскопа и притянул голову Джона к себе так, что между ними осталось всего несколько сантиметров. В потемневших глазах юноши как будто плескалась ртуть, он облизал свои губы, придвигаясь еще ближе. Вокруг народ просто сума сходил, поддерживая, вопя, и кажется, фотографируя на мобильники. Глаза Джона не могли оторваться от этого неземного лица, всё внутри сжалось и замерло, кажется, даже сердце остановилось. Он, наконец, чувствовал аромат этой кожи, видел каждую отдельную ресницу, ощущал теплое пьянящее дыхание на своих губах... Неожиданно Шерлок оттолкнул его, смерил непонятным взглядом, плавно обогнул и скрылся в толпе, прихватив свою футболку.
Уотсон выдохнул, смотря перед собой. Он ничего не понимал. Только что, он испытал такое, чего ему на всю жизнь хватит. Его била дрожь.

Внезапно на него обрушилось пьяное тело с воплями «Джоооннн!», обхватывая его руками и ногами. Доктор едва смог устоять, удерживая Гарри от падения. Она чмокнула его в щеку и повисла на шее.
— Оооо, я знала, знала! — Гарри заливисто смеялась, раскачиваясь на брате. Тот попытался её отцепить, повторяя «ты всё не так поняла», «нам пора домой» и «Гарри, это не то, что ты думаешь». Наконец, смысл слов дошёл до сестры, и она как-то быстро охладела, спускаясь на пол.
— Ты ханжа, Джон! И зануда, — Гарри надула губы и осуждающе покачала головой.
— Я не ханжа, — Джон сам не понимал, зачем пытается с ней спорить. Он открыл было рот, чтобы начать читать нотации, как что-то заставило его посмотреть вниз, на свой халат. И конечно, рецептурных бланков в кармане не оказалось.
— О, чёрт! — Джон бросился в толпу, в ту сторону, куда ушёл Шерлок. Его провожали довольные возгласы сестры и смущающие напутствия.

Доктор метался на залу, но Холмса нигде не было. Он свернул в тёмный коридор, ведущий к мужскому туалету, где музыка не так гремела.

Уотсон вошёл и замер. Перед зеркалом мыл руки Шерлок, в заднем кармане его джинсов виднелись сложенные листочки. Парень поднял голову и встретился в отражении с глазами дока. Он усмехнулся, тряхнул головой и повернулся к Джону.
— А я уже решил, ты не придешь, — он дерзко смотрел, криво улыбаясь. Казалось, что он слегка нервничает. Джон двинулся навстречу и потянулся к заднему карману джинсов. Шерлок в последний момент ускользнул, невероятно изогнувшись и пытаясь обойти Джона. Реакция у доктора была отличной, и он резко перехватил парня за талию, прижимая к себе. Возбуждение накатило снова, требуя от хозяина немного других действий, но пока Джон ещё мог соображать, он снова попытался достать бланки, из-за пропажи которых у него могли быть серьёзные неприятности на работе. Сам виноват — надо было быть внимательнее и следить за руками этого мошенника, вместо того, чтобы думать нижним мозгом.

Шерлок понял, что его разоблачили, и пихнул Уотсона в грудь, отталкивая. Джон не позволил ему освободиться из мёртвой хватки, но трение двух тел друг о друга совершенно не помогало ему держать всё под контролем. Парень был такой тонкий и горячий, что в следующую секунду они уже бешено целовались, навалившись на кафельный стол с раковинами. Джон сам не заметил, как усадил его туда, слегка приподняв, и зарылся рукой в чёрные кудри, держа голову хулигана на месте. Шерлок обвил его талию ногами, а руками яростно дергал за воротник халата. Дыхания не хватало, они отнимали друг у друга воздух, переплетались языками, кусались, прижимаясь друг к другу плотнее. У Джона, казалось, совсем сорвало крышу, он хотел этого парня так сильно, как будто он был его наркотиком после долгой ломки. Вызывать низкие стоны из этого молодого горла было сущее наслаждение. Особенно при этом беспорядочно гладя его по голой бархатной спине, забираясь растопыренными пальцами за пояс, под белье, хватая и стискивая упругие ягодицы. Шерлок чуть вскрикнул и уставился на доктора, прерывая поцелуй, будто был удивлен своими ощущениями. Джон не мог оторваться от этих припухших губ, и снова потянулся к ним. Ресницы Шерлока стали опускаться, и он позволил увлечь себя в, ещё более глубокий, развратный поцелуй.

Доктор не сразу понял, что кто-то вошёл в туалет и через несколько секунд вышел. Джон повернулся посмотреть на качающуюся дверь, тогда как Шерлок уже ставил засос на его шее. Ноги подгибались, голова шла кругом, но из последних усилий Уотсон стянул парня со стола и толкнул в кабинку. Шерлок шарахнулся об стену, словно пьяный, он и выглядел так — растрепанные волосы, помутненные глаза с расширившимися зрачками, распухшие губы... Ничего прекраснее просто быть не может.
Джон набросился на него, умирая от желания. Он целовал гладкий живот, хватая Шерлока за руки, талию, спину, бедра. Когда Джон снова вернулся у его губам и навалился всем телом, вжимая того в стенку, холодный металл стетоскопа мазнул по груди Холмса, вызвав совершенно неприличный стон. Доктору дважды повторять было не надо. Джону казалось, что сейчас, в этот момент, сбываются все его самые тёмные и заветные желания... хотя он не помнил, чтобы когда-либо мечтал о таком. Он лизал кожу, а затем прикладывал хромированную головку устройства к этому месту и наслаждался низкими рваными стонами, которые отдавались в его же груди вибрацией. Шерлок совсем потерял ориентацию в пространстве, сползая по стенке на пол, но Джон удержал его.

Уотсона накрывало каким-то торжественным чувством, — потрясающее ощущение, когда кто-то полностью в твоей власти. Шерлок пытался сорвать с доктора халат, но у него не особо получалось — пальцы дрожали. Джон одновременно с этим, расстегивал молнию на джинсах парня, сражаясь с непонятной пряжкой ремня.

Холмс в нетерпении засунул руки между их телами и быстро расправился со своими джинсами, вылезая из них и белья одним нетерпеливым движением. С ругательствами, шипя и дергаясь, он снял-таки всё с себя, отшвырнув одежду и обувь в сторону. Джон всё еще был полностью одет, тогда как голый парень уже весь извертелся в его руках. Это было потрясающее — ощущать под собой возбуждённого молодого человека, который был готов на всё что угодно, лишь бы его оттрахали. Шерлок закусил губу и вдруг рухнул на пол, подтащил свои джинсы и стал искать что-то в кармане. Бланки выпали на пол, но никто уже не обращал на них внимание. Например, внимание Джона было сконцентрировано исключительно на губах Шерлока, которые были так близко к его ширинке.
Парень что-то нашел и сел ровно на колени, расстегивая одной рукой брюки Уотсона. Тот мысленно поблагодарил (кого-бы-то-ни-было) за этот момент, помогая юноше справится с молнией. Следующие минуты были наполнены для него настолько яркими ощущениями, что Джон с трудом понимал, на каком свете находится. Он даже не заметил, когда на него успели надеть презерватив. Джон слегка ошалело уставился на голую бледную спину, оказавшуюся перед глазами втиснувшегося между ним и стеной Шерлока. В следующий миг, парень подался назад, расставляя ноги, и Джон просто не выдержал.
Они оба застонали: Шерлок с закушенной до крови губой, Джон, уткнувшись лицом между его лопаток, когда Уотсон начал входить в него. Он придерживал Шерлока за бедра, чтобы тот не дергался какое-то время. Парень тяжело и рвано дышал, пытаясь привыкнуть к болезненному ощущению. Джон старался взять себя в руки, чтобы не сделать мальчику больнее. Он целовал его шею, захватывая губами влажные завитки, гладил кончиками пальцев левой руки напряженный член Шерлока. Он очень старался не двигаться, хотя аж скулы сводило от напряжения, так хотелось. Джон уже весь взмок в рубашке и халате, но сейчас было не время отвлекаться. Возбуждение проносилось по венам, толкая кровь вниз живота. Шерлок стал едва двигать бедрами, сначала осторожно и неуверенно, а потом, как будто вошел во вкус, стал насаживаться на Джона. Доктор пытался уберечь парня, притормаживая руками его движения, но кровь стучала в висках так громко, что он не слышал уже своих мыслей.

— Ты сводишь меня с ума... — прошептал он, пожалуй, первые слова, за целую вечность. Шерлок одобрительно застонал, оттопырив ягодицы, упершись локтями о стенку так, чтобы Джону было удобнее его трахать.
С каждым движением становилось всё невыносимее и слаще, в голове был полный вакуум, тело двигалось само, идеально правильно, под нужным углом, с увеличивающейся скоростью.
— Даааа, доктор!
Это был первый раз, когда Уотсона скрутил оргазм от чьего-то голоса. Шерлок вскрикнул и кончил через несколько секунд.

Они осели вместе на кафельный пол, не замечая, что он холодный. Шерлок был весь мокрый, как и Джон под одеждой, и его трясло. Джон притянул его голову к своей груди и гладил, пока тот не стал успокаиваться и дышать ровнее. Джон улыбался ему в губы, обнимая и притягивая за плечи. Шерлок вдруг отстранился и загадочно улыбнулся в ответ. Потом поднял с пола листки и засунул их в нагрудный карман белого халата.
— Это было так просто.
Джон потрясённо уставился на него.
— То есть... ты специально.. чтобы я... Шерлок!
— От твоего халата несет ответственностью за милю. И ты выглядел слишком правильным и напряженным, чтобы рассчитывать на то, что ты просто так пойдешь за мной. … А еще, если бы ты не пришёл, у меня были бы новые чудесные рецепты....

Его заставили замолчать поцелуем, но Шерлок, впрочем, не возражал.

@темы: Чтиво, Sherlock, Джонлок, Мужская дружба? Не, не слышала

---

23.06.2011 в 23:52

Пишет  Квисти:

Драббл
Спасибо прекрасному сообществу за то, что оно есть и за то, что открылось оно картинкой, где МакЭвой в килте. :3

Название: Спасение утопающих...
Автор: Квисти
Бета: jotting
Пэйринг: ФассЭвой или как с благословения Джеймса это теперь принято называть?)))
Рейтинг: R
Предупреждения: PWP, первое лицо, PWP, лексика, PWP

727 слов

- Что это?
- Это называется килт, - профессорским тоном отвечает он. - Национальная одежда шотландских горцев...
Бла-бла-бла-бла. Как будто я блядь не знаю как это называется.
- Ты собрался на интервью в сраной юбке?
- В килте!
- Это юбка.
- Это килт!
И я понимаю, что выхода нет, и времени на спор - тоже, и придется мне все интервью пялиться на его голые коленки.
Конечно, после всех тех минут, что я провел в разных студиях, пялясь на его рот, это уже можно считать большим прогрессом.
В принципе.
Он наклоняется, чтобы завязать шнурки, и я, не удержавшись, шлепаю его по заднице.
- Эй! - говорит он.
- Сам виноват, - говорю я. - В этой юбке и гольфах ты выглядишь, как старшеклассница.
Чертова рыжая небритая старшеклассница с густо напомаженным ртом. Иногда мне кажется, что нужно специальным законом запретить ему выходить на улицу без паранджи. А еще лучше - заклеивать рот пластырем. В особых случаях - и то, и другое.
Правда, еще остаются глаза - наглые эти глазища, которые не спрячешь, как ни старайся. Он смотрит на меня снизу вверх, так и не разгибаясь, и говорит:
- А ты, значит, у нас школьный хулиган?
Я делаю шаг вперед, засовываю руки в карманы брюк и небрежно спрашиваю:
- Что, непохоже?
С его позиции как раз должен открываться отличный вид на мой стояк. Он быстро облизывает губы, смеется коротко и как-то придушенно.
- Да уж, - говорит. - Похоже. Надо торопиться - нам ни в коем случае нельзя опаздывать.
И при этом так крутит задницей в этой долбаной юбке, что сразу становится ясно: действительно, нужно поторопиться. И опаздывать ни в коем случае нельзя, нет-нет-нет.
Хватаю его за загривок, едва не впечатывая мордой в шкафчик в прихожей гостиничного номера, и он тут же сам прижимается теснее, подставляется под руки, так что остается только задрать юбку по самые уши, с силой проводя ладонью по позвоночнику, заставляя еще сильнее прогибаться в пояснице.
- Ну? - спрашивает он, упираясь руками в многострадальный шкафчик и двигая бедрами так, что мне хочется взвыть. - Чего тормозим?
- Ищу "хэлло китти", - говорю. - У всех старшеклассниц на трусах должен быть принт с "хэлло китти".
- А у тебя, я смотрю, большой опыт?.. - он задыхается, когда я рывком сдергиваю с него трусы - безо всяких принтов, разумеется - и сухой ладонью стискиваю его член. И, похоже, не я один тут готов на все двести.
Он что-то бубнит и кусает губы - я вижу его отражение в зеркале, и ох, лучше бы туда не смотреть, не ловить шальной, плывущий взгляд - заставляю нагнуть голову, наваливаюсь грудью, дышу в затылок. Когда я подношу пальцы к его губам, он еще умудряется сдавленно хихикнуть: "Хочешь, чтобы я посвистел?" - но потом берет их в рот, сосет, облизывает, пока я дрочу ему, стараясь не думать о том, что мои яйца сейчас взорвутся, и его задница чертовски узкая, а всхлипы и стоны он чередует с ругательствами, и в какой-то момент мне приходится отстраниться, иначе он мне нос сломает, запрокидывая голову назад с хриплым: "Да, да, да, давай уже!.."
Я даю, что мне остается?
Сраная юбка сбивается в ком где-то между нашими телами, и я снова кладу ладонь ему на затылок, запускаю пальцы в растрепанные влажные волосы, и мои брюки болтаются где-то вокруг колен, и он протестующе рычит, когда я вынужден опереться второй рукой о стену, потому что иначе мы оба грохнемся и разнесем тут все к чертям, и я в который раз не успеваю удивиться, где он научился так подмахивать, и он в который раз не успевает зажать себе рот - а кончает он всегда громко. Очень громко.
А потом мы оба сползаем на пол в прихожей, пытаясь отдышаться, и пока я прислушиваюсь, пытаясь определить, не прибежала ли на вопли горничная, он говорит:
- Ты помял мой килт.
Да я вообще молодец.
Ухмыляюсь в ответ, а он толкает меня кулаком в плечо и добавляет:
- В следующий раз надо записать на видео и выложить в интернете.
И пока я сдавленно матерюсь в том смысле, что никаких следующих разов, и вообще, я не готов нести ответственность за инфаркты у миллиона фанаток по всему миру, этот мудак уже успевает собрать себя по частям и исчезает в спальне со словами:
- Приведи себя в порядок! Мы опаздываем на интервью!
Одно хорошо, думаю я, шаря в шкафчике на предмет салфеток. Кажется, я все же спас себя и миллион фанаток от голых коленок Джеймса мать его МакЭвоя.

@темы: Чтиво, X-Men: First Class, Мужская дружба? Не, не слышала, R

---

Автор: Serenada
Рейтинг: G
Жанр: юмор
Содержание: телефонный разговор наутро после интервью.)

- Привет, засранец.
- И тебе доброе утро.
- Кто сказал «утро»? Полдень на дворе.
- Мгм… И ты будишь меня, только чтобы?..
- Поздравить с отличным интервью.
- О, ты уже видел?
- Видел. Моя девушка скинула мне ссылку на ютьюб и сопроводила ее двумя смайликами. Один такой, знаешь, паскудно шевелящий бровями, а про второй я тебе не скажу, потому что он неприличный.
- Ну отлично, да ведь? Брови – это лучше, чем, скажем, смайлик с топором.
- Чувак, ты все-таки перегнул палку.
- В каком месте? Все четко по плану: флирт, броманс, сексуальное напряжение – один фиг, по-моему.
- Напряжение – да. Но когда ты на всю страну объявляешь, что мы трахаемся, - тут уже, друг мой, от напряжения один пшик остается, и все усилия по его созданию псу под хвост.
- Вообще-то… на весь мир, Майкл.
- Блин, ты что, только эту часть расслышал? И кстати, почему четыре?
- Почему бы и нет? Красивая цифра. Слишком мало, чтобы успеть надоесть друг другу, но достаточно, чтобы это для нас что-то значило. Как думаешь?
- Чертяка ты бесстыжая, МакЭвой. Ты эту свою цифру с такой глумливой рожей выдал - даже я почти поверил, что у нас все было.
- Я не пойму, тебе-то на что жаловаться? Ты вон сверху был, между прочим.
- Само собой.
- Что?
- Ничего, это я не тебе. Связь плохая… И я не жалуюсь. Мне-то что, я даже не женат. Кстати, что твоя сказала?
- Назвала грязным извращенцем и велела не приближаться к ребенку.
- Что, серьезно?
- Нет.
- Промолчала?
- Выразительно закатив глаза и покачав головой.
- Легко отделался.
- А у меня еще была мысль в том вопросе уточнить что-то вроде «на сегодняшний день» или «пока».
- Ну значит у тебя мыслительный процесс все-таки не совсем прекратился.
- Сколько ехидства – и все мне. Ты сейчас лыбишься, как акула, да ведь? Ну-ка признавайся.
- Я сейчас оскорбляюсь и вынашиваю планы мести.
- Оскорбляешься из-за того, что я раскрыл миру правду о наших отношениях?
- Пф, это мир себе уже давно додумал и без тебя. Но вот то, что ты на меня наехал?..
- Когда это?
- А кто сказал, что я тебя не удовлетворяю?
- Я такого не говорил! Ну и… может, я за четыре раза не распробовал. Может, они были слишком короткими.
- Я сверну твою тощую шотландскую шею. И что значит, я не нежный? Да я нежный, как «Нестле»!
- Ну извините, ваше акульшество, пришлось импровизировать.
- Нет бы со мной проконсультироваться загодя.
- Ага, ты бы мне, небось, еще и демонстрацию устроил?
- Кто знает… Я же альтруист. Глубоко в душе. И ты в курсе, что теперь все ждут моего ответа?
- Так на то и расчет был, детка. Интрига, любопытство – в самый раз.
- В самый раз, значит. Ну ладно, окей. Только ты не обижайся, когда мы в следующий раз на публике встретимся.
- М… не обижаться на что?
- Ни на что.
- А поконкретнее? Майкл? Алло? Алло?..

@темы: Чтиво, X-Men: First Class, Мужская дружба? Не, не слышала, G

---

23.06.2011 в 00:25

Пишет  Cry_to_Heaven:

Апофеоз фансервиса!!!
Не, ребят, вы только посмотрите Это всё промо-акция! Всё проплачено! Но как он это сделал!

22.06.2011 в 14:03

Пишет  Narcissa_Malfoy:

Чудесное интервью для Tee4 с актерами "Люди Икс. Первый класс"
(ДАТА: 29 мая 2011 года)



на 3:36 ведущий предлагает Джеймсу самому предложить вопрос.

И Джеймс предлагает:

- Сколько раз у вас был секс с Майклом Фассбендером?

Ведущий: так, ну это был вопрос, а ответ?

МакЭвой: Четыре

Ведущий: И насколько он нежный любовник?

МакЭвой: что вы имеете в виду под "нежный"?

Ведущий: всякие нежности после, объятья? чуть поцелуйчиков в шею?

МакЭвой: *качает головой* после я должен позаботиться о себе

Ведущий: на самом деле? ок!


Оригинал скрипта:

Tee4: How many times did you have sex with Michael Fassbender?"

McAvoy: Four

Tee 4: How tender lover is he?

McAvoy: Define tender?

Tee4: I guess a bit of spooning afterwards ? some snuggles? maybe little mwah mwah on a neck?

McAvoy: I need to take care of myself after

Tee4: Really? ok…

@темы: X-Men: First Class, Мужская дружба? Не, не слышала

---

Автор: Undel
Жанр: крэк, мозгожорка, неизлечимый моран головного мозга, много-много нежности и добра
P.S. Мне даже не стыдно. Мне запредельно.

Умкра в тумане
Примечание: читать добрым голосом. Потому что это добрая сказка

Однажды Джим Мориарти захотел, чтобы у него появился друг.
Он зажмурился, изо всех сил вообразил его себе – и друг появился. Так как представления о дружбе у Джима были самые смутные, то и друг тоже выглядел очень смутно. Как средних размеров черная клякса с глазами.
- Ты кто? – опешил Джим.
- Умкра, - ответила клякса. - Умкра-умкра.
- Ты что, других слов не знаешь?
- Почему, - обиделась клякса. – Знаю.
- А что такое «умкра»?
- Наверное, это я.
- Умкра, а что ты такое?
- Я твой друг, - ответила умкра. – Отдавай мне твои сигареты. Потому что друзья должны всем делиться.
Джим отдал сигареты и умкра умяла их одну за другой. От сигарет у умкры вылезли уши – это были круглые, мохнатые уши. Они отличались по цвету от остальной умкры и были рыжеватыми, с белыми пятнышками сзади. Умкре они очень шли. Джим успел порадоваться, что не отдал ей зажигалку, как умкра заявила:
- Есть хочу.
- А что ты ешь?
- Наверное, все.
- Кроме друзей? – на всякий случай уточнил Джим.
- Друзей?.. – и умкра задумалась.
Пока она думала, Джим успел сгонять за бутербродами. Умкра молча съела их до крошки, потом слопала тарелку, потом лэптоп, пиджак Джима, пачку стирального порошка, томик Йейтса, флакон духов "Imperial Majesty", герань на окне, упаковку болеутоляющего, двенадцать ампул эфедрина, пистолет с запасной обоймой, водопроводчика и двух свидетелей Иеговы. И только потом сказала:
- Нет, друзей я не ем.
Оказалось, все это время она думала над ответом. Теперь уже задумался Джим. Он спросил себя, чего еще можно ждать от воображаемого друга такого разностороннего поганца как он (Джим относился к себе без иллюзий) и понял, что ничего внятнее, чем «умкра», сказать не может.
- Умкра? – спросил он.
- Умкра-умкра, – привычно отозвалась клякса и выпустила хвост. Пушистый, длинный и полосатый. Джим осторожно погладил его. Умкра лизнула ему руку.
Потом они играли во дворе. Они прыгали, бегали, хохотали, считали звезды из колодца (они бросили туда какого-то мальчика и спросили, сколько он видит звезд, а пока мальчик считал, позвонили его родителям и договорились о выкупе), потом они весело удирали от полиции с большой сумкой, полной денег
- Джим! – кричала умкра.
- Умкра! - кричал Джим. И волосы его развевал ветер.
Потом умкра устала и запросилась на ручки. Потом они качались на качелях. Потом немножко поругалась, потому что умкра съела айфон, а там были важные документы и чьи-то голые фотографии. Потом умкра пришла мириться и даже притащила киллера одной тайской банды, которая больше не дружила с Джимом.
- На, - сказала умкра, - перекуси.
И они перекусили: Джим ириской из его кармана, а умкра - всем остальным.
Был теплый летний вечер. Джим и умкра сидели вдвоем на краешке крыши и болтали чьими-то ногами. Они забили косяк. Джим курил, а умкра ела дым.
- Умкра, а ты станешь настоящим тигром?
- А умкра его знает, - легкомысленно ответила умкра.
- Умкра, ты ведь никогда меня не бросишь?
Умкра заворчала и встопорщила усы.
Джим привалился к ней и уткнулся лицом в теплый бок. Умкра к этому времени была уже большая. И чудесно пахла умкрой.
- Умкра, я тебя люблю, - прошептал Джим.
- Джим, Джим, ты здесь? – спросила умкра изменившимся, но все равно знакомым голосом.
- Ага, - сказал Джим и открыл глаза.

- Что «ага»? Ты вообще помнишь, что ты сделал?
Над ним склонился Моран – родной, как дуло пистолета в лицо. Это была правда родная картина – ее Джим в последнее время видел чаще, чем маму. По правде говоря, если бы он вместо дула пистолета каждый раз видел маму, его общественная жизнь была бы безнадежно испорчена, а личной не было бы вообще.
- Блевать будешь? – спросил Моран
- Больше нет, - честно ответил Джим.
- Тазик под кроватью, с твоей стороны. Если опять промахнешься, я вытру пол тобой.
- Спасибо, умкра.
- Не надо мне твоих спасибо. Я тебе рот зашью, дебил. Тебе же нельзя ничего крепче лимонада, тебе даже от кофе башню сносит. Последний раз спрашиваю, с чего конкретно тебя так растаращило? Ну, что это было? Грибы? Кислота? Сам что-то нахимичил? Ну как, глубока кроличья нора, Алиса хренова?
- У тебя красивый хвост, - тихо сказал Джим. – Ты умкра. И я тебя завел.
- Нет, - твердо ответил Моран. - Меня не заводят обдолбыши. И ебать я тебя сейчас не буду. А то еще решишь, что заслужил. Ты видел кухню после себя?
Моран еще ворчал, но Джим не слушал. Он смотрел на Морана, как тот ходит по комнате, ставит на место стулья, вворачивает новые лампочки, собирает в пакет обломки лэптопа, обгорелые купюры крупного достоинства и другой загадочный мусор. Моран уже успел переодеться в домашнее и его красивый полосатый хвост нервно подрагивал: Моран злился.
«Это он еще до гардероба не дошел", - подумал Джим, которого внезапно стали настигать флэшбеки. И на всякий случай решил прикинуться спящим: в спящих Моран не стрелял и даже не бил, потому что в этом не было воспитательного эффекта.
Джиму было уютно и хорошо. Уютно было лежать в чистой постели и смотреть, как подрагивает пушистый хвост Морана, уютно было сжаться в клубочек и обернуть шею собственным хвостом – конечно, он не был таким длинным и великолепным, как у Морана, у Джима он был тонким и черным, но Морану почему-то нравился. Уютно было думать, что Моран скоро придет и простит его. А если повезет – даже несколько раз простит.
Кончался такой интересный, такой веселый день. И только одного было жалко – что умкра исчезла. Где она сейчас? Как она там, внутри?

@темы: Чтиво, Sherlock, Мужская дружба? Не, не слышала

---

Торчвуд глазами птеродактиля

Автор: Romina
Фэндом:Торчвуд (Torchwood)
Рейтинг: Нет

1.
Что, бля?!.. Где, бля?!!.. Уй, бля...
2.
Зверски болит голова. Где я – не понимаю. Как сюда попал – помню плохо. Видимо, хорошо я вчера клювом приложился.
3.
Так, вроде очухался.
Я в гнезде у каких-то странных животных. Стая небольшая – три самца и две самки. Места достаточно, пищи хватает. Не знаю, зачем они меня сюда притащили, но, кажется, есть пока не собираются – и то хорошо.
4.
Судя по всему, эти животные – ночные хищники. Почти вся стая вечером уходит из логова и утром возвращается с добычей. Один из них, самый мелкий, проявляет нездоровый интерес к тушкам мертвых сородичей – притаскивает в логово и выдирает внутренности. Девиантная особь.
5.
Один из тех самцов, которые меня поймали – наверняка вожак. Во-первых, он крупнее остальных. Во-вторых, практически все время проводит в гнезде и не считает нужным охотиться. Остальные приносят добычу для себя и для него. Меня, кстати, тоже кормят.
P.S. Интересно, может, это я теперь у них самый главный?
6.
Проверил. Спер у вожака коробку с едой. Нет, я у них еще не самый главный.
P.S. В морге холодно. Оч. надеюсь, что вожак скоро заснет, и можно будет вылезти из-за холодильника.
7.
У животных начался брачный период. Вчера вожак принял одного из самцов за самку и пытался завести с ним потомство. Он, видно, еще слишком молодой и ничего не понимает в размножении.
P.S. А может, тупой просто.
8.
Определенно, тупой. Он, похоже, сам не уверен, самец он или самка.
У этого вида никаких шансов на выживание.
9.
Одна из самок сдохла, вожак привел вместо нее другую. Может, хоть теперь они начнут откладывать яйца? А то ведь вымрут – кто меня кормить будет?
10.
Партнер вожака, кажется, понял, почему у них не получается с потомством, и притащил еще одну особь. Но она оказалась слишком агрессивной, и стая ее не приняла.
P.S. Хотя на вкус ничего. Только несъедобных частей слишком много.
11.
Ура! Девиантный самец наконец обратил внимание на новую самку. Ждем потомства.
12.
Вожак пропал. Может, и другие наконец за ум возьмутся?
13.
Не возьмутся. Вожак вернулся и принялся за старое. Девиантный самец и его самка, судя по всему, неспособны к размножению.
Определенно, эти млекопитающие – тупиковая ветвь.
P.S. Хотя еда у них неплохая.

Конец.

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, Torchwood

---

Автор: http://www.diary.ru/member/?86478Александр Меррит
рейтинг: G
Жанр: стеб, ничего, кроме стеба
Персонажи: bloody Torchwood
Предупреждение: Написано несколько небрежно.
И да, исключительно несерьезно. В ходе обмена драбблами с http://www.diary.ru/member/?3989robin puck на тему "как Джек пить бросал"

- Его нет, - мрачно сказал Йанто, - Его нет уже три дня.
-
О, прекрати, можно подумать, ты не знаешь Джека, - закатил глаза Оуэн, -
вернется через полгода, довольный и счастливый, и, как будто ничего и
не произошло, снова начнет командовать. Лови момент.
Йанто ничего не ответил, но наградил Харпера самым выразительным взглядом из своего особого набора.
В
этот момент внизу послышался шум. Некоторое время что-то падало,
грохотало и стучало. Потом стало тихо, и в наступившей тишине особенно
ясно прозвучал приятный баритон, несколько невнятно, но очень
старательно и довольно задорно выводивший:
- Forty seven ginger headed sailors, coming home across a brining sea…
- А вот и Джек, – невозмутимо откомментировал Оуэн. – Долго жить будет…
Йанто ринулся вниз по лестнице, Оуэн помедлил, но спустился следом.
Представшая
картина превзошла самые смелые предположения. Джек возлежал на груде
опрокинутого им же оборудования, распространяя неописуемый аромат
полупереварившегося виски, и размахивал бутылкой. На перемазанной губной
помадой физиономии застыло выражение лица, вполне подошедшее бы
человеку, достигшего всего, к чему стремился долгие годы. Пока Йанто и
Оуэн созерцали всю эту красоту, Джек добрался до конца куплета:
- …says her idea of heaven, Is 47 ginger headed sailors… - закончил он выступление и отрубился, уронив бутылку.
Повисла пауза.

- Джек еще не вернулся? - нарушила молчание появившаяся на лестнице Тошико.
- А что? – уточнил Оуэн.
- Звонят из министерства гос. безопасности, хотят обсудить какой-то срочный…
- Друзья, давайте споем! – подал голос Джек, на секунду придя в себя.
- .. вопрос… - убито закончила Тош.
Джек снова перешел в категорию «дрова».
- Надо переложить его на диван, - предложил Оуэну практичный Йанто. – Я за руки, ты - за ноги.
-
Тебе надо, ты и перекладывай, на мой взгляд, он и тут очень органично
смотрится., - пробурчал Оуэн, но все-таки стал помогать, - тяжелый,
зараза!
- Как думаете, что случилось? – озабоченно поинтересовалась
Тош, когда команда Торчвуда уже стояла вокруг уложенного на диван босса.

- Сложный вопрос, - откликнулся Оуэн, - Дай подумать… Хм, кажется он надрался. Смелая гипотеза, но все говорит в ее пользу.
Тошико что-то собиралась ответить, но не вышло:
-
Джек, я только что была в подвале. Этому существу нельзя долго
находится в замкнутом пространстве, когда оно смотрело на меня, я
поняла, что у него клаустрофобия! Оно страдает! – в сторону дивана со
скоростью спортивного автомобиля и неотвратимостью парового катка
надвигалась Гвен.
- Боже мой! - Воскликнула она, разглядев Джека получше. - Что случилось?..
- Очень популярный сегодня вопрос… - в пространство произнес Йанто.
- Ему плохо? – распахнула глаза Гвен, усаживаясь на край дивана и хватая Джека за руку.
- Нет, судя по всему, ему хорошо. Плохо ему будет завтра, это я вам как врач говорю. – заметил Оуэн.
- Джек, что случилось? – Гвен потрясла капитана за плечо.

- Я решил бросить пить! – торжественно заявил Джек на удивление в тему.
- Заметно. – покивал Йанто.
- И давно? - заинтересовалась Тошико.
- После второй бутылки. Или третьей?.. – поделился Джек и снова отключился.
- М-дааа… - выразил Оуэн общее мнение. – кто-нибудь когда-нибудь видел Джека в подобном состоянии?
Собравшиеся отрицательно закивали.
- Дживс, принеси мне кофе! – внезапно потребовал Джек, приоткрывая глаза и глядя на Йанто..
- Моя фамилия Джонс, - ледяным тоном поправил его Йанто.
- Какая разница, кофе принеси…
Йанто не сдвинулся с места.
- Заговор, - обиженно сказал Джек и опять выбыл.
- Может быть, поспрашивать его о том, о сем, пока он в…кондиции? – осенило Оуэена.
Особого энтузиазма идея не вызвала.
- А что? Он все равно завтра ничего не вспомнит.
- Думаешь? – усомнился Йанто, - а мне вот не хочется быть рядом, если все-таки вспомнит.
- Мне кажется, это нечестно, - покачала головой Тошико.
-
Да ладно тебе! Разве тебе не надоели его бесконечные секреты?.. –
отмахнулся Оуэен, - Итак, Джек, поведай нам, как ты провел время.
- Отлично! - откликнулся Харкнесс, открывая глаза, - Жаль только, не было бананов…
- Джек, а расскажи нам о себе, – проникновенно попросил Оуэн.
-
В смысле, где я родился, вырос, чем занимался, что такое Агентство
Времени, кто такой Доктор и все такое? – на удивление ясным голосом
уточнил Джек, принимая полу сидячее положение.
Все переглянулись.
- Именно, - вкрадчиво произнес Оуэн.
- Не буду, - выдал Джек после размышления.
- Почемууу? – разочарованно взвыла Гвен.
- А мне его рожа не нравится, - с достоинством кивнул Джек на Оуэна и отрубился, на этот раз окончательно.

…Но утро приходит всегда…
Тошико и Гвен тихонько подошли к дивану.
- Джек, - тихонько окликнула капитана Тошико.
Харкнесс поморщился, как зубной боли и медленно приоткрыл один глаз.
- Уйдите, большие серые пятна, - вяло попросил он.
- Джек, вставай. – Настаивала Тош.
- Мннн…нееет…
- Вставай! – Гвен хлопнула в ладоши у него над ухом.
- Не надо аплодисментов, - попросил Джек, поворачиваясь на другой бок.
- Джек, там Джон вернулся. – начала импровизировать Гвен.
- Ну и фиг с ним.
- Он рассматривает твой контейнер с рукой.
- Что?! – Джек рывком сел, но тут же схватился за голову и опустился обратно, - не смешно.
-
Джек, на самом деле, у нас активность рифта растет и каждые пять минут
звонят из министерства безопасности. Нам без тебя никак не справиться, –
почти сочувственно произнесла Тош.

Спустя какое-то время
капитан Джек Харкнесс все-таки со стоном поднялся и поплелся выполнять
прямые обязанности по спасению мира, мрачно бормоча под нос. Когда он
проходил мимо, Гвен разобрала что-то про «проклятый виски» и «никогда
больше»…

@темы: Чтиво, Torchwood, G

---

Автор: Александр Меррит
Название: "Without а head"
Жанр: Злой стеб, треш
Персонажи: Bloody Torchwood
Предупреждение: Примерный сценарий примерной серии сериала "Торчвуд".
Не бечено.
Вдохновители:www.diary.ru/member/?3989robin puck, www.diary.ru/member/?11710marion, www.diary.ru/member/?83655Тангорн и www.diary.ru/member/?17222ДжимЪ.
Грибам-убийцам посвящается

Ночь. Кромешная тьма. Лес. Заросли. По лесу гуляет девочка лет десяти. Внезапно со свистом и грохотом Нечто Сияющее падает с неба. Вспышка. Девочка идет посмотреть, что же это было. Среди поваленных деревьев – воронка. В середине воронки лежит Сияющее Нечто. Девочка подходит ближе. Нечто шевелится. Вспышка. Девочка закрывает глаза и истошно орет. Вспышка.

TORCHWOOD.
Девочка, плача, возвращается домой. На пороге ее встречает отец.
Отец: - Люси, где ты была?..
Девочка: - Не подходите ко мне, не подходите! *плачет*
Отец: - почему?
Девочка: - Вот почему!
*превращается в большое мохнатое чудовище, откусывает отцу голову.*
Торчвуд:
Птеродактиль: *скрежещет*
Джек: - Итак, на пересечении Лайнстрит и Элмстрит, рядом с большим старым заброшенным домом найден труп с откушенной головой. У кого-нибудь есть идеи?
Гвен: - Надо оповестить родственников.
Оуэн: - Гвен, я думаю, Джек имел в виду конструктивные идеи. Кроме того, как мы определим, кого оповещать? Он же без головы!
Тошико: - Я провела опознание по структуре костного скелета опорно-двигательной системы позвоночника. Это был мужчина, белый, 52 года, скорее всего, обычный бродяга. Сомневаюсь, что у него есть родственники.
Джек: - Похоже, мы в тупике. Оуэн, ты сделал вскрытие, что оно показало?
Оуэн: - Что этому невезучему парню откусили голову.
Джек: - Йанто, принеси кофе.
Гвен: - Боже мой! По городу ходит кто-то и откусывает людям головы, как ты можешь пить кофе в такой момент?!
Джек: - А что теперь, не жрать после этого что ли?..
Гвен: - Джек, ты так равнодушен!
Йанто: - Кофе готов.
Джек: - Тош, ты остаешься и ищешь всю информацию об откушенных головах за последние двести лет. Оуэн и Гвен, со мной. Йанто, принеси кофе.
Йанто: - Я уже принес кофе.
Джек: - Кто бы это ни был, мы должны его остановить. Вперед!
Пересечение Лайнстрит и Элмстрит. Поздний вечер. Темно. Идет дождь. На заднем плане – большой старый заброшенный дом. Под единственным работающим фонарем - обезглавленное тело.
Джек: - Кажется, мы опоздали.
Гвен: - Господи!
Оуэн *склоняется над трупом* - Похоже, ему тоже откусили голову!
Джек *тоже склоняется над трупом* - Мне так жаль!
Тошико *по связи* - Будьте осторожны, я регистрирую высокую активность рифта в пятнадцати метрах от вас!
Гвен *выхватывает пистолет, бросается бежать вдоль по улице*
Джек и Оуэн *Хором*: - Гвен, не делай этого!
Оуэн: - Гвен, Тош даже не сказала в какой это стороне!
Джек и Оуэн *бегут вслед за Гвен*
Внезапно с дерева спрыгивает нечто. Джек, Гвен и Оуэн одновременно наставляют на нечто пистолеты, но в следующий момент становится ясно, что перед ними всего лишь напуганный парень лет двадцати.
Парень: - Нет, пожалуйста, не стреляйте в меня! Я никому ничего не расскажу!
Гвен, Джек и Оуэн переглядываются.
Оуэн: - Что ты никому не расскажешь?
Парень: - Как большое мохнатое чудовище откусило голову тому мужику. Это ведь ваш зверь? Вы люди в черном?..
Джек: - Забираем его и возвращаемся.

Торчвуд.
Джек: - Большое мохнатое животное, откусывающее всем головы… Как я раньше не догадался, это же большой головооткусывающий мохнач! Типичное для него поведение!
Йанто: - Зачем он делает это?..
Джек: - Он становится больше и мохнатее. Но где же он скрывается?..
Тошико: - Только что поступил звонок из полиции, я просила сообщать, если произойдет нечто подобное.
Оуэн: - Еще один труп с откушенной головой?..
Тошико: - Да, на пересечении Лайнстрит и Элмстрит, рядом с большим заброшенным домом…
Гвен: - Постойте, у меня есть идея! Где произошло первое происшествие?
Йанто: - Рядом большим старым заброшенным домом на пересечении Лайнстрит и Элмстрит.
Гвен: - А второе происшествие?
Оуэн: - На пересечении Лайнстрит и Элмстрит, рядом с большим старым заброшенным домом. Гвен, к чему ты клонишь?
Гвен: - А третье?..
*многозначительная пауза*
Джек: - Большой старый заброшенный дом! Он там! Тошико, оставайся на связи! Оуэн и Гвен – с мной, Йанто – приготовь кофе.
Йанто: - Для кого, если все уезжают?..
Птеродактиль: *скрежещет*
Большой страшный заброшенный дом на пересечении Лайнстрит и Элмстрит. Все еще поздний вечер.
Гвен, Оуэн и Джек осматривают помещения.
Джек: - Дом слишком большой. Давайте разделимся.
*расходятся по разным этажам*
Гвен *идет в самый темный угол*.
*звучит тревожная музыка*
*рекламная пауза*
В самом темном углу.
В ярком свете фонаря Гвен различает на полу десятки откушенных голов.
Гвен: - АААААААА!!!!
*Прибегает Джек*
Джек: - Что случилось? *видит головы* - О. Черт!
*Прибегает Оуэн*
Оуэн: - Что случилось? *видит головы* - О, чеееерт!
Гвен: - Джек, это ты во всем виноват! Все эти люди погибли из-за тебя! *дрожащими руками наставляет пистолет на Джека* - Если бы ты раньше понял, что это большой головооткусывающий мохнач, все эти люди были бы живы!..
Джек: - Успокойся, Гвен!
Гвен: *стреляет*
Джек: - Твою ж мать! *падает*
Оуэн: - Зачем ты это сделала?!
Гвен: - Тебе можно, а мне – нет?!..
*слышится страшный рев, в помещение врывается мохнач*
Гвен и Оуэн *хором*: - О, черт!* *стреляют в мохнача. Мохнач продолжает бежать на них*
Гвен и Оуэн *подхватывают Джека, кидаются в соседнюю комнату и заставляют дверь всяким хламом. Мохнач не может преодолеть это препятствие*
Джек *приходит в себя* - Ааааа!
Гвен: - Джек, что нам делать?.. Мохнача не берут пули!
Джек: - Это взрослая особь! Терьямпампация! Необходимо терьямпампировать его! Нам нужен терьямпампатор!
Тошико *по связи* - Я уже догадалась об этом! Йанто будет там через несколько минут! Держитесь!
*Мохнач отчаянно бьется в дверь, та потихоньку начинает поддаваться.
Джек, Оуэн и Гвен *застывают, направив пистолеты над дрожащую под ударами мохнача дверь*
Дверь слетает с петель. Гвен, Оуэн и Джек палят по мохначу, однако это не причиняет ему никакого урона. Мохначь добирается до Гвен и собирается откусить ей голову.
Вспышка.
В дверях Йанто с терьямпампатором на плече – становится ясно, что он только что терьямпампировал монстра.

Торчвуд. Кабинет Джека.
Гвен: - Джек, прости, я не хотела в тебя стрелять.
Джек: - Ничего страшного, никто обычно не хочет, но все почему-то стреляют.
Гвен: - Кстати, я скоро выхожу замуж.
Джек: - Да, я знаю Гвен, ты уже говорила.
Гвен: - Я выхожу замуж за Риса!
Джек: - Поздравляю!
Гвен: - Мне больше никто не предлагал.
Джек: - И не предложат, Гвен, выходи за Риса.
Гвен: - Я так волнуюсь!
Джек: - Гвен, ты устала, тебе надо отдохнуть. Иди домой.
Гвен *уходит*
Джек: - Йанто, принеси кофе… Нет, лучше что-нибудь покрепче!
Птеродактиль: *скрежещет*
В СЛЕДУЮЩЕЙ СЕРИИ:
Гвен: - Боже мой, я выхожу замуж! За кого я выхожу замуж? Что такое «замуж»?!
* * *
Оуэн: - Я вас всех ненавижу! Не подходите ко мне! Где мой плюшевый мишка?!
* * *
Джек: - Я не могу умереть! *падает с крыши*
* * *
Птеродактиль: …
______________________________________________________
термин "терьямпампация" почерпнут из творчества АБС

@темы: Чтиво, Torchwood

---

Название: I Dare You to Wear White или “Как Мастер упрямо, но безуспешно пытался избежать брака с Доктором”.
Автор: shaggydogstail
Переводчик: Regis
Пейринг: Доктор/Мастер (намеки на Доктор/Джек и Доктор/Марта)
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор, стеб
Саммари: Доктор готов остепениться, но Мастер скорее умрет, чем выйдет за него. Честно-честно!
Дисклеймер: Доктор Кто принадлежит BBC. Название позаимствовано из песни The Marriage by Billy Bragg
Спойлеры: Третий сезон.

I Это нам показали по ТВ.

У Тайм Лордов, как всем нам известно, не очень хорошо складываются романтические отношения. Слишком сдержанные, слишком могущественные, слишком долгоживущие, и слишком умные, чтобы это шло им на пользу. Фраза “эмоционально зажатые инопланетные ублюдки” первой приходит на ум. Так было и с нашим героем, кто путешествовал уже много-много лет, почти всегда не один, но никогда всецело не привязываясь ни к кому из своих друзей разнообразного возраста, пола и вида.

Потребовались Война Времени, уничтожение его родной планеты и всей его расы, один компаньон, пойманный в ловушку параллельной вселенной и другой, бросивший его за то, что он был бесчувственным эгоистом, чтобы заставить Доктора взяться за ум. Понять, что его родители были правы: все, в чем он нуждался – остепениться, заключить обязательство, перестать гонять двигатель ТАРДИС вхолостую и присоединиться к тем, кто “жили долго и…” Тысячелетие (плюс минус сто лет) было достаточно долгим временем для любого, чтобы успеть совершить все глупые и сумасбродные поступки, приходящие в голову. Пришла пора вновь вступить в брак.

К сожалению, у избранника нашего героя было другое мнение по этому вопросу, и он поспешил покинуть Доктора, скончавшись прямо у него на руках. Доктор даже не успел вручить ему кольцо.

- Он обязательно вернется, - сказал Доктор сам себе, когда улетал с Земли, на сей раз совершенно один. (Джек и Марта решили остаться. Без сомнения жуткие галлифрейские наряды, в которых Доктор хотел видеть их на своей свадьбе, имели к этому прямое отношение.) - Мастер всегда возвращается.

II. О зияющей черной дыре вместо сюжета.

Вновь Доктор и Мастер встретились лицом к лицу на самом краю Галактики, окруженные суровым пейзажем некогда процветающей цивилизации, теперь обратившейся в унылую каменистую пустыню. (Читатели - визуалы легко могут вообразить себе такую местность. Это выглядело очень похоже на заброшенные каменоломни в окружающих Лондон графствах. Добавить немного компьютерных эффектов, и один в один то же самое.) Двое стояли на краю пропасти, радиоактивные облака зловеще клубились над ними и бесконечной тьмой черной дыры, отгороженной лишь гравитационным щитом.

- Итак, ты не умер? – спросил Доктор.

- Даже и не собирался. Жаль только, что я пропустил, как ты рыдал над моим трупом, – сказал Мастер. – Наверно, это была очень трогательная сцена.

Доктор пожал плечами. – Не могу сказать, что я безумно счастлив, что ты сфальсифицировал собственную смерть, чтобы сбежать от меня, но я готов забыть об этом, – сказал он. – В конце концов, если уж я простил тебе попытку захватить власть во вселенной, все остальное – сущая мелочь и не может помешать нашей дружбе.

- Мы не друзья! – возмутился Мастер.

- Да, - согласился Доктор, делая к нему шаг, - но мы гораздо больше, чем друзья.

- Мы – враги, - нервно сказал Мастер. – Или ты провел так много времени в своей шумной маленькой синей будке, что забыл об этом?

- Мы можем начать все заново, - предложил Доктор, - оставим прошлое позади. Давай все обсудим.

Мастер вскинул руки вверх и издал вопль отчаянья. – Ну, почему ты вечно встаешь у меня на пути со своими назойливыми нравоучениями. Это сводит меня с ума – ты и постоянный звук барабанной дроби.

- Это не барабаны, - сказал Доктор. – Это мои сердца бьются только для тебя.

Он опустился на одно колено, с торжественным выражением на лице. – Мастер, - начал он.

К сожалению, он так и не успел закончить. Мастеру хватило одного взгляда на сияющее лицо Доктора, чтобы принять мгновенное решение. Он резко крутанулся на пятке и побежал. На краю пропасти на задворках Галактики выбор направлений движения у него был сильно ограничен. Он прыгнул сквозь гравитационный щит прямиком в космос, и стал медленно погружаться в глубину черной дыры.

- Неееееееееееееет! – закричал Доктор, одинокая эмо-слезинка скатилась вниз по его прекрасному веснушчатому лицу. Он беспомощно наблюдал, как Мастер исчезает во тьме. А потом спрятал голову в ладонях.

Наверно в следующий раз нужно не забыть цветы.

III Как Доктор искал помощи у своего друга.

- Я лишь хочу уточнить, - сказал Джек, - ты просишь меня дать тебе совет о… – что за слово ты использовал?

- Ухаживании, - ответил Доктор.

- Да, точно ухаживании, - сказал Джек. – Я просто хочу быть уверен, что меня не глючит. Ты хочешь, чтобы я дал тебе совет о том, как ухаживать за Мастером?

- Да, это именно то, что я сказал, - терпеливо подтвердил Доктор, кивая. Честно говоря, порой эти смертные бывают несколько туповаты, даже если они - бессмертные из будущего.

Джек задумался. – Если я соглашусь тебе помочь, я думаю, ты должен по меньшей мере предложить что-нибудь взамен.

- Например?

- Нет ничего лучше минета для укрепления дружбы и выражения признательности, – сказал Джек, с надеждой глядя на Доктора.

- Абсолютно исключено, - Доктор был шокирован самой мыслью о подобном. – Я берегу себя до свадьбы.

- Постой, ты что не одобряешь секс без брака? – спросил Джек. – Но это значит… так сколько ты говорил тебе лет?

Доктор пробормотал что-то подозрительно похожее на “давно потерял им счет” и внезапно разозлился. - Я был женат раньше, - громко сказал он.

- Хм, готов поспорить, это было очень давно, - задумчиво сказал Джек. - Не удивительно, что ты в таком нетерпении...

- Да, да, так и есть, - прервал его Доктор. – Теперь мы можем вернуться к моей просьбе?

- Конечно, я понимаю, но...

- Хватит!

- Зануда.

- Ладно, предположим, что я, чисто гипотетически конечно, абсолютно аморален и согласен пойти на некоторые сексуальные действия за действительно хороший совет. Что бы ты тогда предложил сделать, чтобы убедить Мастера выйти за меня?

Джек откинулся на стуле. И скрестил руки на груди. – О, это совсем несложно. Ничего бы не предложил.

- Но что если я…

- Я ведь вполне мог бы подождать твоих действий, прежде чем сказать тебе это. – Джек рассмеялся, когда Доктор хмуро взглянул на него. – Эй, это же ты считаешь меня аморальным. Хотя очевидно, что именно это тебя и привлекает в мужчинах.

- У Мастера есть мораль! - возмутился Доктор. – Просто немного… другая.

Джек выразительно посмотрел на него в ответ. Очень выразительно.

- Да, я знаю, что он кажется злым мегаломаньяком, помешанным на разрушении и захвате власти над вселенной, но это лишь одна сторона его натуры, – продолжил Доктор. - Все, что ему действительно нужно – это любовь хорошего Тайм Лорда.

- Послушай, мне жаль быть тем, кто развеет твои заблуждения, но это никогда не сработает, - мягко сказал Джек. – Пытаться изменить кого-то - плохая основа для отношений.

- Проход, алтарь, гимн, - упрямо пробормотал Доктор свою мантру.

- И ты не сможешь заставить его полюбить себя. Если ты не примиришься с этим сейчас, в итоге ты разобьешь себе сердце и будешь страдать.

- Да-да, конечно. Ну, было приятно поболтать с тобой, но я должен бежать, – заторопился вдруг Доктор. – На Меззине Пенинсуле есть совершенно замечательный цветочный магазин, я хочу успеть туда до закрытия.

Доктор поспешно направился к ТАРДИС, остановившись по пути лишь для того, чтобы прикупить себе журнальчик “Весенняя невеста” у лотка рядом с Кардиффом. Он недоумевал, зачем вообще решил посоветоваться с Джеком. В конце концов, что тот мог знать об этом?

IV Любовь – это яд, к которому нет противоядия.

В конце концов Доктор выследил Мастера в его суперзлодейской лаборатории. Первым делом он разрушил коварный план Мастера по отравлению делегатов, прибывших со всех краев галактики на Теневой Саммит. Для этого Доктору потребовалось немного размышлений, много удачи и один щелчок звуковой отвертки. Теперь все что ему оставалось сделать – это получить заслуженную награду.

Он очень волновался и никак не мог успокоиться. К тому же Мастер выглядел крайне соблазнительно в своем белом лабораторном халате. Доктор надеялся, что сумеет убедить Мастера носить его время от времени и после свадьбы.

- Мастер, Мастер, Мастер, - вкрадчиво сказал Доктор, приближаясь к своей цели. – Когда же ты наконец поймешь: ты можешь убегать, но ты никогда не сможешь скрыться от нашей любви.

- Когда же до твоей тупой лохматой головы дойдет, что я никогда не выйду за тебя? – прошипел Мастер.

Доктор насупился. Всем всегда нравились его волосы – непонятно что имел в виду Мастер. Однако Доктора уже ничто не могло отвлечь от основной темы.

- Ты расстроен, да? – догадался вдруг он. – И это все я виноват. Тогда на “Валианте”, когда я сказал “Я прощаю тебя”, это не были совсем не те три коротких слова, что ты мечтал услышать?

Мастер закатил глаза. – Кто-нибудь, дай мне силы.

Доктор облизнул губы. Как Мастер мог устоять перед этим? – Я просто хочу сделать тебя счастливым, - проникновенно сказал он. - Пойми, мы должны быть вместе. Мы единственные, кто остался – это наша судьба!

- Я лучше сдохну, - мрачно отозвался Мастер.

Он схватил со стола бутылочку, на этикетке которой были изображены череп и кости, и прежде чем Доктор успел дотянуться до него, выпил смертельную дозу цианида. Замечательная (и ничем не обоснованная) попытка Доктора реанимировать его, используя технику “рот в рот” оказалась тщетной. Мастер вновь был для него потерян.

- Отравлен, - хлюпнул носом Доктор, - совсем как наша любовь.

Он запечатлел нежный поцелуй на хладном трупе Мастера, и приступил к составлению плана для следующего предложения руки и сердца.

V. Как Доктор в очередной раз показал себя бесчувственным ублюдком.

Доктор взял еще одну печенюшку и макнул ее в чай. Марта была удивлена, увидев Доктора у себя на пороге, но она была достаточно гостеприимна, чтобы впустить его в дом и обеспечить печеньем и чаем, а главное - разговором по душам. Доктор даже решил, что может быть она захочет стать подружкой невесты.

- У меня есть одна подруга. Ее зовут Алисия. – начала свой рассказ Марта, после того как внимательно выслушала его. – Она была по уши влюблена в одного парня, Джимми, а ему было наплевать на нее. Конечно, Алисия совершенно не замечала этого и вела себя как полная идиотка.

- У всех твоих друзей были трагические любовные истории? – прервал ее Доктор.

Марта бросила на него острый взгляд. – Видимо да, – и спокойно продолжила. - А потом ей пришлось перебраться в Манчестер по работе. Когда она вернулась назад на Рождество, у Джимми уже была другая подружка, с которой он обращался просто по-свински. На вечеринке он жутко напился и ушел домой, подцепив новую девушку.

- И в чем же смысл этой истории?

- Смысл в том, что Алисия поняла, как ей повезло, и от чего она избавилась. Она вернулась в Манчестер, нашла другого парня и шесть месяцев спустя сама поражалась, и что она находила в этом Джимми.

- Я надеюсь, ты не сравниваешь меня со своей ветреной подругой, – сказал Доктор. - Моя любовь к Мастеру неизменна и вечна. Требуется гораздо больше, чем пьяная выходка на Рождество, чтобы встать между нами.

- Конечно, нет, – сказала Марта. – Я только не могу понять, почему мне понадобилось так много времени, чтобы понять, что ты - абсолютно чокнутый. Теперь, если у тебя больше нет ничего важного, я думаю тебе пора идти. У меня свидание с Томом через полчаса.

Если у Доктора еще оставались какие-то сомнения, что он был нежеланным гостем, то они пропали, когда Марта решительно убрала вазочку с печеньем. Недостаток сочувствия и печенья сделал его очень обидчивым и раздражительным.

- А Роуз бы мне помогла, - надулся он.

- Не сомневаюсь, что она вручную сшила бы твое свадебное платье, - сказала Марта. – Хотя, конечно, если у нее есть хоть капля здравого смысла, она поймала бы следующий автобус до ближайшей параллельной вселенной, только увидев, как ты себя сейчас ведешь.

- Но, но…, – слабо лепетал Доктор, пока Марта подталкивала его к двери. Почему никто не в силах понять всю чистоту его любви к Мастеру и что она давала ему полное право вести себя как полное дерьмо, всякий раз, когда он себя им чувствовал?

- Прощай, Доктор, - сказала Марта, открывая дверь. – Не забудь прислать мне приглашение на свадьбу, если когда-нибудь сможешь уговорить его. Я с удовольствием посмеюсь.

VI - Доставь меня в церковь вовремя.

Доктор стоял у алтаря, нервно теребя цветок в петлице костюма. На одной из скамеек сидела Донна. Она поймала его взгляд и показала ему большие пальцы вверх. Доктор улыбнулся. Странно, почему эта идея не приходила ему в голову раньше. Он глубоко вздохнул и одним быстрым щелчком звуковой отвертки активировал устройство, по притяжению частиц Тайм Лордов, которое он установил в ТАРДИС. Мгновенье спустя Мастер материализовался рядом с ним.

Мастер выглядел слегка дезориентированным от своего неожиданного путешествия во времени и пространстве, так что Доктор торопливо кивнул священнику, чтобы тот начинал церемонию, пока его избранник не успел прийти в себя и не смылся.

- Дорогие влюбленные, мы собрались здесь сегодня -...

- Что? – пробормотал Мастер.

- Я был уверен, что это мое выражение, - удивился Доктор. - Ладно, неважно. Тебе нравится гвоздика? - Он протянул Мастеру цветок, надежда осветила его лицо.

- Нет, мне не нравится гвоздика! – Мастер огляделся. – Какого хера здесь вообще творится?

Доктор широко улыбнулся и от волнения приподнялся на носках. – Это наша свадьба!

- Наша что? – вскипел Мастер. – Я же говорил тебе НЕТ тысячу раз, нет!

- На самом деле ты отклонил мое предложение ровно 435 раз, - поправил его Доктор. – Тебе нравится, когда тебя долго и упорно добиваются, не правда ли?

- Ааааа! – Мастер повернулся и побежал к церковной купели.

- Бесполезно топиться в ней, - предупредил его Доктор. – Я специально опустошил ее.

Мастер в отчаянии стал биться головой о край каменного резервуара, очевидно намереваясь вышибить себе мозги, но Доктор оттащил его назад.

- Я знаю, знаю, - успокаивающе заметил он. - Любовь причиняет боль, не так ли? Тебе нужен кто-то, кто исцелит тебя – тебе нужен Доктор.

- Все, что мне нужно – это убежать от тебя как можно дальше, - и Мастер помчался прямо вниз по проходу, направляясь к дверям церкви.

- О, нет, в этот раз у тебя не получится, - твердо сказал Доктор, начиная преследование. Он побежал вслед за Мастером, за несколько секунд добрался до выхода из церкви, и рванул поперек кладбища.

Мастер был быстр, но Доктор был еще быстрее. Он ловко петлял между надгробьями и топтал по пути клумбы, постепенно сокращая расстояние между собой и Мастером. Наконец в финальном гигантском прыжке он настиг Мастера и повалил на землю.

- Слезь с меня, ты – маньяк, - прошипел Мастер, яростно извиваясь и пытаясь вырваться из цепких рук Доктора. Однако со стороны его попытки выглядели не слишком убедительно. Казалось, что ему даже нравится все это.

- Никогда! - вцепившись в лодыжки Мастера, вскричал Доктор. – Я облетел всю вселенную в поисках настоящей любви, и теперь я никогда тебя не покину.

Тут Мастер обнаружил плоский острый камешек на земле рядом с собой и стал пытаться вскрыть себе вены с его помощью.

- Перестань, - возмутился Доктор, вырывая камешек из руки Мастера и отбрасывая прочь. – Почему ты упрямо продолжаешь отрицать нашу любовь? Что мне сделать, чтобы убедить тебя?

- Пообещай, что отстанешь от меня, - запыхавшись, предложил Мастер, продолжая безуспешно вырываться из крепкой хватки Доктора.

- Я лишь хочу сделать тебя счастливым, - стал убеждать его Доктор. - Я буду любить тебя и заботиться о тебе вечно.

Мастер попытался вызвать у себя рвоту: возможно, он надеялся задохнуться в процессе.

- Я сделаю что угодно, - не сдавался Доктор. - Я даже позволю тебе выбрать место, где мы проведем медовый месяц. Я… я дам тебе переделать ТАРДИС!

Мастер прекратил сопротивление. И поднял одну бровь.

- Ты позволишь мне переделывать ТАРДИС? Это после всего, что я сделал с ней?

- Ты можешь вмонтировать новую БДСМ темницу, если захочешь, - предложил Доктор. “Старая все равно давно обветшала”, - подумал он.

- И ты согласен, что я буду доминировать?

- Да, Мастер.

По телу Мастера пробежала дрожь. Он даже на мгновенье закрыл глаза.

- О, тебе нравится, когда я произношу твое имя, не правда ли? – сказал Доктор и придвинулся еще ближе, чтобы прошептать ему прямо в ухо. – Мастер.

- Доктор, - выдохнул Мастер. У него был странный отсутствующий взгляд. - Ты был очень плохим Доктором, ты знаешь. И я говорю не только про взрыв Галлифрей.

- Я компенсирую тебе все это, Мастер, - пообещал Доктор. – Я даже дам тебе играть с моей отверткой, если захочешь.

- Моя лазерная отвертка больше, – ухмыльнулся Мастер.

- Да, но она работает только для тебя, – возразил Доктор. – Разве это весело?

Мастер все еще колебался, хотя предложение было очень соблазнительно, и потом, он уже исчерпал способы совершения самоубийства.

- Ты будешь мыть посуду.

- Да, Мастер.

- И заниматься стиркой.

- Да, Мастер

- И никаких жалоб на головную боль, когда бы я не захотел трахнуть тебя на консоли ТАРДИС.

- Ну, какая еще головная боль. Я – Доктор.

- Ничего не выйдет, – сказал Мастер задумчиво. - Ты – хороший, а я – плохой. Я знаю, что противоположности притягиваются, но настолько дико расходящиеся интересы - плохая основа для отношений.

- Секрет счастливого брака – компромисс, - возразил Доктор. Он вычитал это в одном из своих свадебных журналов. - Так по понедельникам, вторникам и средам мы можем разрабатывать злодейские планы по захвату вселенной, а по четвергам, пятницам и субботам спасать мир.

- А что насчет воскресений?

- По воскресеньям будем ставить ТАРДИС на нейтралку и весь день проводить в постели.

Доктор посмотрел Мастеру прямо в глаза, его лицо было полно тоски и надежды. Он протянул руку и нежно дотронулся до лица Мастера, смахивая травинку с его щеки.

- Ну, так что, Мастер? – сказал он. - Берешь меня в законные супруги?

Мастер вздохнул и слабо улыбнулся Доктору. Неужели он, наконец, осознал всю тщетность своих попыток противостоять их взаимной любви?

- Беру, - ответил он.

Доктор широко улыбнулся, он был так счастлив, что волосы на его голове взъерошились сами. Охваченный восторгом, он нагнулся и поцеловал Мастера. Мастер приоткрыл рот и с энтузиазмом ответил на поцелуй, попутно опуская руки ниже и крепко ухватывая Доктора за задницу.

Доктор удовлетворенно расслабился в крепких объятьях. Поцелуй Мастера был и страстным и нежным. И сладким как Jelly Babies*.

И они жили долго и счастливо (и очень извращенно, а временами - жутко по-злодейски).



Конец

*Jelly Babies – любимый жевательный мармелад Доктора.

@темы: Чтиво, Doctor Who, Мужская дружба? Не, не слышала, PG-13

---

Название: Resurfacing
Автор: shinodabear
Переводчик: Regis
Рейтинг: PG
Пейринг: намеки на Тен/Симм!Мастер
Саммари: Доктор никак не может прийти в себя.
Дисклеймер: Порой кажется, что это я принадлежу им.
Ворнинг: грустно, сентиментально и немножко пафосно.
Спойлеры: Третий сезон.
От переводчика: Эль в подарок на ее День Рожденья.

Наконец становится совсем тихо, свет приглушен до минимума, а комната перестает вращаться и замирает. Он прислоняется к ближайшей стене и устало сползает вниз.

Ему уже лучше. Все в норме. По крайней мере так он сказал им.

Закрыв глаза руками, он пытается избавиться от навязчивого образа. Пламени погребального костра, взметнувшегося до небес.

Как долго он сидит так?

Где-то там Марта мирно обедает вместе со своей семьей. А Джек занимается привычными для него, а для кого-то странными и необычными делами.

Ничего не нужно приводить в порядок.

Делать просто нечего. Потому что все итак хорошо. Все чудесно, совершенно чудесно.

Потрясающе, замечательно, здорово. Абсолютно все. Совершенно восхитительно. Полный порядок.

Он прикусывает кулак, чтобы сдержать вопль, рвущийся из его горла. Ему хочется кричать до тех пор, пока горло не станет кровоточить, потому что физическая боль хоть как-то отвлечет его от всего этого.

Ему хочется грубо выпихнуть Марту за дверь. (Пока она здесь, здесь нет его, потому что если бы он появился здесь, ее бы здесь точно не было.)

Ему хочется разорвать Джека на клочки, просто потому что он может. (Капитан вернулся к своей нормальной жизни, ничего не приобретя и ничего не потеряв. Словно ничего и не случилось.)

Ему хочется вернуться к той жизни, какой она была совсем недавно. (Одиноко сидеть на холодном полу коридора не так уж и приятно. Но кажется в жизни не осталось ничего приятного.)

Он хочет вернуться назад.

- Даже, если это значит - быть прикованным к креслу, старым и слабым? – Голос – единственный голос, который так не похож ни на один из его собственных голосов - и все же настолько родной, настолько его - наполняет Доктора надеждой.

- Пользу прогулок преувеличивают. – Его собственный голос не такой хриплый, как он ожидал. Все-таки он давно им не пользовался.

- Теперь ты несешь вздор.

Вздор. Да, он несет вздор. Он разговаривает с видением, с призраком, с плодом собственного воображения. Он мог бы оправдать галлюцинацию плохо переваренной пищей, но он уже давно ничего не ел. Мастер, его Мастер, в своем черном атласном одеянии стоит, прислонившись к стене, и смотрит в сторону коридора. Вздор, он понимает, но вздор высшего сорта.

Руки Мастера скрещены на груди, а одна нога чуть выступает вперед. Его ноги босые. Обнаженные. Доктор не может оторвать глаз от белой и изящной ступни. Ему хочется протянуть руку и накрыть ее своей ладонью. Конечно, он понимает, что ничего не почувствует при этом.

- О чем ты думаешь? – спрашивает он то, что первым приходит ему на ум.

- О том же, о чем и ты. Очевидно.

- Очевидно. – Шепчет он в вязкий затхлый воздух. – Очевидно.

Было так много ночей, когда Мастер осторожно выскальзывал из своей постели и украдкой пробирался к нему. Он вспоминал их общее прошлое, задавал вопросы, и, не дожидаясь ответов, заговаривал о чем-нибудь еще. Да, Доктор держал свое слово и молчал. Но это не мешало ему слушать. Они были вместе весь этот год.

- Ты так редко приходишь. - Один конец черного атласного пояса чуть скользит по полу. Доктор смотрит, как он еле-еле двигается в такт дыханью Мастера. Эти движения едва уловимы, но в конце концов их нет на самом деле. Как нет и пояса.

- Я просто не вижу в этом смысла. – Мастер сердито поджимает пальцы ног. – Нет никакого удовольствия часто посещать того, кто ожидает этого. И потом разве это не зависит лишь от твоего воображения?

- Я не могу признать, что мне немного одиноко?

- Настолько, чтобы это сводит тебя с ума? – Нога мерцает. Пропадает и появляется.

- А я схожу с ума? – Шепчет он ноге.

- Нет. Но ведешь себя очень жалко.

Он помнит вкус их первых неуклюжих поцелуев. И жесткую алую траву, оставляющую царапины на его спине. И тепло двух солнц, согревающее его. Они были вместе тогда. Проводя время в разговорах. Разделяя мечты. Вместе.

- Ты мог бы регенерировать.

- Тебе настолько плохо?

Босая нога совсем рядом с ним, ее пальцы чуть слышно постукивают по полу. Так тихо, что лишь он может слышать это. Никто больше не понимает. Никто. Он смотрит на ногу и думает о бесчисленном множестве миров, по которым она ступала. Преследуя. Прогуливаясь. А теперь все закончилось. Плохо ли ему?

- Я хочу, чтобы ты вернулся. – Он смотрит в пустой коридор.

- Почему?

У него нет ответа на этот вопрос, кроме “Потому что”.

- Ты думаешь, если ты вернешь меня, все само собой уладится?

Это будет началом.

- Это не так, ты же понимаешь.

Он продолжает пристально смотреть в коридор.

- Это не так.

Он понимает это. Конечно, он это понимает. Но он хочет его вернуть. Он хочет обнять его, хочет любить его, хочет рассказать ему обо всем, что случилось во время Войны. Он хочет понять его. Он хочет излечить его. Путешествовать по вселенной вместе. Только вдвоем. Хочет, чтобы все было так, как много лет назад. Вернуть то время, когда он был по-настоящему счастлив и влюблен. В юности им было так весело вдвоем.

“Мне так жаль”, - хочет сказать он. - “Прости меня”.

За то, что не был рядом.
За то, что оставил тебя.
За то, что не доверял тебе.
За то, что сбежал.
За то, что всегда сражался на другой стороне.
За то, что был таким самоуверенным идиотом.
За то, что позволил барабанам завладеть тобой.
За то, что позволил тебе завладеть всеми остальными.
За то, что не остановил тебя вовремя.
За то, что не поговорил с тобой раньше.
За то, что сжег твое тело.
За то, что отказался от тебя так легко.
За то, что не нашел другого пути.

- Что я мог сделать?

- Абсолютно ничего. – Мастер садится рядом с ним. Теперь он в строгом костюме и при галстуке. Обут в черные лакированные ботинки. А в руках он вертит свою лазерную отвертку.

- Я признаю, что ты победил. Мне одиноко и очень плохо без тебя. Игра окончена. Теперь ты вернешься? – Это должно было прозвучать утвердительно, но его голос срывается на шепот на последней фразе

Мастер закрывает глаза и бормочет в ответ что-то неразборчивое. Когда он открывает их, Доктор тонет в бесконечной сияющей глубине его взгляда, полного надежды и обещаний. Он видит в глазах Мастера свет Галлифрей, потерянный для него навсегда.

Мастер встает. Теперь он видит лишь его ботинки. В них больше нет мягкости и тепла черного атласа. Они гладкие и холодные. Безжалостные.

- Оглянись вокруг, ты старый дурак! – Резкий и неприятный голос Мастера оглушает и приводит его в чувство. Ботинки направляются вниз по коридору, медленно удаляясь от комнаты управления. И от Доктора.

Доктор почти надеется услышать брань Джека или крик Марты. Он почти хочет, чтобы мечта стала реальностью. Чем он готов пожертвовать, чтобы вернуть его? Своими друзьями? Этой планетой? Он почти готов сделать это, разве нет? Почти, но все же...

Готов пожертвовать?

Он делает глубокий вдох, чувствуя вес холодного тела в своих руках.

Готов пожертвовать?

Он слышит крики миллионов людей (десять процентов), которых убивают на маленькой планете внизу.

Готов пожертвовать?

Никогда.

Доктор медленно поднимается на ноги. Он задумчиво смотрит на свои кроссовки, и шевелит пальцами ног внутри них. Стягивает с себя обувь и засовывает руки в карманы. Чувствовать знакомое тепло ТАРДИС босыми ногами так приятно.

Так хорошо.

@темы: Чтиво, Doctor Who, Мужская дружба? Не, не слышала, PG

---

Фандом: Doctor Who
Название: Crazy in Love: исследование диссоциативных расстройств и межличностных неудач у мужчин Галлифрея
Ссылка на оригинал: community.livejournal.com/shaggydogstales/1297....
Жанр: юмор
Автор: shaggydogstail
Переводчик: HelenHight
Пэйринг: Доктор/Мастер
Рэйтинг: PG-13
Разрешение на перевод: получено
Саммари: личности с синдромом Мюнхгаузена (диссоциативное расстройство) могут пытаться повторить счастливые детские отношения со своим доктором. (Источник: Википедия)
Предупреждение: Пост-LotTL, AU.

Условия, в которых сейчас находился Мастер – свергнут с поста правителя Вселенной, пленен своим главным врагом – сложно было назвать рецептом успеха, но у него все еще был туз в рукаве. Доктор мог сколько угодно возражать, кудахтая о мнимом умственном расстройстве Мастера, но лишь один из них был достаточно больным, чтобы вообразить, что последние Тайм Лорды могут наслаждаться семейным счастьем и Жить Долго И Счастливо вместе.

Конечно, Доктор был любителем всей этой слюнявой чепухи, и, да, так отчаянно нуждался в любви, постоянно окружая себя воздыхателями и последователями, спасая их унылые маленькие мирки. Доктор всегда был добрым, но эта версия просто трогательно нуждалась в любви. Однажды это ее и погубит.

Мастер об этом позаботится.

I. Стокгольмский Синдром

Стокгольмский синдром это эмоциональная связь, взаимная привязанность между заложником и захватчиком. (Источник: Томас, том 347, Судебная психология и психиатрия, страницы 137-150, июнь 1980)

- Что у тебя на уме?

- А?

- Ты странно на меня смотришь. - Доктор отодвинул мармелад и нахмурился. - У меня масло на лице или что-то еще?

- Нет, нет, - уверил его Мастер. - Мне просто нравится смотреть на тебя вот и все.

Он улыбнулся Доктору, делая все возможное, чтобы улыбка казалась застенчивой – или, по крайней мере, кокетливой – а никак не злодейской ухмылкой. Кухня была несколько необычным местом для начала реализации его злодейского плана, но Мастер считал, что некоторая доля абсурда не повредит. Завтрак с Доктором всегда был несколько абсурден, не последнее место в этом занимали настойчивое желание Доктора завтракать в этой нелепой полосатой пижаме и его привычка складывать кусочки тостов в карман халата.

- Хм, ищешь слабые места, мне не стоит этому удивляться, - Доктор сдвинул брови, но Мастер предпочел проигнорировать его.

- Доктор, ты снова облизал ложку для мармелада? - вместо этого спросил он.

- Что? Хм, да, возможно. Извини. Хочешь, я дам тебе чистую?

- Не важно.

Мастер засунул облизанную Доктором ложку в рот и начал шумно сосать, закрыв глаза и с непередаваемым выражением блаженства на лице. Когда он открыл глаза, Доктор пялился на него с открытым ртом, очевидно не в состоянии выговорить ни слова.

Это было замечательно.

Действительно замечательно, но все еще недостаточно. Доктор был сбит с толку, и хотя это можно было назвать достижением, он, кажется, приписал необычное поведение Мастера тому, что тот был надоедливым мерзавцем, а также слегка сумасшедшим. Или возможно Доктор просто не придал этому значения – в истории была куча примеров, когда Доктор несколько тормозил в таких вещах.

Несомненно, Мастеру придется несколько прояснить ситуацию. Проблема была в том, что ему надо было быть аккуратнее и не переигрывать – у Доктора уже были по каким-то причинам подозрения на счет Мастера. Мастеру нужно было быть скрытным, сообразительным, смекалистым, и возможно лишь немного сексуальным. Все его любимые слова на «С». Но как?

Озарение настигло Мастера, когда он меньше всего этого ожидал – во сне. План был великолепен. Настолько великолепен, что он проснулся, вопя и хохоча в восторге от своего гения. Возможно, он смеялся несколько сильно, потому что свалился с кровати, утянув за собой лампу с прикроватного столика, и разбудил Доктора, прибежавшего посмотреть из-за чего шум.

- Что происходит?

- Ох, ничего, - поспешно ответил Мастер. - Кошмар.

- Мне показалось, ты смеялся.

- Смеялся, - подтвердил Мастер. - Мне снилось, хм, что Тардис потерпела крушение на планете со злыми каннибалами, которые убили тебя, и заставили меня съесть твои мозги. С молочным коктейлем. И, знаешь ли, поедание мозгов плохо сказывается на здоровье, так что я сошел с ума и начал, не переставая, смеяться. И понял, что досмеюсь до смерти, но это меня не остановило, и потом, когда я был почти мертв, они притащили огромную кастрюлю и бросили туда бульонные кубики, морковку и лук и собирались меня в этом сварить, и там еще был сельдерей, Доктор ты лучше всех знаешь, что я чувствую к сельдерею, но я все равно не мог перестать смеяться даже когда они опускали меня в кастрюлю и… и затем я проснулся.

Доктор моргнул. - Вся эта ерунда, насчет болезни из-за смеха и каннибализма просто миф.

- Возможно, - сказал Мастер. - Могу я спать в твоей комнате?

Пришлось немного поспорить, чтобы убедить Доктора впустить Мастера в свою спальню, да и то, это было лишь при условии, что Мастер пообещает a) вести себя хорошо и б) надеть какую-нибудь пижаму. Хуже всего был вид абсолютного, бестолкового смущения на лице Доктора, когда он пялился на Мастера, сидящего на его кровати, одетого в одолженную полосатую фланелевую пижаму и пьющего теплое молоко, которое он выклянчил у Доктора.

- Ну, если тебе удобно, я тебя оставлю. Спокойной ночи. Доктор провел рукой сквозь свои уже и так впечатляюще взъерошенные волосы, переминаясь с ноги на ногу.

Он что, действительно думал, что Мастер пробрался к нему в спальню, потому что его матрас был более удобным? Черт возьми, он был таким тупицей временами – Мастер приложил все усилия, чтобы не треснуть тупого ублюдка его собственной кружкой с молоком.

Вряд ли бы это надолго помогло, так что он просто надул губы и посмотрел печальными глазами на Доктора.

- Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? - Доктор вспыхнул и раздраженно посмотрел на Мастера, но не собирался об этом спорить, как Мастер не мог не заметить.

Мастер кивнул, опустив голову, и предпринял сосредоточенную попытку покраснеть. Некоторое время назад он понял, что стыдливый румянец в нужные моменты может добавить некоторую долю достоверности его обману, с тех пор, он считал недостойным краснеть, если не притворялся. К несчастью, ему никак не удавалось выглядеть естественным, и, несмотря на многие часы тренировок перед зеркалом, самое большое, что Мастеру удалось достигнуть в попытке покраснеть, был странный, неестественный, слегка надутый вид.

Очевидно, злодеи не умеют краснеть.

- С тобой все в порядке? - спросил Доктор.

Мастер кивнул. Возможно, это работало.

- Уверен, что тебе не надо в туалет?

Снова надутый вид. Ага, хорошо, перейдем к следующим действиям. Мастер постучал по кровати рядом с собой и улыбнулся Доктору.

- Давай Доктор, пора ложиться баиньки.

Доктор снова закатил глаза (нет, серьезно, ему надо прекратить так делать – если ему не хочется однажды прийти к Мастеру с растяжением глазной мышцы) и, подобрав книгу с пола, прошествовал к кровати.

- Если ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы заснуть с тобой в одной комнате, то тебе лучше подумать еще раз, - сказал Доктор, устраиваясь на кровати рядом с Мастером.

Мастер почувствовал что-то похожее на возмущение на недостаток доверия со стороны Доктора, потом вспомнил, что он действительно замышляет что-то нехорошее, просто, с гораздо дальше идущими намерениями, чем мог себе представить Доктор. Так что он промолчал, просто взбил подушку и устроился поудобнее.

Было действительно очень удобно, тепло и комфортно во фланелевой пижаме Доктора, с рукой Доктора рассеянно перебирающей его волосы, пока тот читал (Секретный Дневник Адриана Мола*, и он еще осуждает Мастера за просмотр детского телевидения!). Случайный наблюдатель, не имеющий ни малейшего понятия об истинной природе зла, мог ошибочно принять состояние Мастера за расслабленное, но Мастер знал лучше. Хороший ночной сон был именно тем, в чем он нуждался, чтобы с утра перейти на следующую ступень своего плана.

Про что Мастер забыл – или скорее не обратил должного внимания – была психология. Если быть точным, он забыл про сомнительную веру Доктора в собственную подкованность в ней. «Я знаю тебя», вот что он сказал в тот последний день на Земле, и Мастер не сомневался, что Доктор в это верит. Доктор был достаточно самоуверен, чтобы думать, что он знает Мастера лучше, чем Мастер знает себя. Что выводило из себя и еще… могло в то же время оказаться полезным.

Не удивительно, что Доктор не придал значения таким топорным намекам – он прекрасно знал, что Мастер никогда не влюбится в него и даже если влюбится, то никогда не даст Доктору узнать об этом. Плюс ко всему, Доктор, кажется, всерьез задумывался над предположением, что Мастер абсолютно всегда Что-Нибудь Замышляет. (Что было правдой. Но все же.) Как и следовало ожидать, он отверг все намеки на симпатию со стороны Мастера, предполагая, что это какая-то шутка или хитрость. (Опять, правда. Опять, все же.)

Так что, единственной возможностью убедить Доктора в том, что Мастер в него влюблен, было притвориться, что он не влюблен в Доктора. Создать такое впечатление, что даже если бы Мастер Что-Нибудь Замышлял, то это была просто попытка скрыть сияющий свет своей глубокой и неизменной любви к Доктору. В идеале Мастер должен был убедить Доктора, что он в него влюблен, но так глубоко погряз в отрицании всего этого дела, что не может самостоятельно увидеть правду, и нуждается в Докторе, чтобы тот указал ему на это, таким образом, сыграть на врожденном чувстве самодовольства от всего-на-свете-знания и дать Доктору почувствовать себя невероятно важным и умным. (Мастер знал пару вещей об эгоизме.) Весь его план нуждался в блефе и в двойном блефе.

И просто не мог пойти неправильно.

Мастер подождал, пока Доктор намажет тост маслом и начал посылать в его направлении влюбленные взгляды.

- Ты снова на меня уставился?

- Нет, - ответил Мастер, с раздражением отворачиваясь от него. - Еще чего, зачем это мне смотреть на твое уродливое лицо?’

*

Он написал "Доктор" на запотевшем стекле в ванной, а затем - почему нет? - добавил сердечко для пущего эффекта. Мастер подождал, пока Доктор снова начнет стучаться в дверь, интересуясь, не утонул ли он в этот раз, прежде чем вытереть (уже не запотевшее) стекло рукавом.

Надпись проявилась достаточно четко, когда Доктор включил душ, и Мастер весь остаток дня принялся выбегать из комнаты каждый раз, когда Доктор пытался с ним заговорить.

*

Мастер отыскал клочок бумаги и нацарапал на нем:

Твоя синяя Тардис
Внутри больше на вид.
Мне твое соблазненье
Милей чем геноцид. **

Он смял бумажку, затем снова расправил, прежде чем скормить ее шредеру. Достаточно ли Доктор был параноиком, чтобы просить Тардис восстановить все, что Мастер уничтожает? Да, Мастер подозревал, что был.

*

Тардис попала в турбулентный поток на пути из Кто-Знает-Куда в Кого-На-Фиг-Это-Волнует, заставляя Доктора бегать вокруг консоли в жалких попытках заставить ее лететь не в стиле раздолбанной центрифуги. Один особенно сильный толчок бросил его на Мастера, сбивая того с ног, прижимая спиной к полу с Доктором сверху.

- Привет! - сказал Доктор, улыбаясь. - Извини за это.

Слезь с меня, ты дебил, - огрызнулся Мастер. Он оттолкнул Доктора и свалил к себе в комнату, где заперся до конца дня.

*

Дела действительно пошли быстрее, когда Доктор поддался на стенания Мастера, о том, что ему скучно и дал ему ноутбук с доступом в Интернет.

Он распечатал статью из Википедии о связи захватчик-пленник, прочитал всю биографию Патти Херст*** которую смог найти, и скачал пиратскую копию «Жизнь хуже обычной»****

И кое-что под названием «Плохие Медбратья; Доктор входит», просто потому что ему надоело нежничать.

В конечном итоге, Доктор врубился.

- Я думаю нам надо поговорить, - серьезно сказал он. Из дикого состояния его волос было ясно, что он много об этом передумал.

- Если хочешь, - сказал Мастер, изображая легкое любопытство.

Доктор повел его в гостиную, где сел на софу, в смущении потирая шею, пока Мастер присаживался рядом. Мастер убедился, что сидит настолько близко к Доктору, насколько это возможно и уставился на него с предвкушением в широко открытых глазах, дожидаясь пока Доктор заговорит.

- Дело в том, - начал Доктор, - когда двое людей живут в близком соседстве, проводят так много времени вместе день за днем, это вполне нормально, что один из них может обнаружить… некоторые чувства к другому’.

- Да? - сказал Мастер. Его реакция была спокойной, но внутри он хохотал.

Доктор сделал глубокий вдох: - И иногда, даже если эти двое раньше не могли найти взаимопонимания, эти чувства могут приобрести некоторый, хм, романтический характер.

- Что такое Доктор - сказал Мастер, ухмыляясь как чеширский кот. - Ты пытаешься сказать, что влюблен в меня?

- Нет! - Доктор резко выпрямился, распахнул глаза.

Ого, вот что значит правильно покраснеть.

- У меня есть кое-что тебе показать, - добавил Доктор. Мастер просто поднял бровь, пока Доктор вытаскивал коробку из-под софы.

В коробке был целый набор любовных приманок для Доктора, разбросанных Мастером по всей Тардис. Потрепанный томик сонетов Шекспира с переправленными на мужские местоимениями и словом «Доктор», проставленным в стратегически важных местах, несколько грубых порнографических рисунков, распечатки чата с длинного, бессвязного, эмо блога Мастера, и та пара Докторовских трусов, которую Мастер стащил из прачечной Тардис и держал у себя под подушкой.

- Есть что-то, о чем ты хочешь мне сказать? - осторожно спросил Доктор.

- Ага, держись подальше от моей комнаты, - ответил Мастер. - Мне что не позволено никакой частной жизни? Или мне оставлять дверь открытой, даже когда я собираюсь пописать?

Доктор, вуайерист несчастный, все же имел совесть выглядеть виноватым. - Мне это отдала Тардис…

- Она меня ненавидит, - надулся Мастер. Это возможно сойдет за ревность. Хорошо.
Порой было просто тошно смотреть, как Доктор нежничает с этой штуковиной.

Доктор поставил коробку обратно и взял Мастера за руку. Ох, кажется, будет весело.

- Тебе совершенно не надо смущаться, - сказал Доктор. - Здесь только я, и я обещаю, что не буду над тобой смеяться.

- Смеяться надо мной из-за чего?

- Отлично, если ты хочешь, чтобы я это сказал, я скажу, - ответил Доктор. - Ты думаешь, что влюблен в меня, не так ли?

Эй, подождите минутку –

- Что значит, я думаю, что влюблен в тебя? - требовательно спросил Мастер. - Пытаешься сказать, что я настолько глуп, чтобы не понять, влюблен я или нет?

- Я не это имел в виду!

- Хорошо, тогда что ты имел в виду?

- Я имел в виду, ну –

- Да?

- Ты не совсем…

- Что?

- Ты не… - Доктор заерзал. - Ты ведь не очень любвеобильный ТаймЛорд, не так ли?

Мастер скрестил руки и уселся обратно.

- Может быть, ты просто очень особенный, - сказал он.

- Я страшно симпатичный, - замечтался Доктор.

- Действительно, - сказал Мастер. - Скромность такая привлекательная черта.

- Видишь, вот это я и имел в виду, - сказал Доктор. - Ты просто не можешь с собой справиться, правда?

- Ты с трудом можешь меня осуждать, делая это настолько простым.

- Не в этом дело, - сказал Доктор. - Дело в том, что я думаю, ты не можешь действительно любить в частности меня, потому что не верю, что ты можешь любить кого-нибудь в принципе.

- Прости? - сказал Мастер. - Я могу влюбиться если захочу.

- Нет, не можешь

- Могу.

- Не можешь.

- Могу.

- Не можешь.

- Могу – ох, это нелепо, - сказал Мастер. - Почему ты думаешь, что я не способен влюбиться?

- Потому что ты сумасшедший, свихнувшийся на власти, мстительный, злобный маленький психопат, - сухо сказал Доктор.

- И?

- Ты не можешь любить и делать зло одновременно, это просто глупо, - сказал Доктор. - Или ты решил прекратить быть злым? - добавил он с надеждой.

- Не вижу причин, почему нет, - ответил Мастер. - Любовь жестока, неконтролируема и может разбить сердце. Это практически анаграмма к слову evil.

- Это анаграмма слова evol*****, - сказал Доктор, - что даже не является словом, чтобы об этом не говорили в Интернете.

- Педант.

- О, ради Рассилона! - Доктор в раздражении всплеснул руками.
- Ты что серьезно пытаешься мне сказать, что ты по-настоящему, взаправду, честно, карты на стол, действительно в меня влюблен?

Мастер хмыкнул. - Возможно.

- Но в этом нет ни капли здравого смысла!

- В любви так редко бывает смысл, - рассудительно заметил Мастер.

- Я тебе не верю, - сказал Доктор. - Ты делаешь это только для того чтобы надуть меня. Думаю, это все часть какого-то подлого плана или вроде того.

Что ж, это было слишком близко к правде. Мастер почувствовал, что пора менять манеру поведения, чтобы сбить Доктора со следа.

- Не понимаю, почему ты считаешь все это беспричинным, - сказал он. - В любом случае, это все твоя вина.

- Я не могу запретить себе быть очаровательным, - сказал Доктор с вызовом.

- Да я не о тебе, самодовольный большой ребенок, я о себе, - сказал Мастер. - Ты сказал себе, что я не в состоянии влюбиться самостоятельно, так что, очевидно, ты промыл мне мозги.

- Я – что?

- О, не выгляди таким невинным, - продолжил Мастер. - Тебе просто чертовски нравится, когда все вокруг влюблены в тебя, правда? Но твоих бедных маленьких верных компаньонов, скачущих вокруг тебя, тебе мало, поэтому ты и меня решил заманить в эту ловушку.

- Я тебя не заманивал.

- Так значит, я могу уйти отсюда, не так ли?

- Нет, но это только потому, что я не хочу, что бы ты уничтожил вселенную, а не потому, что мне нравится, как ты смотришь на меня влюбленными глазами поверх хлопьев.

Мастер его проигнорировал.

- Я читал о том, как похитители манипулируют своими пленными, заставляя их влюбляться в себя,’ продолжил он. ‘Ты заразил меня стокгольмским синдромом.

- Ты говоришь так, как будто это ВИЧ, - сказал Доктор, выглядя неприятно удивленным.

- Не смей надо мной издеваться, - сказал Мастер. - Я страдаю от серьезного психического расстройства.

- Что, еще от одного? - спросил Доктор. - И как ты определил?

Мастер просто посмотрел на него.

- Прости, прости, я не это имел в виду, - сказал Доктор. - Итак, серьезно, стокгольмский синдром? Это несколько по-человечески, не так ли – я думал ты выше таких вещей.

- Все же признаешь, что я лучше всех твоих драгоценных маленьких человеческих питомцев, да?

- С трудом. - Фыркнул Доктор. - Но ты прекрасно знаешь, что люди более предрасположены к таким вещам, потому что у них нет нашей психической защиты.

- Определись уже, - сказал Мастер. - Или это настоящая любовь, и ты должен повести себя порядочно и жениться на мне, или это психическое отклонение, что по прежнему твоя вина.

- И что ты хочешь, чтобы я с этим сделал?

- Ты Доктор, - сказал Мастер, несколько самодовольно. - Вылечи меня.

- О, ты хочешь, чтобы я тебя стабилизировал? - Доктор улыбнулся медленной, расчетливой улыбкой, которая, Мастер был уверен, принадлежала ему, и поднял бровь. - Что ж, хорошо, но помни – ты об этом попросил.

Он повернулся к Мастеру, обхватил его, прижав руки к бокам, и засунул свой язык ему в глотку.

Что ж. Этого Мастер не ожидал. (Хотя, надо сказать, у него уже было достаточно подтверждений тому, что Доктор сует свой язык просто куда угодно, так что ему не стоило так сильно удивляться.) Застигнутый врасплох атакой Доктора на его миндалины, Мастер по неосторожности прикусил нижнюю губу Доктора и провел рукой сквозь его волосы, прежде чем сообразил оттолкнуть Доктора.

- Что, черт возьми, это было? - потребовал он.

- Терапия на рефлекс отвращения, - ответил Доктор, с улыбкой триумфатора до ушей, выглядя настолько самодовольным, что было странно, что он себе ничего не вывихнул. - Если ты, как ты заявляешь, страдаешь от какого-то рода психосоматического влечения, основанного на травме, будучи удерживаемым в плену, значит в действительности, ты все еще меня ненавидишь в глубине души, и ужас от моих поцелуев разбудит твое основополагающее чувство отвращения, и ты снова вернешься к презрению и будешь дуться из-за того, что я разрушил все твои планы.

Мастер хотел было возразить, что он не дуется, спасиботебебольшое, но это было сложно сделать не выглядя, хм, надутым, поэтому он решил этого не заметить.

- А что если твоя гениальная идея не сработает? - спросил Мастер.
- Что если она обернется против меня, и поцелуи с тобой, только сделают хуже?

- Мастер, ты писал стихи, - ответил Доктор. - Я не думаю, что может быть хуже.

На это не существовало простого ответа. Черт.

- Минуточку. - Мастер вернулся на шаг назад, пытаясь сконцентрироваться на злодейских планах, а не на том, как Доктор облизывает губы и смотрит на него голодным взглядом. Хотя…

- Как я могу знать, что это не твоя уловка? Сначала ты держишь меня в плену в Тардис, сейчас придумываешь самое необоснованное оправдание какое я только слышал, чтобы полапать меня – тебе просто нужен предлог, чтобы соблазнить меня и не чувствовать себя виноватым, так?

- Не вижу, в чем тут проблема, - сказал Доктор. - Если ты так влюблен в меня и все такое, определенно ты просто должен умирать от желания соблазнить меня?

Мастер фыркнул. - Нет, если ты просто хочешь попользоваться мной.

- Ага, разве на это похоже? - Доктор выпрямился, выглядя в целом чересчур собранным. - Очень хорошо Мастер – хочешь прогуляться со мной?

- Прогуляться?

- На свидание, - уточнил Доктор.

Мастер быстренько прикинул. Он этого не планировал, но определенно возможность выбраться из Тардис, дает ему какое-то преимущество.

- Хорошо, - уступил он. - Но пусть это будет что-нибудь романтическое.

- О, я думаю, я могу это устроить, - сказал Доктор. Он поднялся и прошел к двери. - Правильно разыграй свои карты, и я возможно даже куплю тебе цветы.

Он подмигнул и послал воздушный поцелуй Мастеру, прежде чем исчезнуть в направлении панели управления.

- Ой! - крикнул Мастер в спину Доктора. - Я тебе не девчонка!

::

Мастер откинулся на сидение софы и ухмыльнулся. Дав себя убедить Доктор доказал, что все это будет очаровательно просто и дико раздражающе, как только может раздражать Доктор, уверенный в своем превосходстве, Мастер как никто знал, что гордыне сопутствует поражение. Возможность выбраться из Тардис была только вишенкой на пироге.

Да все сложилось просто замечательно, думал он, проходя по коридорам Тардис, насвистывая. Пожалуй, стоит принять душ перед свиданием. Никогда не знаешь, что может произойти.

::

II. Гистрионное растройство личности

Личности с ГРЛ высоко эмоциональны, обаятельны, энергичны, соблазнительны, импульсивны, эксцентричны и требовательны, любят манипулировать людьми (источник: Энциклопедия расстройств личности)

Планета Валентин, строго говоря, не была планетой вовсе, а скорее большим астероидом на орбите Планеты ДиснеяTM. Она была добавлена к ДиснейTM в 24 веке, после открытия антидота от испарений сиреневых, блестящих и высоко токсичных облаков, которые поднимались над переливающейся розовым горой, на которой и было построено все это место. (Известных ученым как Тефралактический Полиамфиний Диантум 3 и для всех остальных Лава Любви.)

Тардис приземлилась рядом с Озером Страстного Желания, рядом с Путем, Который Никогда Не Проходит Гладко (пришлось сделать несколько обходных путей из-за изобилия дорогущих магазинов с сувенирами). Едва выйдя из Тардис вслед за Доктором, Мастер был атакован маленьким ангелообразным существом, которое спикировало на него и сунуло ему в руку рекламный проспект.

- На Валентине, рука об руку мы идем вместе в свете звезд, - громко продекламировал он, в тайне надеясь, что способность Тардис к переводу сделает ему одолжение и сдохнет. Взглянув наверх, Мастер увидел, что хотя сейчас был день, небо было темно-синее, украшенное звездами. В форме сердечек. Они, очевидно, находились под каким-то навесом, но Мастер ничего не мог поделать с чувством, что даже иллюзия сердечкообразных звезд вызывало гораздо большее отвращение, чем любое из его преступлений. Он не знал ужасаться ему или завидовать.

- Ты пытаешься внушить мне отвращение к тебе или к розовому цвету? - спросил он Доктора.

- О, все не так плохо, - сказал Доктор, оглядываясь вокруг. Его интонация была легкой, но Мастер заметил вспышку страха в его глазах и сделал себе мысленную заметку. - Что-то вроде… розового блеска. Вообще-то, достаточно живенько. В любом случае, Планета Валентин это такое место которое только влюбленные могут оценить, потому что она наполняет их радостью и романтикой. Или чем-то вроде того. Все остальные находят это место отвратительным и мерзким. В любом случае, я подумал, тебе здесь понравиться.

- Я тебя ненавижу, - сказал Мастер.

- Ох, здорово, так мы можем вернуться в Тардис, не так ли? - сказал Доктор, несколько поспешно разворачиваясь на пятках.

- Ну уж нет, - ответил Мастер, перехватывая руку Доктора и дергая его обратно. - Не думай, что ты так просто от этого отделаешься.

- Ты хочешь остаться здесь? - спросил Доктор, смотря на Мастера со смесью недоумения и ужаса. - На романтическое свидание со мной? Прогулка под звездным небом, возможно небольшое путешествие в лодке любви, держаться за руки, все это, хм?

- Да, - ответил Мастер, смотря Доктору прямо в глаза, пресекая любые возражения. Он предложил ему руку. - Идем?

Доктор неохотно взял Мастера за руку и дал ему увести себя к главной достопримечательности. Немного впереди был свод, украшенный с обеих сторон голубками и анимированной парой сердец, перевязанных ленточками. Мастер сделал пометку воссоздать этот эффект, вырвав все еще бьющиеся сердца Доктора из его груди и перевязать их его же артериями. Перспектива выглядела весьма привлекательно.

- Чему ты радуешься? - пробормотал Доктор.

Мастер радостно улыбнулся ему. - Я просто счастлив быть здесь с тобой, Доктор.

::

Планета Валентин была, конечно, непередаваемо отвратительна. Населенная маленькими, тошнотворными, выглядящими как херувимы существами и тупыми простодушными болванами со всей вселенной, все место было просто как чья-то кошмарная попытка получить выгоду из любой засахаренной идеи о романтике, раскрашенной в розовый и украшенную блестками. Мастер не мог повернуть голову, чтобы не увидеть, по крайней мере, дюжину существ, отчаянно нуждающихся в ритуальной казни, продаже в рабство или смерти в яме с известью. Возможно во всем сразу.

Единственная вещь, которая делала все это терпимым – нет, приятным – было осознание, что насколько бы сильно это не вызывало мурашки и колики у Мастера, насколько сильно он не ненавидел все это, Доктор ненавидел это больше.

Замечательно. Он это заслужил.

И хотя, уже наслаждением было просто наблюдать, как Доктор бледнеет от вида поющих телеграмм и стай розовых голубей, был предел, за который Мастер не собирался его толкать. После такого, даже Доктору будет очевидно, что Мастер воркует как влюбленный голубок, только для того, чтобы надуть его, и после всего, что они прошли, Мастер с трудом верил, что его несносное поведение только для того, чтобы позлить Доктора причинит тому длительное неудобство, как бы приятно это не было.

Нет, если он действительно хочет заставить Доктора страдать, то стоит немного поднять ставки. И когда Доктор выиграл ему игрушку, гордо вручив Мастеру гигантского пушистого кролика и поцеловав его в щеку, Мастер понял, что пришло время для стратегического наступления.

Что, к счастью, произошло, когда он заметил свадебную часовню.

- Ну, - сказал он, кивая в сторону часовни, - Как насчет этого? Готов сделать из меня честного Тайм Лорда?

Доктор фыркнул. - Что-то я не вижу у них в прейскуранте ничего о личностных изменениях.

- Забавно, Доктор, но нет. - Мастер встал напротив него, скрестив руки на груди. - Женись на мне.

- Не будь легкомысленным.

- Я серьезно.

- Нет, не серьезно, - настаивал Доктор.

- Хочешь доказательств? - Мастер улыбнулся своей самой злобной улыбкой.

И опустился на одно колено.

- О, нет, ты этого не сделаешь! - воскликнул Доктор. - Слушай, можешь ты просто подняться, пожалуйста? На нас люди смотрят.

Мастер действительно видел прохожих, замедляющих шаг, чтобы посмотреть. Так устроим же им более интересное шоу.

- Доктор, - произнес он, беря Доктора за руку. - У меня нет слов, чтобы выразить тебе мои чувства. Окажешь ли ты мне честь, приняв мое предложение руки и сердца?

-Поднимайся, - прошипел Доктор, хватая Мастера за локоть, и рывком ставя его на ноги. - OK, хорошо, ты выиграл. Я не знаю, что заставило тебя начать эту дурацкую игру, и сейчас мне плевать. Чем бы это ни было, все, игра окончена, я моргнул первым, и раунд один остается за Мастером. Теперь счастлив?

Мастер был, в какой-то степени, но Доктор был не прав в одном – еще ничего не было закончено. Не до тех пор, пока Мастеру не будет обеспечена безоговорочная победа над Доктором.

- Нет, - ответил Мастер, - Я не счастлив. Я хочу, чтобы мы поженились.

- Но… но почему? - пролепетал Доктор, приводя свои волосы в состояние, которое нарушало все известные законы физики, по крайней мере, в четырех галактиках. - Не то, чтобы твоя последняя женитьба закончилась очень хорошо.

- У нас с Люси были счастливые времена, - проговорил Мастер с нежностью. - Ну, в любом случае, пока она меня не застрелила.

Это доказывает, что свадьба с тобой, кого угодно доведет до убийства, - пробормотал Доктор. - Знаешь ли это не очень стимулирует.

- О, но ведь ты не будешь пытаться убить меня, не так ли, Доктор? - сказал Мастер, подходя ближе и поглаживая Доктора по щеке. - Ты бы был так одинок без меня.

- Прекрати.

- Я удивлен, что ты не прыгаешь от счастья от возможности притащить меня к алтарю, - сказал Мастер. - "И только смерть разлучит нас" имеет некую привлекательность, не так ли?

- Сколько раз повторять? - сказал Доктор. - Меня нельзя одомашнить.

- Нет, - выплюнул Мастер презрительно. - Но меня ты удерживаешь как домашнее животное.

- Тебе о таких вещах известно больше, чем мне.

- Ты так думаешь? - сказал Мастер. - Тебе нравится притворяться таким особенным, выше всех, но тебе лучше купить мне поводок и ошейник с именем; яснее и быть не может, что ты думаешь, что владеешь мной. Никогда не дашь мне уйти, да?

- Потому что я не могу тебе доверять, - тихо ответил Доктор. - Я должен держать тебя в безопасности.

- Держать в безопасности? - презрительно усмехнулся Мастер. - Вот как ты это называешь, когда оставляешь меня прикованным в Тардис, как какую-нибудь опасную собаку, которую не подобает показывать на публике?

- Да, потому что у меня нет причин разрешить тебе скитаться безнадзорно по всей Вселенной, - вспыльчиво ответил Доктор.

- Ты никогда меня не отпустишь, но прикрываешься этим, всякий раз когда начинаешь чувствовать себя так, - сказал Мастер. - Так кто из нас монстр, Доктор?

- Итак, - сказал Доктор после продолжительной паузы, - ты говоришь, что раз я удерживаю тебя в Тардис, я должен либо жениться на тебе, либо подтвердить, что я такой же тиран, как и ты?

- Это именно то, что я говорю, да. - Подтвердил Мастер. - Хорошо, что до тебя доехало.

- Это… - голос Доктора сорвался, он выглядел ошеломленным. Руки снова были в волосах. О, Боже. - Это самая сумасшедшая, извращенная и определенно нездоровая логика, которую я когда-либо слышал.

- Спасибо.

- Но почему? - жалобно спросил Доктор. - Все же, почему ты хочешь жениться на мне?

- Может быть, мне действительно нравится свадебный торт, - ответил Мастер.

- Может быть, ты просто пытаешься помучить меня, - сказал Доктор. - Не то чтобы тебе нужна была свадебная церемония для этого. - Он странно посмотрел на Мастера, затем хитро улыбнулся. - Или ты действительно безнадежно влюблен в меня?

Мастер был уверен, что ему не показалась вспышка надежды в глазах Доктора.

Он ухмыльнулся. - Возможно так и есть.

Доктор открыл рот, чтобы что-то сказать, но был прерван пением серебрянокрылых бабочек, прилетевших откуда-то, и начавших кружится вокруг них. Бабочки не обращали внимания на попытки Доктора отмахнуться от них, летая вокруг и звеня.

- Это то, что ты действительно хочешь? - спросил Доктор в итоге, признав свое поражение перед бабочками. - Это действительно сделает тебя счастливым?

- Доктор, ты сделаешь меня самым счастливым Тайм Лордом во вселенной, - лицо Мастера сияло Саксонистой искренностью.

- OK. - Кивнул Доктор и сделал глубокий вдох. - Что ж пойдем и поженимся.

Бабочки испустили трель и их крылья окрасились в ярко-алый цвет, в то время как небольшая толпа прохожих разразилась громовыми аплодисментами.

::

Церемония была простой – никаких свидетелей, конечно, и Доктор был скуповат, чтобы оплатить целую фалангу движущихся роботов-лебедей, из которых был составлен хор, так что музыки тоже не было. Они выбрали самую стандартную процедуру, которую удалось найти на заламинированном листе брачных услуг – нерелигиозный, одновидовый, однополый союз, разрешенный в 5000 юрисдикций.

Вся процедура заняла считанные минуты. Они обменялись обетами и кольцами (каждое подписано именем другого на Галлифрейском языке, выцарапанным лазерной отверткой Доктора), и, конечно, поцеловались в конце. Доктор выглядел бледным и охваченным ужасом на протяжении всей церемонии, так что Мастеру даже пришлось, давясь от смеха объяснять священнику, что это просто обычная предсвадебная нервозность.

Только в самом конце, когда Доктор с выражением чрезвычайной радости на лице втянул его в несколько длительный поцелуй, скрепивший их союз, у Мастера появилось ужасающее ощущение, что его перехитрили.
::

Мастер вышел из часовни в изумлении. «Что во имя Рассилона я сделал?» Возможно, он действительно был сумасшедшим, как говорили все – как еще объяснить, что, задумывая одурачить Доктора и сбежать, воспользовавшись моментом, он вместо этого случайно на нем женился? Мастер готов был признать, что один или два его плана по уничтожению Доктора пошли несколько… криво в прошлом, но его сегодняшнее положение просто затмевало все предыдущие неудачи.

Доктор же, напротив, был положительно оживлен, что только ухудшало положение. Он подпевал другой стае бабочек, с которой они столкнулись, с нелепой слащавой ухмылкой на лице и останавливался каждые несколько шагов, чтобы поцеловать Мастера или обнять его или попытаться погладить его по заднице. На любой другой нормальной планете его бы арестовали за непристойное поведение, но на Валентине такое бессовестно сентиментальное поведение только поощрялось.

- Можем мы теперь вернуться в Тардис? - спросил Мастер, вытряхивая конфетти из волос. Ему претило просить, но если ему придется увидеть еще что-то розовое, он будет готов выколоть себе глаза.

- Все что ты захочешь, дорогой, - согласился Доктор, одарив Мастера вызывающей диабет сахарной улыбкой.

- Я хочу, чтобы ты никогда больше так меня не называл, - сказал Мастер.

- Очень хорошо Мастер, - сказал Доктор, все еще улыбаясь по-идиотски. - Хочешь, чтобы я перенес тебя через порог?

- Хочешь, чтобы я ритуально выпотрошил тебя и разбросал твои внутренности по самым отдаленным местам во времени и пространстве?

- Я так понимаю, это значит «нет». - Доктор остановился, нежно прижимая Мастера к одному из деревьев, что окружали Озеро Страстного Желания. (С листьями в форме сердечек. Как омерзительно-предсказуемо.) Он прильнул к Мастеру и поцеловал его в щеку. - Теперь ты счастлив?

- Счастлив? - Мастер остановился. Нет, после этого больным был определенно не он, – им определенно был Доктор, окончательно попрощавшийся с рассудком.

- Ты сказал, что женитьба на мне сделает тебя счастливым, - сказал Доктор, потершись носом о шею Мастера. - Почему еще я согласился на это?

У него еще будет время поиздеваться над присущей Доктору сентиментальностью. А сейчас…

- Я врал! - взорвался Мастер.

- Врал? - Доктор выглядел озадаченным.

- Да, врал, - сказал Мастер. - Ну знаешь, выдумывать, говорить неправду, обманывать, вводить в заблуждение, распространять слухи, быть двуличным, лживым, ВРАТЬ! Я злодей, поэтому я вру. Для развлеченья.

Доктор выслушал его в пугающей тишине, а потом улыбнулся. Снова. - Как когда сказал, что у тебя Стокгольмский синдром?

- Да! Точно!

- Ну, я знал, что это была ложь, конечно, - сказал Доктор. - Я и не ожидал, что ты признаешь, что влюблен в меня.

- Нет! - Мастер затряс головой в раздражении. - Про это я тоже врал.

- Знаешь, все в порядке, - сказал Доктор. - Ты меня получил – тебе больше не надо притворяться, что твои чувства вызваны каким-то психическим расстройством.

- Нет, нет, ты все неправильно понял, - сказал Мастер. - Я врал о том, что у меня стокгольмский синдром, потому что я знал, что ты раскусишь эту ложь и подумаешь, что я просто притворяюсь невлюбленным в тебя, чтобы отвлечь твое внимание от факта, что я просто притворяюсь влюбленным в тебя изначально.

Доктор сморщил нос. - Звучит несколько надуманно.

Да, хорошо, возможно так и есть. Кстати говоря, о правдоподобии –

- В любом случае, почему ты так счастлив? - спросил Мастер. - Я думал тебя “нельзя одомашнить” и все такое. Или это была ложь, чтобы заставить меня жениться на тебе?

- Это ты сделал мне предложение, - напомнил Доктор. - Но нет, это не было ложью. Я был чертовски напуган всем этим – был один опасный момент, когда я понял, что мне надо либо пройти через это, либо просто прервать тебя в Часовне и сбежать.

- Что заставило тебя изменить мнение?

- Я понял, что мне некуда бежать, - сказал Доктор. - Я дал обязательство, и конца мира не настало; горы не пали и никто не умер. Мне было хорошо – больше чем хорошо, в действительности. Я был счастлив – я сейчас счастлив. Это такое облегчение, в конце концов, сдаться.

Мастер ухмыльнулся. - Я всегда знал, что ты тот еще мазохист, Доктор.

- Не хочешь узнать поподробнее? - Доктор поиграл бровями. - Нам все еще нужно закрепить наш союз.

За нелепое выражение томительной жажды на лице Доктора стоило бы хорошенько унизить, но прямо сейчас Мастер был смущен самим видом такого необычного поведения, и прежде чем у него появилось время чтобы придумать адекватный ответ, Доктор снова его целовал, вжимаясь в Мастера, пробираясь языком ему в рот. Эта версия Доктора действительно сначала использовала язык, а потом мозг, так ведь?

Впрочем, Мастер не был сильно этим обеспокоен.

Целоваться с Доктором было не так уж и плохо – прежде всего, это затыкало его ненадолго. Мастер принял продуманное и тактическое решение ответить на поцелуй, прихватывая зубами нижнюю губу Доктора и впиваясь пальцами ему в шею, чтобы Доктор не забывал, кого он целует.

Доктор застонал и прижался ближе, вжимаясь чем-то твердым в бедро Мастера. Нет, не этим. Ну, этим тоже, но, кроме того, там была лазерная отвертка, и если Мастер не ошибался, там был также ключ от Тардис, рядышком в кармане Доктора.

Ну что ж, вот и долгожданный момент, не так ли? Доктор был отвлечен настолько, насколько это было возможно, так что все, что Мастеру было нужно сделать, это вытащить ключ и отвертку, быстренько дать Доктору по яйцам и сбежать с Тардис Доктора и новым планом по захвату мирового господства. Так?

Так, за исключением того, что Доктор выбрал именно это мгновение, чтобы сжать член Мастера через брюки и Мастер решил, что, правда, после такого дня, самое меньшее, что он заслужил это хороший секс.

- Пошли, - сказал он, хватая Доктора за руку и срываясь на бег, - последний, кто добежит до Тардис спит на мокрой половине.

::

Секс был классным – более того, он был чертовски фантастичным, почти достаточно великолепным, чтобы забыть все разнообразные разочарования, случившиеся из-за Доктора за предыдущие часы. (Недели, год. Века.) Мастер представлял себе это раньше – как он мог не представлять? – но никогда не думал, что Доктор окажется таким, ну, страстным.

Доктор казалось, не мог насытиться Мастером, так отчаянно желая прикасаться, чувствовать, пробовать на вкус, исследовать руками и ртом. Секс не заставил его замолчать (неудивительно), но Мастер обнаружил, что ему нравится звук голоса Доктора гораздо больше, когда им произносятся задыхающиеся выражения страсти. Доктор говорил ему, снова и снова, словами, прикосновениями и вспышками чистой энергии как сильно он хочет Мастера, как восхищается и жаждет его, как глубока его любовь, его страсть и его желание.

И это было здорово. О, да, так чертовски здорово. Быть в центре внимания Доктора опьяняло, окрыляло; Мастер купался в лучах Докторовского преклонения, празднуя победу.

- Есть только мы, - прошептал Доктор, когда истощил свой на удивление широкий набор сексуальных упражнений.
- Ничто больше – – ничто больше не имеет значения, - сказал Мастер, притягивая Доктора к себе, так чтобы биение их четырех сердец синхронизировалось с барабанами в его голове.

- Да, - подтвердил Доктор, с такой искренностью, что Мастер позволил ему сентиментальный поцелуй на ночь.

Потому что, если Доктор, в конце концов, понял – что тот факт, что они одиноки во Вселенной, совсем ничего не значит – тогда возможно Мастер действительно выиграл.

*The Secret Diary of Adrian Mole by Sue Townsend www.ozon.ru/context/detail/id/1584680/

**The TARDIS is blue,
And bigger inside
I’d rather shag you
Than do genocide.

Я не поэт, перевела, как сумела, но Мастеру, если честно, тоже далеко до Пушкина

***Патти Херст - Patty Hearst - www.kinopoisk.ru/level/1/film/9559/

****Жизнь хуже обычной - A Life Less Ordinary.- www.kinopoisk.ru/level/1/film/7571/
***** evil-love, анаграмма к слову love-evol, почти что evil (к сожалению, не смогла адекватно перевести, пришлось оставить как есть, чтобы не потерять шутку)

@темы: Чтиво, Doctor Who, Мужская дружба? Не, не слышала, PG-13

---

Название: Metric
Автор: RD
Переводчик: Regis
Пейринг: Мастер/Доктор
Рейтинг: PG-13 По меньшей мере R на мой взгляд
Саммари: AU относительно последней серии третьего сезона. Да, Мастер не умер и путешествует с Доктором.
Ворнинг: задумчиво
Разрешение на перевод: получено.

Конечно же он не может выпустить Мастера из ТАРДИС, ведь это словно поместить голодного пса без привязи прямо в стадо овец. Так что Доктор держит его в наморднике, ограниченным воронкой времени, и наблюдает за тем, как Мастер медленно сходит с ума.

* * *

В начале они не часто видят друг друга в течение дня – или того, что сходит здесь за день, то произвольное число часов, прежде чем Доктор решает, что пора идти спать. Мастер обустроил силой воли свое собственное место на ТАРДИС, куда Доктор не может попасть без разрешения. Он видел его лишь раз или два. Это довольно большая комната - строгая, суровая и мрачная, в которой чего только нет: викторианские бунзеновские горелки и всякий хлам из автомобильных мастерских, копья и топоры, телескоп Галилея, газонокосилка с нив Нептуна, дубовые бочонки разных размеров, и стена, увешанная восточными клинками. Она перемещается по ТАРДИС, словно переменный ветер, и Доктор порой обнаруживает, что стучится в кладовку для метел вместо комнаты Мастера.

Иногда, Мастер все же отваживается высунуться из своего убежища. И тогда Доктор ведет себя отчаянно вежливо, предлагает ему чай и еду. Он ходит за ним следом по коридорам, вслух нежно вспоминая о совместных годах, проведенных в Академии, в тщетной надежде услышать хоть какой-то отклик, и порой просто протягивая руку, чтобы дотронуться до спины Мастера и напомнить им обоим, что тот и правда здесь.

Первые три недели Мастер не говорит ни слова. Он отбивает послания, пользуясь азбукой Морзе, на стенах ТАРДИС, а потом находит где-то старый граммофон Доктора и мурлычет без слов под Чайковского, и все это выглядит так, словно он просто забыл, как разговаривать. Доктор хочет, чтобы Мастер был ему компаньоном, но все что он получает – это отсутствующий взгляд.

- Я знаю, ты хочешь заставить меня ненавидеть тебя, - говорит Доктор, трусцой следуя за Мастером, когда тот размашистым шагом быстро идет в сторону гардеробной. - Но так больше не будет, не сейчас, когда остались лишь мы. Не пора ли нам забыть прошлые обиды? - Это звучит жалко даже для его собственных ушей, и он морщится, когда произносит это. Мастер полностью игнорирует его. Он снимает с вешалки такой знакомый джемпер крикетиста и зарывается в него лицом, глубоко вдыхая. Потом опускается с ним на пол, словно ребенок со старым любимым одеялом, и не двигается в течение тридцати семи минут. В конце концов Доктору становится скучно и он уходит, оставив Мастера одного.

Когда Мастер внезапно начинает говорить, он не может остановиться. Стремительный поток слов, мало что значащих, или вовсе не имеющих смысла, льется с его иссохших губ. Он словно пробует новую тактику. Он прерывается только чтобы поесть и попить, он задает вопросы и не ждет на них ответов, и когда он уже не может говорить больше, он смотрит на Доктора умоляющими глазами в надежде, что тот заполнит пропасть молчания. Его руки трясутся.

Доктор пытается помочь, он действительно пытается. Он знает, что ничего не может сделать с голосами в голове Мастера, так что он даже и не пробует. Он изо всех сил старается отвлечь его разговорами, но воронка времени имеет голос, который старше и громче, чем любой из их голосов.

И в один прекрасный день Мастер не может выдержать этого больше. Его глаза красные от постоянного бодрствования, а костяшки пальцев ободраны о стены ТАРДИС. Он не может игнорировать этот звук, и не может блокировать его звуками чужой боли, так что вместо этого он хватает Доктора за рубашку, падает на колени и шепчет снова и снова измученным сорванным голосом. - Барабаны, Доктор, заставь их замолчать. - Доктор обнимает его и гладит по спине и объясняет, что война закончилась. Он выводит ТАРДИС из воронки, и приземляется на пустой планете, чье имя и жители были давным-давно уничтожены их собственным злым солнцем. Все, что осталось здесь – прах и смерть. Доктор вытаскивает два шезлонга на склон холма, слева от места парковки ТАРДИС, выносит термос с чаем, и сидит рядом с Мастером, нежно поглаживая его колено, и ждет, когда тот придет в себя.

- Лучше? – спрашивает Доктор спустя какое-то время.

- Нет, - резко отвечает Мастер, но его глаза больше не напоминают водовороты боли. – Ты должен был дать мне умереть, - продолжает он. - Это было бы более благородно.

- Ты не мой заключенный, - не в первый раз напоминает ему Доктор.

- Нет, - отзывается Мастер, язвительно скривив рот. – Но рабство есть рабство, перед кем бы ты не склонял голову. – Он начинает рассеяно постукивать пальцами по своему колену, потом останавливает себя, когда замечает это. Мастер встает и протягивает Доктору руку, и они вальсируют, в этой пустыне из песка и костей, двигаясь в ритме, который может слышать лишь Мастер. Он не пытается убежать, но и не может сделать даже маленький шаг в сторону ТАРДИС по своей доброй воле, и Доктор нежно направляет его, слегка подталкивая в спину.

* * *

ТАРДИС становится ленивой и сонной после такого долгого времени в вакууме. Периодически огни ее начинают мерцать и в итоге гаснут совсем, словно огромный глаз моргает, прежде чем забыться сном. В такие моменты Доктор сидит за консолью и нежно поглаживает ее, стараясь разбудить ТАРДИС. Он говорит с ней до тех пор, пока привычный тихий гул электричества не начинает звучать вновь. Это жестоко - держать ее в состоянии бессонницы, но что еще он может сделать?

Однажды огни снова гаснут, оставив Доктора в полной темноте за наполовину разгаданным кроссвордом из газеты 1953 года выпуска. Но темнота не мешает ему быстро найти дорогу в комнату управления. Он знает ее лучше, чем самого себя. Доктор встает у консоли, и чуть поглаживая ее, ободряюще шепчет. - Ну, давай, старушка.

Когда свет возвращается, Мастер стоит рядом с ним, рукава его рубашки закатаны. Он держит катану у шеи Доктора. Клинок находится в неважном состоянии, заметно, что катаной давно не пользовались, хотя сразу ясно, что когда-то у нее были более счастливые времена – и все это лишь придает ей голодный вид, словно она не прочь продолжить сейчас. Мастер выглядит гораздо спокойней, чем обычно. Его руки не дрожат и крепко сжимают оружие, его лицо удивительно невозмутимо. Он не выглядит сейчас способным на убийство. Но с другой стороны, Доктор никогда бы не подумал, что он может соблазнить женщину, или танцевать, или заниматься политикой.

- Просто – опусти это вниз, - говорит Доктор ровным голосом.

- Ты отнял у меня все, - обвиняющее отзывается Мастер. Слова звучат почти как откровение, словно он лишь сейчас осознал это: только он и Доктор, и звук барабанов, на всю оставшуюся вечность.

- Я полагаю, что это ставит нас в равное положение. - Доктор осторожно переступает с ноги на ногу. Лезвие упирается ему прямо в горло. - Ты знаешь, что нет никакого смысла убивать меня.

- Это могло бы быть очень приятным. - Мастер улыбается как мальчишка и облизывает верхнюю губу. И они стоят так некоторое время, прислушиваясь к мерному дыханью друг друга и тихому гулу двигателя ТАРДИС. Потом Мастер проводит лезвием катаны по щеке Доктора, и опускается ниже в странно чувственном жесте. Безвыходность положения выводит его из себя. Он бросает на Доктора гневный взгляд и вонзает сталь прямо в тело ТАРДИС, чуть левее Доктора.

- Твои высокие моральные устои способны убить любое веселье, – бесстрастно говорит Мастер. Разворачивается и уходит.

Доктор склоняется к своей ТАРДИС словно родитель, чей ребенок разбил коленку, ласковыми прикосновениями и нежными поцелуями надеясь облегчить ее боль.

* * *

Мастер, словно прирученный пес, нуждается в каком-то занятии. Его мозг поврежден и ненормален, так что Доктор использует интеллектуальную стимуляцию, в надежде, что это поможет хоть что-то исправить. Доктор всячески старается показать, что ему нужна помощь Мастера. Он позволяет Мастеру пропадать в его библиотеке, и старается не обращать внимания, что тот оставляет примечания на полях его редких старинных книг, когда расставляет их по авторам и в алфавитном порядке. Он всегда зовет Мастера помочь ему с ТАРДИС, когда обходит ее со своей регулярной рутинной проверкой (она старая и дряхлая и ей необходим профилактический осмотр время от времени). Мастер в основном молча наблюдает из-за его плеча, пока не решает, что Доктор все делает неправильно, тогда он отталкивает его в сторону и начинает копаться в механизмах сам. Доктор стоит рядом и подает ему инструменты, которые тот требует, и улыбается. У него нет никаких скрытых мотивов.

Они играют в шахматы.

В такие моменты Доктор забывает, как часто Мастер пытался убить его, как много боли он причинил, сколько людей уничтожил, и как искажено его видение Вселенной. Как будто они просто старые школьные друзья, которые давно не виделись, и им есть о чем рассказать друг другу.

Доктор двигает вперед пешку, наблюдая за тем, как Мастер смотрит на его руки. – Здесь не так уж и плохо, не правда ли?

Наступает очень долгое молчание. Мастер сцепляет руки в замок. – Не смей, Доктор.

- Все, что я хочу сказать, от тебя были одни неприятности и шум, когда мы только начали путешествовать вместе. Но сейчас же все в порядке, правда? Только мы с тобой, без парадоксов или пространственно-временных рифтов или лазерных отверток. – Он конфисковал ее, когда взял Мастера на борт. Пальцы Мастера становятся совсем белыми, а глаза темнеют, и Доктор понимает, что должен остановиться прямо сейчас, но он уже разогнался, и слова словно сами вылетают у него изо рта. – Мне правда нравится, что ты здесь со мной, ты знаешь. В твоей компании мне не так одиноко, как раньше.

- Я так рад за тебя, - шипит Мастер, и опускает глаза. Наступает звенящая тишина в воздухе, физически осязаемая пауза, как глубокий вдох перед криком. И потом Мастер вскакивает с места. Он делает это так резко, что задевает рукой шахматную доску, и фигурки из слоновой кости разлетаются по полу ТАРДИС словно капли. Мастер стоит над ним, и внезапно он кажется очень высоким, и он хватает Доктора за отвороты пиджака и притягивает ближе к себе, их лица почти соприкасаются. - Ты думаешь, что знаешь так много, Доктор. Ты думаешь, что знаешь меня. Ты думаешь, что знаешь огонь и смерть и любовь. Ты не знаешь ничего.- Он трясет Доктора словно тряпичную куклу в непрерывном и четком ритме, достаточно сильно, чтобы причинить боль. – Вот на что это похоже, Доктор. Каждую секунду каждого часа каждого дня. И ты считаешь, что это не так уж и плохо.

Он выбивает стул из-под Доктора ногой и прижимает к ближайшей стене, одной рукой крепко ухватив за горло, а другой бьет его по лицу снова и снова. Доктору очень больно, у него на глазах выступают слезы, но он не пытается защищаться и даже не поднимает рук. Мастер бьет его, и он не сопротивляется. Это раздражает Мастера больше всего, и удары становятся сильнее, и Мастер почти плачет и кричит. – Дерись со мной!

Доктор постепенно сползает вниз по стене, и Мастер опускается вниз вместе с ним, продолжая избивать его. Доктор сидит, прислонившись к стене, и крупная дрожь сотрясает его тело. Он готов вынести все. Это меньшее, что он может сделать.

Когда Мастер в конце концов останавливается, он понимает что сидит на коленях рядом с Доктором. Он вытирает лоб рукавом своей рубашки и не смотрит Доктору в глаза. Потом встает, слегка пошатываясь, и уходит, как делает обычно.

Доктор сплевывает кровь, встает и следует за Мастером по лабиринту коридоров, в его частное место. Мастер оставляет дверь открытой для него. Они сидят на кровати с пологом на четырех столбиках вдвоем в темноте. Мастер снимает с Доктора рубашку, смягчает боль от кровоподтеков на его шее влажной тканью, и говорит. - Я бы выиграл за четыре хода.

- Даже не сомневаюсь в этом.

Ни один из них не извиняется.

* * *

Доктор берет его с собой на Землю, в холодную пустую местность где-то в Северо-шотландском нагорье в середине шестнадцатого столетья.

- Никто не любит это место так сильно, как ты, - говорит Мастер, зябко кутаясь в свою куртку под холодным злым ветром.

Они сидят на траве, и Доктор крепко держит Мастера за руку. Всякий раз, как он ослабляет захват, Мастер сам сжимает его ладонь, и тогда он сжимает свою в ответ. Они держатся за руки, и это служит им защитой от холода и других пугающих вещей, которые ни один из них не может увидеть, но оба могут почувствовать.

- Ты же понимаешь, я не могу отпустить тебя, - говорит Доктор, очень серьезно, вкладывая больше чем один смысл в свои слова.

- Я понимаю, - отвечает Мастер, и кладет голову на плечо Доктору. Они сидят так, пока не наступает темнота, да и потом они по-прежнему сидят на том же месте и молчат. На рассвете они возвращаются в ТАРДИС вместе, держась за руки.

* * *

Он не видит Мастера почти неделю, а потом однажды ночью, Доктор просыпается и обнаруживает его рядом с собой в постели. Он обнажен и одной рукой ласкает член Доктора.
– Необходимо разрядить сексуальное напряжение между нами, – сухо объясняет ему Мастер.

- Разрядить что? – изумляется Доктор, еще толком не проснувшись, но Мастер не теряет времени даром. Он склоняется над ним, устраивается поудобнее, и скользит вниз на эрегированный член Доктора. У Доктора перехватывает дыхание, он делает резкий вдох, и, нащупав рукой колено Мастера, хватается за него. Он задумывается, почему раньше не замечал никаких попыток соблазнения со стороны Мастера. Затем он вспоминает, как Мастер стонал его имя по телефону, и как смотрел на него, когда целовал свою жену, и как он всегда наслаждался их физическим контактом, даже сейчас, когда они поменялись ролями. Все их долгие отношения были прелюдией.

Мастер медленно двигается на нем, вверх и вниз, его бледное тело блестит от пота. Доктор кладет руки ему спину и притягивает ближе к себе. Его переполняют противоречивые чувства. Как будто это его первый раз, или словно он трахается со шлюхой, и в то же время занимается любовью с давно потерянной половинкой души, и все это одновременно.

Доктору не требуется много времени, чтобы кончить.

- Что это было? – шепчет он после, когда Мастер слизывает пот с его лица, пробуя на вкус соль в его порах.

- Извинение, - говорит ему Мастер и нежно целует в губы.

На следующий день Доктор обнаруживает, что они где-то приземлились – фактически они находились здесь всю ночь – и когда он открывает двери ТАРДИС, кругом огонь и крики: мир пылает. Мастер выглядывает из-за его плеча, с кривой и радостной ухмылкой на лице. Он обнимает Доктора за талию, и шепчет, уткнувшись ему в шею. - Никогда не спи на дежурстве, дорогой.

Доктор приковывает его наручниками к стене ТАРДИС, и говорит ему, что тот останется здесь до тех пор, пока он не сможет вновь ему доверять. Доктор настраивает звуковую систему ТАРДИС так, что гул временной воронки звучит прямо в комнате управления. Мастер корчится от боли, и проклинает его, и умоляет, и плачет, и просит его остановить барабаны. Доктор лишь отводит глаза.

Проходит не так уж и много времени, прежде чем Мастер затихает. Тогда Доктор позволяет себе взглянуть на него снова. Тот сидит, привалившись к стене с потухшим взглядом, и только его пальцы двигаются, слабо отбивая такой знакомый ритм Его рот полуоткрыт, и голова свисает набок, как будто у него нет сил держать ее прямо. Доктор выключает звук и склоняется над своим больным питомцем. Он освобождает его от наручников, баюкает лицо Мастера в своих руках и целует его снова, и снова, и снова.

- Ты обещаешь, что будешь хорошим теперь? – шепчет он, его голос дрожит.

- Обещаю, - вяло отзывается Мастер.
* * *

Доктор всегда прощает его, чтобы Мастер не сделал. У него репутация сурового правителя, даже когда законы писаны не им. Мастер шепчет ему однажды: “Мы не такие уж и разные, ты и я”. В тот момент Доктор смеется над этими словами, но он не может забыть их. Они танцуют бесконечное танго, становясь такими человечными в процессе. Сражения и секс вовсе не являются их природными инстинктами, но они так легко привыкают к этому, словно так было всегда.

Доктор кладет свою руку поверх руки Мастера и сжимает ее всякий раз, когда замечает, как тот отбивает ритм воображаемых барабанов, звучащий в его голове. Ему интересно как скоро он начнет слышать их тоже.

@темы: Чтиво, Doctor Who, Мужская дружба? Не, не слышала, Зе бест оф зе бест оф зе бест, R, PG-13

---

Название: Притворство
Автор: lucife
Перевод: Regis
Бета переводчика: lucife
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Десятый Доктор/АУ!Мастер
Спойлеры: Пост четвертый сезон
Разрешение на перевод: получено

Он спасает Доктору жизнь, когда тот вновь теряет всех, кто был ему дорог. Он притворяется человеком по имени Генри, и Доктор делает вид, что верит ему, когда предлагает Генри путешествовать с ним.

Когда Доктор показывает ему ТАРДИС, Генри восклицает обязательное “Она больше внутри!” и проводит добрые пять минут со всех сторон разглядывая ее снаружи в поддельном недоверии. Он притворяется восхищенным и удивленным, когда Доктор показывает ему чудеса Вселенной, разнообразные планеты, прошлое и будущее и все, что между ними. Доктор притворяется, что не слышит, как всякий раз, когда Генри дотрагивается до консоли, ТАРДИС издает звук, слишком похожий на всхлип.

Касаясь его, Генри притворяется, что это случайность, а Доктор притворяется, что не замечает этого. Они путешествуют вместе и не скрывают счастливых улыбок, когда в очередной раз убегают от кого-то или чего-то, держась за руки. Конечно же, они часто спасают миры, и Генри не всегда лишь притворяется, что наслаждается этим.

В отличие от его предыдущих компаньонов, Генри твердо следует правилу номер один и никогда нигде не теряется.

И как бы сильно ему не хотелось солгать, он говорит Генри правду, когда тот просит Доктора рассказать о его народе. Он рассказывает ему о Войне Времени, и как они поняли, что проиграли, когда один из тех немногих, кто мог изменить ход войны, умер или сбежал – никто так и не узнал наверняка. Он рассказывает ему о падении Аркадии, и о том, как он закончил Войну. Он открывает ему, все что он чувствовал, когда это свершилось, и что гораздо важнее, как ни малейшую долю секунды он не чувствовал себя Богом.

Генри притворяется, что его печаль лишь сострадание.

Доктор делает вид, что не замечает, когда Генри начинает рассеяно двигаться в таком знакомом ритме. Он лишь берет его за руку и танцует вместе с ним.

Когда они оба перестают игнорировать потрясающие ощущения от удивительной возможности просто быть способными касаться друг друга, человек, который никогда не был Генри, узнает, как счастлив он может быть, даже если Доктор и не называет его верным именем.

Он делает вид, что не узнает места, по которым они путешествуют с Доктором, даже когда они оказываются в Каскаде Медузы и Доктор рассказывает ему последнюю главу Войны Времени.

Доктор не знакомит его с Сарой Джейн, когда появляется такая возможность, однако он представляет его Марте. Она приглашает их на обед, и когда Франсин подает ему чай, Генри, сделав глоток, с очаровательной улыбкой утверждает, что это лучший чай, какой он когда либо пил. Франсин задумывается, откуда она так хорошо знает, сколько молока и сахара нужно было положить в чашку Генри. Он очень вежлив с Мартой, Тиш и их матерью, а Доктор очень рад, что Тома здесь нет. Марта внезапно понимает, что взгляды, которые Генри бросает на Доктора, мало чем отличаются от того, как смотрела на него она когда-то, только на сей раз они взаимны.

Когда она спрашивает Доктора, как он в эти дни, она не слышит обычного “Я в порядке” в ответ. Он просто говорит – “Я не один”. Марта замирает на мгновенье, но потом она думает “Он бы никогда… Он не посмел бы…” Она смотрит на Генри и бормочет – “Так Таллула была не так уж и не права насчет тебя и музыкального театра”. Доктор не притворяется, что понимает шутку. Генри смеется, хотя и совсем по другой причине, нежели Марта. Доктор берет его за руку за мгновенье до того, как его пальцы начали бы барабанить по столу, и не отпускает до самого конца их визита.

Он доверяет Генри вручить Донне рождественский подарок, кулон с драгоценным камнем, красивым и необычным, но не настолько необычным, чтобы в нем могли заподозрить драгоценный минерал с другой планеты, на которой песня ДокторДонны все еще звучит.

Когда приходит время, они прощаются. Они стоят на бесплодной земле, и прах под их ногами - остатки похоронного костра. Три слова один из них говорит другому, и это не “Я прощаю тебя”, хотя тот все равно знает их до того, как они звучат вслух.

- Мне жаль, - говорит в ответ другой, и они оба не притворяются.

В следующий раз, когда они встречаются, Доктор уже в другой регенерации, у Мастера тоже новое тело. Они оба делают вид, что последний раз видели друг друга на Валианте.

Среди созвездий, они сражаются.

@темы: Чтиво, Doctor Who, Мужская дружба? Не, не слышала, PG-13

---

Название: Необычный разговор
Автор: CollideWithDestiny x
Перевод: Fly in blue
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Персонажи: Донна, Десятый Доктор
Спойлер: The Unicorn and the Wasp (4 сезон)
Саммари: Доктор делает комплимент Донне
- Разрешение на перевод получено

- Итак...
- Итак...
Доктор наблюдал за тем, как Донна тщательно возвращала на место все вещи, принесенные им из багажника, раскладывая под панелями в полу. Она встала и отряхнула свое красивое платье, считавшееся модным в 1920-е годы.
- Лучше переодеться... этот наряд выглядит слегка старомодным, - усмехнулась Донна, и направилась из комнаты управления.
- Э-э, Донна?
Она обернулась.
- Да?
- Гм... - Доктору было явно неловко, он то потирал шею сзади, то ерошил волосы. - Ну... один небольшой вопрос. Почему ты меня поцеловала?
Донна, не чувствуя никакого стеснения, пожала плечами. - Ты сказал, что тебе нужен шок, помнишь?
Доктор кивнул, запихнув руки в карманы. - Д-а-а-а... но ты могла спрятаться где-нибудь, выскочить и завопить: "Бу!"
Донна захихикала, вытащила шпильки из своих рыжих волос и распустила их. - Я более творчески подошла к этому, тебе так не кажется?
- Но... ты поцеловала меня!
- Да, я угадала...
Доктор пожал плечами. - Это было совсем не плохо. Ты хорошо целуешься.
Дерзкое выражение исчезло с лица Донны. - Я что?
Доктор улыбнулся. - Просто высказался...
- Ты... ты не просто высказался! - крикнула Донна. - Тебе лучше не заводить снова разговоры о спаривании!
- Что?
- О боже, ты это сделал!!
- Нет!
- Я говорила тебе, золотце, я не стану спариваться с тобой!
- Донна! - закричал Доктор. - Я не хочу спариваться с тобой!
- О, это тактично, не так ли? – с оскорбленным видом произнесла Донна, сложив руки на груди.
- Мне тебя не одолеть, верно? - воскликнул Доктор. - Ты просто невыносима!
Донна прислонилась к консоли и ухмыльнулась. - А я, что, участвую в драке?
- Э?
- Я, что, участвую в драке? Я выгляжу как уличный забияка?
Доктор покачал головой и отказался от побуждения побиться ей об стену.
- Все что я сказал..., - медленно повторил он, как будто разговаривал с двухлетним ребенком, - что ты довольно неплохо целуешься.... и что я благодарен тебе за помощь! Ты спасла мне жизнь, помнишь? Яд? Меня? Напиток? Припоминаешь?
Донна улыбнулась. – Не за что. Ты и сам был не так уж плох.
Доктор успел улыбнуться этому замаскированному комплименту до того, как Донна захихикала и добавила: - Полагаю, ты немало перецеловал женщин за свою жизнь.
Доктор нахмурился.
- Нет.
- Готова поспорить, перецеловал.
- Ты считаешь меня плейбоем?
- Я считаю тебя самим Хью Хефнером! (1)
Доктор взъерошил волосы и предложил: - Как насчет того, чтобы мы никогда больше не вспоминали об этом поцелуе и об этом разговоре?
Донна кивнула и протянула руку. - Идет.
Они пожали руки, и Доктор сказал, что им следует отдохнуть, потому что день был трудным. Когда они двинулись к своим комнатам, Доктор ухмыльнулся и крикнул через плечо:
- И все же я настаиваю, что ты весьма неплохо целуешься!
- ИДИ СПАТЬ!

(1) основатель и главный редактор журнала «Плейбой»

@темы: Чтиво, Doctor Who, Гет, бессмысленный и беспощадный, G

---

Название: I Love This Body
Автор: Solei Moon Frai
Фэндом: Doctor Who
Pairing: Десятый/Десятый (да, сам с собой ))), Джек Харкнесс/Десятый
Rating: R
Genre: ну, просто кинк автора - регенерация ))))
Timeline: After regeneration 9 => 10
Disclaimer: Wish no harm, made no money. No one is gay just because I said it
WARNING: Слэш

Вставив ключ в замок, Доктор повернул ручку и вошёл в номер, щёлкнул выключателем… и замер, широко раскрыв глаза и чувствуя, как на лице невольно появляется выражение безмолвного восторженного “wow”! В большинстве обитаемых галактик за эти несколько монет, что он дал сейчас портье на reception, можно было на пару часов снять грязный, провонявший плесенью угол в подвале местной тюрьмы, а здесь, пожалуйста – огромные апартаменты с кожаной мебелью, панорамным окном и коврами, в которых по щиколотку утопают ноги. Видимо, зря земляне сетовали на чудовищную инфляцию, охватившую их страны – они просто не сознавали масштабов таковой в пределах Вселенной. И вся эта роскошь теперь принадлежит ему на целых… Доктор скосил глаза на бирку на ключе… на целых три дня!
Впрочем, три дня были ему не нужны – нескольких часов вполне достаточно на то, чтобы прийти в себя и освоиться с новым телом.
Роза осталась в «Тардис». Сначала он хотел взять её с собой, но в последний момент что-то странное заставило его отказаться от этой идеи и пойти одному – что-то странное внутри него, чего он не ощущал прежде, находясь в теле Девятого. Но… в конце концов, он не собирался делать ничего особенного… он не собирался делать ничего вообще, просто хотел… да, чёрт возьми, просто хотел увидеть своё лицо!
Смена внешности до сих пор оставалось для него чем-то непостижимым – даже после восьми регенераций он так и не заставил себя к этому привыкнуть: всякий раз новый облик вызывал у него отторжение, даже если очередное тело было моложе и привлекательнее предыдущего. Регенерация ощущалась, как нестерпимый, слепящий жар, убивающий, сжигающий его – и вновь возрождающий из пепла, словно Феникса. Боли практически не было, а может, наоборот, она была настолько сильной, что парализованные нервы не воспринимали её… в любом случае, он не мог видеть и чувствовать того, что с ним происходит, в какую сторону он меняется – до тех пор, пока не подходил к зеркалу и, глядя своему отражению в глаза, не заходился долгим отчаянным криком. Он сам не знал, почему кричит, просто, наверное, это было дико и страшно – видеть не то, к чему он успевал привыкнуть за долгие годы. Казалось, в какой-то момент оболочка начинала сжирать его суть, опустошаться, отчуждаться, и он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, словно всё, наконец, приходило к логическому концу, и умершее тело, как и положено, забирало принадлежавшую ему душу с собой…
Впрочем, всё это проходило – раз за разом. И всякий раз оболочка переставала давить, принимая в себя, впуская, заполняя каждую клеточку чистой сутью Тайм Лорда – и он шёл дальше в новом плотском облике, нёс свою миссию через Пространство и Время.
Впрочем, в этот раз ему действительно было жаль своё тело. Впервые регенерация дала ему шанс побыть обаятельным и жизнерадостным…достойным спутником невероятно красивой женщины… Чёрт!.. Он кривовато усмехнулся… впервые почувствовать, каково это – целоваться с другим мужчиной…
Этот парень, Джек Харкнесс, был таким странным – казалось, для него не существует разницы, границ между понятиями «мужчина» и «женщина», он был готов на близость с любым, к кому его влекло – и в один прекрасный момент Доктор даже опомниться не успел, как мягкие губы прижались к его губам – не размыкая, не пытаясь обхватить…но всё равно, слишком нежно и слишком… надолго, чтобы этот поцелуй можно было списать на дружеский…
От воспоминаний волна внезапного жара окатила Доктора с головы до ног, заставила привалиться к стене – но прежде, чем он успел испугаться, что снова наступила беспричинная смерть, и начался очередной этап обновления, жар спал, оставив только сладкую свинцовую тяжесть внизу живота… Он запрокинул голову и постарался выдохнуть как можно спокойнее. Тело, казалось, снова обмякло, хотя он был почти уверен, что за те пару часов, что они с Розой осматривали и лечили «Тардис» и задавали ей новые координаты, успел уже приспособиться к нему настолько, что перестал ощущать дискомфорт… В этот раз тело явно было выше и легче, тонкокостное, узкобёдрое… судя по тёмным волоскам на руках, довольно молодое. Разумеется, ещё в «Тардис» он пытался ощупать своё лицо – но понял только, что волосы на голове стали немного длиннее и мягче, уши меньше, исчезла родинка на правой щеке, проведя языком по зубам, понял, что прикус тоже изменился… только эти попытки слабо помогали что-то представить. Он смотрел на Розу, пытаясь угадать, нравится ей новый облик Доктора или нет – но в лице девушки было только безмерное удивление, неверие в происходящее и… животный страх, тот же самый, что после каждой регенерации накатывал на него самого… Потом, потеряв над телом контроль, он упал в обморок, а когда очнулся, «Тардис» вокруг содрогалась, пытаясь оправиться от недавнего вторжения в её сердце. Кое-как, опираясь на Розу, он поднялся, взял несколько ключей и подошёл к панели. Пока они работали бок о бок, девушка не произнесла ни слова, а у него самого так и не хватило сил начать этот разговор первым…
И вот теперь пришло время, наконец, узнать…
Пошатываясь, словно пьяный, он неловко отлепился от стены и прошёл в ванную, зажёг свет и огромным усилием воли – в очередной раз – заставил себя посмотреть своему отражению в глаза…
…в огромные, удивительно живые глаза, цвета крепкого чая с золотом корицы на самом дне.
Поморгав, внезапно понял, что не слишком отчётливо различает предметы вблизи – скорее всего, этому телу теперь придётся носить очки. Досадно… он не хотел… но, в принципе, небольшие, в тёмной оправе могли бы неплохо смотреться на этом лице.
Оказалось, что он был чертовски молод – едва ли больше тридцати – и чертовски… нет, не красив… он не знал подходящего слова, но смутно понимал, что нечто похожее было в том парне по имени Джек, нечто, исходящее от него сладкой, тёплой волной, когда он улыбался или подходил чуть ближе. Доктор тоже попытался улыбнуться – улыбка вышла слегка безумной, но обаятельной…
Волосы у него тоже оказались тёмными, как и глаза, аккуратно подстриженными на затылке и шее, зато на макушке в разные стороны торчали длинные небрежно взъерошенные вихры. Он открыл кран, зачерпнул ладонями воды и вылил себе на голову – чёлка повисла, прозрачные капли катились по длинным ресницам, по тонким губам, капали с хищного, с лёгкой горбинкой носа…
Тета Сигма… В памяти без всяких причин всплыло прозвище, полученное ещё ребёнком в Академии… Странно, раньше чуждое и непонятное ему, сейчас оно казалось самым подходящим для этого парня – такое же острое, изящное, харизматичное, дразнящее тонким привкусом совершенства и непостижимой загадки…
Да, пожалуй, с этим телом Розе будет несложно смириться.
Потом он поймал себя на мысли, что реакция его компаньонки уже не кажется ему такой важной, какой казалась до регенерации и в первые минуты после неё. Возможно, вместе со смертью пришло понимание, что всё это время Роза любила его суть, и структура оболочки, в которой та была заключена, никогда не имела для неё значения. А возможно, просто потому, что он сам стал больше думать… совершенно о другом человеке…
Он сознавал, что на станции с Джеком произошло нечто уродливое и непостижимое, вызванное тем, что без его ведома Роза прикоснулась к сердцу «Тардис» и открыла его. И природа изменений, коснувшихся Джека, была не просто страшна – она шла вразрез с пониманием всего сущего, вразрез с древнейшим инстинктом Тайм Лордов, что управлял цивилизацией Галлифрея многие миллионы лет. Поток энергии, вырвавшийся из воронки, вернул Джека из мёртвых – и стоило ему открыть глаза, как на Доктора душной волной накатили бессилие и страх, словно по путеводной карте, разлинованной отрезками человеческих судеб, вдруг начало расползаться бесформенное чернильное пятно. Чёрная дыра чужого бессмертия, из глубин которой на Доктора глянуло нечто ещё более пугающее, чем то, что ребёнком ему довелось увидеть в Пространственно-Временном Вихре. Эта дыра пугала и одновременно затягивала в себя, словно обещая открыть истины, доселе неведомые ни одному из Тайм Лордов… И Доктор снова сбежал, как и много лет назад, бросив Джека одного, чтобы навеки о нём забыть, как о кошмарном сне – и вот теперь…
…не мог думать ни о ком другом.
Интересно, а что сказал бы Джек, увидев его в новом обличье? Наверняка, не смог бы удержаться и начал флиртовать – ненавязчиво, но вполне ощутимо, как он любил это делать с каждым, кто казался ему хоть немного привлекательным…
– Доктор, а твоё тело… откуда оно берётся? Ну, внешность, возраст… они всякий раз разные…
– Не знаю. Никогда об этом не задумывался. Мы просто меняемся – и всё.
– А… что-то внутри тебя меняется?.. Ну, какие-то интересы, предпочтения… – в такие моменты Джек обычно обхватывает себя руками за плечи, прикусывает нижнюю губу, сдерживая улыбку, и смотрит немного исподлобья. – Я хочу сказать… может, мы бы с тобой могли… ну, ты понимаешь…
– Не уверен. Думаю, сексуальная ориентация всё же заложена в меня, как константа.
– Ну… одну константу твоей теории я уже опроверг своим бессмертием…
– И теперь своим обаянием хочешь попробовать опровергнуть другую?
– Если хочешь, можем оба поучаствовать в эксперименте…
Чувствуя, что становится душно, Доктор сбросил кожаную куртку, стянул тонкую футболку и джинсы… Если в чём-то предпочтения и менялись, так это в одежде – то, что носил Девятый Доктор, Десятому сейчас казалось неудобным и абсолютно безвкусным…
Там, под одеждой, тело тоже стало другим – тонким, длинноногим, практически безволосым… лишь немного редких волосков на груди, и узкая тёмная дорожка вниз от пупка…
Он чувствовал себя извращенцем – разглядывающим, изучающим, трогающим… ласкающим самого себя. Он не помнил, в какой момент прикосновения вдруг стали целенаправленными и откровенными, в какой момент пришло желание дать выход всей накопившейся энергии, доставить удовольствие этому молодому разгорячённому телу… понимал лишь одно – если бы Роза оказалась здесь, они бы могли…
Словно в ответ на его мысли телефон в кармане брошенных на пол джинсов загудел и засветился синим. Вытащив его, Доктор увидел на экране номер своей компаньонки.
– Привет… С тобой всё в порядке?.. Ты собирался позвонить, как только…
– Всё в порядке… Я просто… – Доктор тяжело сглотнул, стараясь не дышать в трубку, боясь, что по характерным сбоям Роза догадается о его состоянии и решит, что этой ночью он сбежал от неё, чтобы провести время с кем-то ещё. – Новое тело… к нему трудно привыкнуть… трудно смириться с тем… что теперь всё по-другому…
– Я понимаю, – голос Розы дрожал, и Доктор почти мог видеть, как, расхаживая по «Тардис», она от волнения то сжимает, то разжимает кулаки. – Но я подумала, может тебе будет проще справиться с этим, если рядом будет кто-то, кто поддержит… После всего, что случилось, тяжело быть одному… Нам ведь столько всего нужно друг другу сказать…
– Знаю… – Доктор закусил губу и снова посмотрел в зеркало – капли воды всё ещё блестели на волосах, на юном лице с твёрдыми, трогательными чертами, огромные глаза потеряли фокус, на щеках играл яркий, лихорадочный румянец. – Знаю… Я скоро вернусь.
Положив телефон на стеклянную полку, он снял остатки одежды и забрался под душ. Запрокинул голову и замер, позволяя тёплым, упругим струям хлестать по лицу, смывать с тела кровь и грязь, а вместе с ними и чудовищное напряжение, не отпускавшее его последние несколько дней…
Да, он вернётся… и Розе, как бы тяжело ей не пришлось, придётся увидеть и принять все те изменения, что произошли с его сознанием после регенерации…
– Мне кажется… эксперимент даёт интересные результаты… – тяжело дыша, Джек отстраняется и облизывает губы, наслаждаясь вкусом их первого глубокого поцелуя. – Знаешь, меня даже несколько пугает уязвимость ваших констант…
Доктор молчит, только сумасшедшая возбуждённая улыбка кривит губы, и горящий взгляд тянется туда, где молния на брюках Джека уже готова разойтись – и в предвкушении очередного поцелуя всё внутри сводит сладкой, горячей судорогой… И, сжалившись, Джек осторожно прижимает его всем телом к консоли «Тардис» – и они оба дрожат и прерывисто дышат, сами ещё не будучи уверены, хватит ли хоть у одного из них смелости пойти дальше, и Доктор чувствует, как в эти мучительно сладкие секунды инстинкт Тайм Лорда, отторгающий саму сущность Джека, на время успокаивается, позволяя возобладать куда более простому и упоительному инстинкту…
Он кончил, едва прикоснувшись к себе, с глухим стоном выгнулся всем телом, задыхаясь, захлёбываясь под потоками воды – мысли о Джеке проходили сквозь его мозг, как электрические разряды, замыкая, оплавляя удовольствием нервы, заставляя забыть всех партнёров, что были до него, лишая желания думать о тех, кто мог бы быть после… Он всхлипнул и упал на колени, бессильно привалился к стене, чувствуя, как прохлада мрамора под горящей щекой медленно возвращает его в реальность, как струи воды бегут по дрожащему телу, смывая с живота и с бёдер липкие белёсые потёки…
Спустя несколько минут, он уже лежал обнажённым на широкой кровати, позволяя себе забыть о Пространстве и о Времени, и просто наслаждаться нежной прохладой тонких шёлковых простыней. Свет в спальне он зажигать не стал – ему нравилось смотреть, как за огромным, во всю стену, окном мерцает миллиардами огней ночная Барселона, нравилось слушать тишину, нравилось чувствовать своё стройное, сильное тело, нравилось мечтать… о Джеке… снова и снова… И только под утро, когда у горизонта протянулась розовая полоса, а глаза уже начали слипаться, словно откровение пришла мысль о том, что в этот раз, при взгляде в зеркало, из его горла не вырвалось ни звука…

@темы: Чтиво, Doctor Who, Мужская дружба? Не, не слышала, R

---

Название: Семнадцать минут
Автор: Roux
Персонажи: Доктор, Мастер
Пейринг: Доктор/Мастер
Рейтинг: PG
Жанр: ангст, видимо. Может быть hurt/comfort
Примечание: AU к 3 сезону.
Статус: закончен
Дисклеймер: BBC. Мне принадлежит только кпк, на котором все это строчилось.
Варнинг: бреееед. У автора на окне растет трава. Этим все сказано)
От автора: автор совершенно не умеет писать на заказ но, тем не менее:

Кофе. Яркий кофейный аромат был первым, что почувствовал Мастер после того, как темнота захватила его, там, на Велианте. Постепенно, он сумел разобрать оттенок чего-то сладкого, похожего на шоколад, а еще теплый медовый запах, странно знакомый и вызывающий непонятное чувство, смесь из желания уничтожить источник и просто желания. Мастер чуть поморщился, прежде чем открыть глаза, тело сковала странная тяжесть, мешавшая двигаться.
- Привет... - еле слышно проговорил Доктор, стараясь не улыбаться. Память мгновенно вернулась, и Мастер помянул Рассилона весьма необычным оборотом речи. - Я вижу, ты приходишь в себя, - послышался смех его бывшего друга и нынешнего тюремщика. - Как ты?
- Было бы лучше, если б не твоя физиономия, - буркнул Мастер, краем глаза заметив чашечку кофе и шоколадный торт на красивой тарелке. Кажется, его пробуждения ждали с большим нетерпением.
- Сожалею об этом неудобстве, но ничего не могу с ним сделать, - Доктор хотел помочь Мастеру сесть, но тот отмахнулся и, хоть и с трудом, сел сам.
- Можешь, - бросил Тайм Лорд сквозь зубы, - убери ее, вместе с остальными частями тела, из поля моего зрения. Увидишь, мне сразу полегчает.
- Мастер... Я серьезно. Ты в порядке? - нахмурился Доктор.
- А ты как думаешь? - огрызнулся тот, - В меня стреляла моя возлюбленная женушка, ты, как обычно, испортил идеальный план, а теперь, по - видимому, сделал из меня домашнее животное.
Доктор тихо вздохнул. Что ж, этого он и ожидал.
- А есть что-нибудь помимо этих удручающих тебя аспектов?
Мастер презрительно фыркнул.
- Будешь? - Доктор решил сменить тему. - Насколько я помню, ты любишь кофе с кусочком орехово-шоколадного торта, мог бы и угостить, кстати, хоть раз за все время, - пошутил он.
- Уйди.
- Попробуй, тебе понравится...
- Оставь. Меня. В покое.
- Мастер... Просто скажи, что ты в порядке, - попросил Доктор.
Воцарившуюся тишину нарушил шум двигателя ТАРДИС. Мастер скучающе изучал узоры на одеяле, словно никого рядом и не было.
- Пожалуйста...
Мастер нарочито широко зевнул, рискуя вывихнуть челюсть. Доктор опустил голову, словно соглашаясь с чем-то, а потом, резко встав, направился к выходу.
- Как же я тебя ненавижу, - донеслось ему вслед: тем же тоном можно было говорить о погоде.
Доктор незаметно вздрогнул, но все же обернулся, тут же отскочив в сторону. Чашка разбилась об стену рядом с ним, обрызгав его горячим кофе, а вот торт попал в цель, изрядно испачкав рубашку и пиджак. Лицо Мастера было все таким же спокойным и пустым, невозможно было поверить, что он только что кидался посудой.
- Я знаю, - коротко ответил Доктор, прежде чем развернуться, и вышел из комнаты.

***


Он ничего другого не ждал. Честно. Доктор знал: когда Мастер проснется, будет ужасно зол, но все равно ждал этого момента, знал, что тот наверняка не станет есть торт, но все равно сгонял за ним в кондитерскую. Ему было жизненно необходимо заботиться о бывшем друге. Хоть как-то. Хотя бы в мелочах. Весь год он умолял о возможности помочь в главной проблеме, но, если честно, понятия не имел, как ее решить. Но Доктор должен был, обязан был пытаться. Хорошо, что по нему было незаметно, но он просидел все это время около кровати, держа бывшего друга за руку, боясь, что что-то пойдет не так. Грустно улыбнувшись, Доктор направился в комнату управления, сунув руки в карманы.

***


Мастер чертыхнулся и с силой ударил ногой дверь, ведущую наружу. Доктор был занят, выход был свободен... Но, видимо, ТАРДИС просто не хотела его выпускать. Что ж, это была просто попытка. У него есть еще несколько планов в запасе. А все могло быть так просто...
- Ты ведь не думал, что я настолько идиот? - спокойно спросил Доктор, зайдя в комнату с ящиком деталей и инструментов.
- Обычно ты бываешь еще большим. Можно сказать, я тебя переоценивал, - злобно бросил Мастер, пнув по пути в свою спальню панель управления. ТАРДИС обиженно мигнула.
- Все хорошо, не переживай, - Доктор устало посмотрел вслед Мастеру и погладил приборную панель. - Он просто злится.

***


- Может хватит? - Мастер нарушил собственную игру в молчанку, кинув в ноги Доктору плед, которым тот укрыл его вечером, когда он заснул. - Хлопаешь крыльями, как наседка, будто других дел нет. Мне от тебя ничего не нужно, ясно?! - процедил он, поджав губы.
Весь этот месяц Доктор пытался достучаться до друга, разными способами, но основным была попытка показать, что, когда о тебе заботятся, это приятно, не нужно отвергать эту помощь. Мастер, наоборот, все больше раздражался, считая это попыткой им манипулировать. В принципе, частично так и было.
- Я не хотел, чтобы ты замерз, у тебя в комнате довольно холодно и... - Доктор не успел договорить, Мастер развернулся и скрылся в одном из коридоров. Вздохнув, Тайм Лорд подобрал плед и принялся аккуратно его складывать.

***


Дверь отворилась предельно тихо, Доктор осторожно проскользнул в комнату, стараясь, чтобы свет из коридора не разбудил Мастера, если тот спит. Мастер действительно спал, чуть приоткрыв рот, и, судя по тому, как он хмурился во сне, сны были не из приятных.
Доктор, все с той же предельной аккуратностью, сел на кровать и провел пальцем по щеке Мастера.
- Что мне сделать... Скажи, что мне сделать для тебя? - прошептал он, будто и в самом деле надеялся на ответ. - Я все, что угодно сделаю, только скажи... Я люблю тебя... - голос стал глуше, более хриплым. Справившись с собой, Доктор продолжил, - Я не знаю... Тебе все не нравится, все не так. Прошу, скажи мне... Чего ты хочешь?.. - в голосе опять послышалось отчаяние, и Тайм Лорд снова замолчал.
Мастер пошевелился во сне, рука соскользнула с кровати, задев колено Доктора. Тот мягко сжал теплую ладонь, задержав в собственной на мгновение, и положил ее на грудь Мастеру.
Доктор прикрыл глаза, прислушиваясь к мерному дыханию спящего, затем склонился над ним, чтобы коснуться губами чуть вспотевшего лба.
- Спокойной ночи.
Дверь так же бесшумно закрылась. Впрочем, не настолько бесшумно. Веки Мастера тут же распахнулись. Кажется, в план можно внести весьма интересные поправки...

***


- Мог бы и мне сделать, - проворчал Мастер, бросив взгляд на чашку чая, стоявшую на полу около консоли. Доктор, в буквальном смысле слова, с головой ушедший в ремонт ТАРДИС, от неожиданности стукнулся вышеупомянутой частью тела о щиток, закрывавший до этого сплетение проводов.
- Эм... А ты хочешь? - растерялся он. Обычно, на предложения такого рода, Мастер, в лучшем случае, говорил что-нибудь едкое и обидное.
- Нет, я питаюсь только воздухом, Тета.
- Оу, ну хорошо, сейчас сделаю... - Доктор выполз из-под консоли и отряхнулся. - Тебе черного?
- А кто-то утверждал, что помнит мои вкусы, - обиженно протянул Мастер, плюхнувшись в кресло пилота.
Доктор задумчиво взял свою чашку и направился на кухню, на ходу допивая чай. Нет, ничего особенного, просто просьба заварить чай... Рассилоновы панталоны, просьба? Мастер его о чем-то попросил? Он наверняка что-то задумал, только что Кощей может сделать, ТАРДИС его все равно не выпустит... Если не считать того, что сейчас вся консоль вскрыта... Доктор уже развернулся, чтобы вернуться назад, но чуть не налетел на пленника, который, как оказалось, последовал за ним.
- Что? Чайник сломался? - Мастер вошел на кухню, протиснувшись мимо Доктора. Тот озадаченно моргнул.
- Да нет, сейчас все будет, - бодро ответил Док, украдкой ущипнув себя за руку.

***


Доктор был не настолько оптимистом, чтобы полагать, что бывший друг неожиданно передумал его ненавидеть. Хотя очень хотелось. Но нет, нельзя, ничего просто так не бывает. По крайней мере, с Мастером. Кстати о Мастере. Куда он делся?
Где-то в ТАРДИС, совсем близко, послышался хлопок, грохот, несколько ругательств, судя по всему, только что изобретенных специально для этого случая, а по коридору пополз едкий густой дым черно-фиолетового цвета. Распахнув дверь, из-под которой и шел дым, Доктор замер, пытаясь разогнать его руками и хоть что-нибудь разглядеть.
- Что встал, как статуя, лучше бы подняться помог! - откуда-то слева послышался недовольный и несколько приглушенный голос. Заработала вытяжка, дым рассеялся, открыв взору Доктора весьма странную картину: посреди комнаты стоял агрегат, в котором Тайм Лорд узнал старый кондиционер, периодически искрящий, издавая при этом недовольное "пфф!", и Мастера, лежащего на полу в груде коробок и ящиков. Споткнувшись по пути об рассыпавшиеся детали, Доктор подхватил друга и поставил на ноги.
- Что случилось?
- Мне нужен кондиционер, - Мастер отряхивался от пыли, впрочем, без особого успеха, рубашка и брюки приобрели сероватый оттенок и не хотели с ним расставаться. - А теперь еще и стиральная машина...
- Ну это я понял, только почему по всей ТАРДИС стоит запах горелого пластика? - поинтересовался Док.
- А электрический чайник с плиты убрать не пробовал? - предположил Мастер.
- Очень смешно.
- Я знаю, - ласково улыбнулся Тайм Лорд.
- Мастер...
- Что? Я не умею чинить кондиционеры с помощью гаечного ключа, чайной ложки и Рассилоновой матери, - огрызнулся Мастер, выбросив вышеупомянутую ложку, погнутую в трех местах. - А отвертку ты отобрал.
Доктор усмехнулся, только теперь заметив прожженный в нескольких местах пиджак Мастера, валявшийся под ногами.
- Мог бы взять огнетушитель, - он окинул друга странным взглядом, отметив, что без пиджака тому только лучше. - Если хочешь... - начал Тайм Лорд, уверенный, что знает, каков будет ответ, - я бы мог помочь... - Доктор достал из кармана отвертку и пару раз подкинул ее в руке.
Мастер поджал губы, чуть прищурившись и мрачно смотря на бывшего друга. Доктор тихо вздохнул, убирая отвертку в карман. Он почему-то все же надеялся, что Мастер примет предложение. Вдруг тысячная попытка будет удачной?
- Там нужно заменить несколько проводов, изоляция сгорела, я нашел новые, но их нужно приладить, - эти слова догнали его на полпути к выходу. Обернувшись так резко, что чуть не вывернул шею, Доктор несколько ошарашено посмотрел на Мастера: тот, судя по лицу, переживал какую-то внутреннюю борьбу. Но эта борьба уже была маленькой победой для Доктора.
- Покажешь, какие?

***


Доктор упорно старался не быть таким оптимистом, хотя получалось из рук вон плохо. Мастер по-прежнему язвил, издевался, но отказывался от идей друга уже без прежнего апломба и уверенности. Из головы не шло, как, когда во время ремонта кондиционера тот опять заискрил, и Доктор сильно обжегся, Мастер забинтовал ему руку. Рассилон, как же было сложно не улыбаться во все сколько-там-у-Тайм-Лордов-зубов. Даже ворчание и раздражение Мастера: "я подарю тебе выпрямитель рук на Рождество" - не могли испортить настроение. После успешного ремонта кондиционера, Мастер еще усиленней старался быть Мастером, но Доктору казалось, что это все напоказ, специально. Правда, поговорить с другом у него все не получалось.

***


Мастер устало закатил глаза и пнул стоявший в комнате кондиционер. Ну какой же Доктор баран, он же всегда видит то, что хочет видеть: земляне - это "интересная развивающаяся раса", а не кучка тупых обезьян, он, Мастер, его друг, а не пленник - так почему же все намеки и усилия проходят незамеченными? Если так дальше пойдет, у него просто не хватит терпения, и он переключится на другой план, не такой интересный и продуманный. Ох, почему он не начал раньше, сейчас бы уже приступил ко второй части плана, если не к третьей. Рассилон, только не говорите, что придется перейти к более радикальным мерам и терпеть задушевные беседы о прошлом...
- Да я лучше аспирина наглотаюсь! - пробормотал Мастер, плюхнувшись на кровать. Интересно, он не переборщил, когда забинтовывал Доктору ладонь? Мастер и сам не знал, что его заставило так поступить, это не входило в составленный им план.
Из кухни аппетитно тянуло рыбой с жареной картошкой, запах упрямо проникал сквозь плотно закрытую дверь. Да, так можно и привыкнуть. И где Доктор научился так готовить?..

***


- А помнишь, как мы чуть не разбились, когда решили прогулять лекцию по географии ближайших галактик? - Доктор с упоением выуживал из закромов памяти все новые воспоминания.
- Да, Ужас потом месяц ходила с выражением "ну-я-же-говорила-вам-идиоты-когда-вы-начнете-слушать" на лице, - усмехнулся Мастер, делая еще глоток чая.
- Но зато контрольную по той расе, в чей корабль мы врезались, мы на "отлично" написали, - довольно заявил Док, перебирая печенье.
Мастер, мысленно сжав зубы, терпеливо переносил эти разговоры, отвлеченно считая, сколько кругов по стенам он уже бы навернул, если бы не законы гравитации.
Это было даже хуже, чем он предполагал. Приходилось не просто выслушивать, а еще и участвовать в них! Мастер рассчитывал, что при любви Доктора к чтению лекций компаньонам, ему придется лишь кивать и односложно отвечать, но этого, к сожалению, было недостаточно. Что-то в том, чтобы сидеть вот так вместе с бывшим другом, вспоминая за чашкой чая их прошлое, общее и безоблачное - что-то его бесконечно напрягало, заставляя внутренне кривиться, и рождая желание сделать что-нибудь очень плохое и жестокое. Чем хуже и жестче будет поступок, тем лучше.
- Мастер?
- Да, извини, задумался.

***


Доктор не мог нигде найти Мастера. Казалось, он искал везде, где только можно, только что не под раковиной. Хотя, еще немного, и он начнет смотреть в кухонных ящиках.
- Кощей!.. Мастер! Да где ты бродишь... - пробормотал Доктор, открыв очередную дверь. - Так, все. Почему я раньше не подумал?..
Почти бегом устремившись в комнату управления, Тайм Лорд подскочил к консоли и нажал несколько кнопок. Не то, что бы в ТАРДИС были камеры слежения. Но она все равно могла показать, что в ней происходило.
- Что за...
***

- Так, это...сюда... Глупый Доктор, ты правда думал, что мне нужен кондиционер в корабле, обладающем разумом и неплохим климат-контролем? - злобно хихикнул Мастер, подсоединяя очередную деталь. - Хотя чему я удивляюсь...
- Я тоже задаюсь этим вопросом, - раздался холодный голос.
Мастер чуть вздрогнул.
- Дезинтегрирующая пушка? - нарочито заинтересованно протянул Доктор, облокотившись о косяк. - Да, только ты можешь собрать ее из сломанного кондиционера... фена... Что ты еще сломал ради нее?
Мастер обернулся, держа за спиной лазерную отвертку, честно украденную в результате успеха очередного этапа плана.
- Не много. Пару вещей, - осторожно ответил Тайм Лорд, жалея, что не успел закончить пушку, одной отверткой мир не захватишь.
Доктор кивнул, поджав губы.
- Я почти поверил. Ты был очень убедителен, - отрывисто бросил он, делая шаг в комнату.
- Я весьма талантлив, как ты мог заметить, - пропел Мастер, скрестив руки на груди. Он слишком увлекся работой, нельзя было так надолго исчезать. Что ж... план В.
- Я заметил. И оценил, - Доктор как-то презрительно усмехнулся и, сделав несколько шагов вперед по направлению к бывшему другу, бросил одно единственное слово, похожее на удар хлыста, - Убирайся.
- Что? - от неожиданности, Мастер растерялся.
- Убирайся, - повторил Доктор, на этот раз медленно и словно смакуя это слово. - Я все испробовал, а ты... Для тебя это все игра, - пожал плечами Тайм Лорд, чувствуя, как разгоревшиеся было отчаяние и обида сменились холодным и пустым равнодушием. - Хорошо, ты победил, - так, словно это не имело значения для него, продолжил Доктор. - Выметайся отсюда.
Мастер открыл было рот, чтобы сказать очередную колкость, его просто распирало это сделать, но вместо этого он молча вышел, быстрым и уверенным шагом направляясь к комнате управления. Подумаешь, нет пушки. Он соберет еще лучше, а сейчас главное - свобода. Оказаться как можно дальше от последней ТАРДИС и ее хозяина, не притворяться, что ему интересны разговоры о прошлом и нравится, как Доктор готовит клюквенный торт.
ТАРДИС остановилась, судя по координатам, на одной из планет галактики Суон. "Планеты, раз в пятьдесят лет, располагаются так, что издалека напоминают лебедя. А еще у них потрясающая культура и кухня" - возник в голове Мастера голос его самопровозглашенного гида. Усмехнувшись, он решительно распахнул дверь.
Ветер приятно ласкал лицо. Солнце, названное, вполне оправданно, "глазом Лебедя", согревало и словно приглашало прогуляться по улочкам города, залитым ярким светом. Еще один шаг, и он будет свободен... Нужно просто сделать этот шаг...
- Отпусти меня, - резко бросил Мастер, не оборачиваясь. Он знал, что Доктор уже давно стоит за его спиной.
- Ты стоишь здесь уже семнадцать минут, - мягко прошептал Доктор, смотря через плечо бывшего друга на улицу, полную солнца и шума. Протянув руки, он осторожно обнял его - Тебя никто не держал.
- Неправда, - дрогнувшим голосом возразил Мастер. - Почему я не могу уйти?
- Потому что не хочешь, - последовал ответ, столь же тихий, как шелест листьев на улице. И так же отчетливо слышный, несмотря на гомон голосов.
- Хочу! Отпусти меня! - Мастер поймал себя на том, что чуть не топнул ногой, как маленький ребенок. Это разозлило его еще больше. - Я хочу уйти!
- Не хочешь...
- Нет хочу!
- Кощей...
- Отстань от меня!
- Никогда, - улыбнулся Доктор, чуть сильнее прижимая к себе друга и протягивая руку, чтобы закрыть дверь.
- Нет, не смей! Ты не можешь... Отпусти меня!
- Ты даже не пытаешься вырваться, - заметил Доктор, закрыв дверь, отрезая их от внешних звуков.
Мастер судорожно вздохнул, будто внезапно оказался под водой. Доктор, все так же крепко обнимая Кощея, склонил голову и нежно коснулся губами теплой кожи, почти скрытой воротником.
- Пойдем...
Мастер мотнул головой, пытаясь прогнать наваждение.
- Я не хочу...
Доктор вместо ответа развернул Мастера к себе и, не отрывая взгляда от темных глаз друга, спросил:
- Ты уверен?
Мастер открыл рот, чтобы решительно ответить "Да!", но вместо этого хрипло проговорил:
- Я... не знаю.

***

- Ты так и не сказал...
- Ты о чем? - Мастер вздрогнул, выйдя из задумчивости, и распрямился, перестав опираться на бортик смотровой площадки.
Доктор, продолжая изучать открывающийся вид, тихо повторил.
- Ты так и не сказал: если бы я тебя отпустил, ты бы ушел?
Мастер отвернулся, чтобы проследить взглядом стаю птиц. Но Доктор все еще ждал ответа.
- Да. Я бы ушел, - ответил он после некоторого раздумья, все еще смотря на небо.
Доктор кивнул, посмотрев на то подобие наручников, оставшееся после проблемы с Блом Слевин. Мастер не возражал против них, хотя Доктор понимал, что тот далеко не в восторге. Он и рад был бы обойтись без них, но боялся... Боялся отпустить. Задумавшись, он не заметил, что Мастер положил руки ему на плечи.
- Я бы ушел... - повторил тот каким-то странным, недовольным и даже смущенным тоном, - но недалеко.
Доктор только теперь заметил, что на Мастере уже давно нет наручников.

@темы: Чтиво, Doctor Who, Мужская дружба? Не, не слышала, PG

---

Название: Дневник Йанто Джонса
Пейринг: Джек/Йанто
Рейтинг: PG или PG-13
Комментарий: написано на ДР для миссис Норрис

1.
Получил работу в Торчвуде-3. Коллектив неплохой, обязанностей не слишком много. Перевез Лизу в подвал. Кажется, никто не заметил.
P.S. Только шеф как-то странно на меня смотрит. Боюсь, я слегка перестарался с флиртом при трудоустройстве.

2.
Назвал птеродактиля Мавануи.* Надеюсь, шеф подумает, что я со всеми флиртую, и это ничего не значит.

3.
Джек, услышав кличку, взглянул на меня заинтересованно. Кажется, он все-таки подумал что-то другое.
P.S. Мавануи странно себя ведет – сидит в гнезде и вылезает, только когда шефа нет в хабе.

4.
Готовил кофе. Подошел Джек, погладил меня по заднице, сказал, что на мне очень хорошо смотрится этот костюм, но ему чертовски хотелось бы посмотреть на нас по отдельности.
Долго думал, что делать. Предложил назвать недавно пойманного долгоносика Дженет – может, шеф решит, что я извращенец, и отстанет, потому что я на это вряд ли соглашусь.

6.
Опять не получилось. Джек услышал кличку долгоносика и посмотрел на меня с явным уважением.
P.S. Хотел принять душ, в душевой столкнулся с Джеком. Нет, на это я точно ни за что не соглашусь!

7.
Долгоносик как-то странно реагирует на Джека. Не хочу даже думать, почему.

8.
Решил расставить точки над i, пошел к Джеку и сказал, что он неправильно меня понял, и я натурал.
Джек радостно заверил меня, что это легко поправимо.

9.
Провел утро в тире – Джек учил меня стрелять.
О боже, кажется, это действительно легко поправимо.

10.
Джек попросил задержаться после работы, сказал, что ему нужна моя помощь в изучении найденных артефактов.
У меня плохое предчувствие.

11.
Артефакты оказались рулеткой и секундомером.
У меня очень плохое предчувствие.

12.
Предчувствие меня не обмануло.

13.
Раз уж все так повернулось – решил воспользоваться ситуацией и укрепить позиции. Запираю птеродактиля на ночь в гнезде, на камеру Дженет поставил кодовый замок.
Р.S. Надо еще секундомер спереть.
Р.P.S. И рулетку.

* Мавануи – «Любимая»

Конец.

@темы: Мужская дружба? Не, не слышала, Torchwood