Привет, инспектор!
Автор: mr. Saxon
Пейринг: Лестрейд/Мориарти


Его «привет, инспектор!» уже стало ночным кошмаром. Стоит только забыться сном – и Лестрейда окружают ворохом бесконечные отчеты «задержание провалилось», «убиты сотрудники» и «опять ускользнул». Ему мерещится нескончаемый обезумевший хохот, окружающий со всех сторон, нечего оглядываться, этот хохот всегда где-то над левым плечом. Грег постоянно оказывается заперт в каких-то темных подвалах или постоянно бежит по непонятным темным коридорам, в качестве особенного издевательства где-то далеко может еще мелькнуть одинокая фигура в костюме от Вествуд.

Грегу снятся панические заголовки газет, снятся новостные телеканалы: «новое покушение», «опять взрывы в центре Лондона», «преступник не пойман». Ему снится, как чужие пальцы щекочут ему шею, прежде чем сжать ее, перекрыв доступ кислороду.

Задыхаясь, он просыпается, садится в постели.

Когда же уже прекратятся эти чертовы кошмары, он ведь пробовал даже со снотворным – результативность, как у полиции в его снах. Лестрейд закрывает лицо руками и ждет, когда перестанет так бешено колотиться сердце.

Чужая-знакомая рука выныривает из-под волн одеял и утягивает инспектора обратно в тепло. Встрепанный Джим сонно моргает, не констатирует очевидных фактов, не задает глупых вопросов, не советует бессмысленных успокаивающих вещей. Лестрейд только вздыхает с облегчением, оказываясь в капкане рук Мориарти, и тот снова мирно сопит ему на ухо; злодеям кошмары не снятся.

@темы: Чтиво, Sherlock, Мужская дружба? Не, не слышала

---

Блокнот с плохими делами
Автор: mr. Saxon
Герои: Джим Мориарти
Рейтинг: PG-13 (тут джен, кстати)
Жанр: небольшая скомканная драма
Время: пост 1х3


Для плохих дел у Джима есть отдельный блокнот.
Туда попадают и случайно залитые соседи (он же так любит принимать ванну с клубничной пеной), и напечатанные фальшивые деньги (а с чего, спрашивается, он должен платить за квартиру? в его бюджете нет такой статьи), и запущенные по внутренней сети Бартса вирусы, а также кактусы, тоже фатально запущенные.
Вечером Джим аккуратно записывает «139. начал войну на Востоке» дорогим пером, фиолетовыми чернилами. У него хреново с географией, зато изящные завитушки на «s».
В утреннем метро Джим криво начеркивает карандашом «207. не уступил место». Да он в метро-то ездит только чтобы делать пакости вроде этой.
«322. разбил телевизор» – это не особенно достойное звания плохого дело, но Джима очень уж утомила бесконечная реклама, а молоток сам лег в его руку.
Пакости мельчают, среди пунктов давно не встречались убийства.
У Джима есть толстый блокнот и плохая память.
У Джима вереница психиатров.
Потому что он та-а-акой непостоянный, иногда он просыпается и совершенно ничего не помнит, иногда он просыпается и помнит совершенно чужую жизнь, иногда он не просыпается, и тогда привычно приезжает «скорая», чтобы откачать.
В конце мая Джим бегает за свежими ромашками, пьет зеленый чай, светло улыбается и думает о себе, как о молодой бесперспективной флористке, ну или пожилой безработной фее, или незнакомой и несуществующей Ирэн Адлер, которая живет только в его голове – но все это легко решается успокоительными в шприце и клиникой на недельку.
В середине ноября Джим находит блокнот плохих дел под подушкой и ненадолго чувствует себя злым, неудовлетворенным – и собой.
Канун Рождества Джим обычно встречает в обитой войлоком комнате, с пачкой сигарет в одном кармане и с ежевичными леденцами в другом, с парой небольших подарков в мягких упаковках; он ведь вообще-то не буйный, это все знают, да и «сверху» отдан вполне определенный приказ, только он ведь снова пытался порезать вены, понимаете, – нет-нет-нет-нет-нет-нет, ничего я не пытался, только номер хотел записать на ладони, и не заметил, что ножом... – успокойтесь, Джим (сестра, четыре кубика), успокойтесь, все хорошо, – я дал ему свой номер! дал ему номер, а он не позвонил!

Шерлок никогда не приходит к нему, не положено; все, что в его силах – это просить Майкрофта лоббировать продолжение лечения (хотя приходится бороться с полицией, с судами, с законами и с готовностью парламента вернуть смертную казнь минут так на двадцать). Все – чтобы когда-нибудь помогло, чтобы когда-нибудь его лучший враг вернулся, чтобы однажды они продолжили танцевать.

@темы: Чтиво, Sherlock, PG-13

---

Автор: mr. Saxon.
Пейринг: Дарк!Молли/Мориарти
Зарисовка про Молли и события на крыше

- Тебя, - говорит ей Шерлок, и это ровно то, о чем она мечтала.
Он у нее в руках. Молли неуловимо преображается, выпрямляясь и деловито оглядывая приподнимающего в коротком удивлении брови Холмса. Рука скользит в карман, чтобы в несколько щелчков набрать нужный номер; шелестящий шепот слышит только клетчатая подкладка ее куртки, но и этого достаточно, а еще едва ощутимой вибрации: «Твой ход, детка».
- Следуй за мной, - командует Молли Хупер, разворачивается первой и стремительно уходит, не оглядываясь, потому что абсолютно уверена, что Шерлок поступит именно так, как она от него ждет. Всегда поступал.
В конце концов, он ведь доверял ей. Молли даже позволяет себе улыбнуться, — только когда оказывается точно уверена, что эта улыбка не отразится в стекле или случайном зеркале.
Она помогает Шерлоку со всем, о чем он ее просит. Постепенно подозрение из его взгляда уходит, и Молли неловко улыбается, чувствуя искрящееся внутреннее превосходство. Шерлок ведется на все, во что его заставил поверить собственный дорогой доктор, почему-то эта часть особенно упоительна.
Молли рассказывает ему, как остановить пульс, как заварить славу и как закупорить смерть. Когда время выходит, она смущенно и скомкано желает ему удачи, и только потом, когда спина Шерлока исчезает за закрытыми дверьми лифта, она нажимает на телефоне "повтор" и тянет в трубку незнакомыми сладковатыми гласными: Готово. С тебя ужин, он предпочел мой вариант.
Она успевает выпить два растворимых кофе — сливки, одна ложка сахара без горки — из стаканчиков, которые неумолимо обжигают пальцы, прежде чем получить смс с неизвестного номера: "Showtime!", и последний слог будто повисает в воздухе.
Молли вставляет в ухо наушник, чтобы знать, что происходит на крыше, пока сама, напевая застрявшие в голове песенки, переодевается из нелепых слоистых кофточек в темный брючный костюм, аккуратно закалывает волосы. Она не может удержаться и поворачивается перед зеркалом — одним боком, другим, и усмехается при мысли, что похожа сейчас на одну из бесчисленных ассистенток Майкрофта Холмса. Впрочем, и на этом можно попытаться сыграть, если финальная проблема окажется не такой уж и финальной. Из наушника слышно, как Джим бурчит что-то, Молли не прислушивается, Джим постоянно что-то бурчит, ворчит и жалуется, хорошо что она бросила его, Джима из IT, их отношения все равно никуда не вели.
В любом случае, это была, пожалуй, худшая роль Мориарти.
Молли закрывает шкафчик и гасит свет в своем маленьком царстве мертвых. Заявление об уходе уже отправлено на рассмотрение, а что до алиби — достаточно этой мнимой смерти Шерлока, ведь все, кажется, были уверены в ее бесконечной и безответной к нему любви. Возможно, ее уход не покажется подозрительным — уж не больше череды таинственных самоубийств на крыше, которые, —
о, ей, кажется, действительно пора. Выстрел в наушнике был бы оглушительным, если бы Молли заранее не убавила громкость. Она вызывает лифт.

- Утомился рассказами о собственном превосходстве? — Молли не обращается к трупу, Молли задумчиво смотрит на небо; в любом случае, лицо мертвого Мориарти перекашивает недовольная гримаса, так что трупом его называть все еще рано. Он поднимается и брезгливо вытирает фальшивую кровь со своего затылка платком. Молли смотрит на него, потом на часы и снова на небо. Наконец, становится видно, а потом и слышно приближающийся вертолет; Мориарти уже стоит, отряхивая плащ, и тоскливо оглядывает крышу, словно расстраиваясь от недостаточной красоты двойной смерти.
- Он выжил, ты ведь в курсе? — уточняет Молли.
- Естественно, — недовольно отзывается Джеймс, — не забудь забрать его телефон. Он записывал мой прекрасный монолог.
- Мой прекрасный монолог, — поправляет его Молли, подходит к краю крыши и поднимает побитый корпус, на экране даже сквозь трещины видно высвечивающееся "запись 00024 сохранена", — тебе почему-то было куда интереснее смотреть свои сериалы вместо того, чтобы разок действительно поработать.
- Так вот откуда весь этот сахар про ангелов! — тянет Мориарти, будто разгадывая план секретных служб.
- И ты все еще должен мне ужин, — добавляет Молли, но ее уже совсем не слышно за оглушительной посадкой вертолета на крышу. Мориарти пользуется этим, чтобы весело изобразить, насколько его не волнует все то, что он может быть ей должен; Молли вздыхает с улыбкой.

- Все по плану? — осведомляется пилот, и они синхронно пожимают плечами: более или менее.
- Себ, — мечтательно говорит Джеймс, притягивая Молли к себе за талию, — подбрось нас в какой-нибудь симпатичный ресторанчик за углом.

@темы: Чтиво, Sherlock, Гет, бессмысленный и беспощадный, Моллиарти (Джиммолость)

---

- Друзья! Благородные Рыцари! Я собрал вас здесь для очередной утренней планерки!
- Что он говорит? Я нихрена не слышу!
- Артур! С другого конца стола ничего не слышно!
- Что? Как не слышно?
- Артур, нас тут 150 человек, а стол- круглый. Естественно, что слышат не все.
- Ну и что, передавайте услышанное из уст в уста.
- Артур! Вот я сижу напротив тебя! По часовой стрелке ко мне дошло из уст в уста, что ты собрал нас для ночной внутренней семерки, а против часовой- для коренной пудренной ведерки. Кому мне верить?!
- Эм... Что он говорит?
- Вот видишь, Артур! Ты сам его не слышишь!
- Это все из-за плохой акустики... Странно, зодчий клялся, что под сводом этого зала будет слышно даже писк мыши...
- Если тебе интересно мое мнение, Артур, я думаю что на акустике пагубно сказываются твои трофеи- головы оленей на стенах, чучела кабанов по углам и клетка с еретиками под потолком...
- Хорошо, и что же вы предлагаете?
- Мне кажется, проблема в долбанном столе! Почему мы сидим за круглым столом? Даже квадратный стол улучшил бы слышимость, Артур!
- У нас равноправие! Я не хочу, чтобы кто-то чувствовал себя обделенным, сидя в углу стола!
- Мы можем кинуть жребий, чтобы все было честно! Под музыку будем бегать вокруг квадратного стола, а когда она замолкнет, каждый сядет там где бежал. Что думаешь, Артур?
- Мы так уже делали, это не интересно...
- Мы бегали вокруг круглого стола! Вот тогда это действительно не имело смысла!
- Почему не имело? Мерлин остался без стула.
- Это была хорошая шутка, Артур! Я долго смеялся... Да... но может мне все-таки выделят уже стул?
- Мы здесь обсуждаем не твой стул, Мерлин, а наш круглый стол.
- Артур, а может вместо одного большого круглого, у нас будет десять маленьких круглых? Мы тут кстати на выходных завоевали Швецию, а они там клевую мебель делают, в замке Икеа...
- Да вы спятили! Я хочу чтобы мы попали в историю как Рыцари Круглого Стола, а не Рыцари Десяти Круглых Столиков! Вы хотите превратить Камелот в столовую?
- Артур, ты всегда слишком трепетно относился к своему имиджу. Вот лично мне плевать под каким названием мы попадем в историю, хоть Рыцари из Столовой...
- Ланселот? Ты... Мордред, убей его! Он реально зае... Спасибо, Мордред. Так вот... Кстати, друзья, а по-моему стало немного получше. Посвободнее и потише, да?
- Без Ланселота нас стало 149...
- Хм... у меня идея! Мерлин, закрой выход.
- А я тогда возьму себе стул Ланселота?

@темы: Чтиво, Merlin

---

Название: Можно
Автор: Льдинка
Пейринг: Мастер/Доктор
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP
Размер: Мини
Описание: Доктор попал в неудобное положение. Мастер не может этим не воспользоваться. Но так ли это плохо?
Примечания автора: Написано на четвертый уровень Фендомной Битвы для команды Whoniverse

От двери раздались прочувствованные аплодисменты.
Доктор смог только грустно поморгать в ответ.
– Нет, серьезно, – сказал Мастер. – Даже для тебя это слишком.
Доктор попытался пожать плечами.
Сделать это было сложновато. Медицинский модуль, к которому его привязали, оказался надежнее, чем хотелось бы.
Мастер подошел поближе. Он ухмылялся уголком рта и выглядел довольным жизнью – глаза блестели, щеки румянились. От него так и веяло самодовольством и неприятностями. Красавец.
Через секунду молчания Доктор был согласен на любые насмешки. Через две – смирился с тем, что словесными издевательствами дело не ограничится.
– Надо же, какие сообразительные аборигены!– с веселым изумлением заявил Мастер, склоняясь над ним, и нарочито медленно, по одному, отсоединяя провода. – Как они догадались насчет кляпа? Еще немного, и я начну их уважать!
Доктор мычанием попытался проинформировать, что, если Мастер не поторопится, то исследователи таймлордовского ДНК могут вернуться. Мастер осторожно провел пальцами по голой коже. Доктор дернулся и замычал громче.
На его беду, Мастер понял.
– Да, ты прав. Тут нам могут помешать, – после чего переместился за спину и покатил модуль перед собой. – Ты что-то сказал?
Доктор стоном выразил все, что он думает о личностях, которые в чем-то не изменятся никогда. Неизвестно, сумел ли он донести до Мастера свою позицию. Может, и сумел. Просто Мастер не отреагировал.
Широко распахнутые двери ТАРДИС показались воротами в рай. Только показались, разумеется.
Мастер пристроил модуль у входа так, чтобы он закрывал дверь, и принялся колдовать над панелью.
Через пару минут никакая опасность им не грозила, а Доктор обзавелся еще одной шишкой – его голова как раз располагалась в пределах доступа к перилам.
– Извини! – раздалось от консоли. – Больше не буду. И меньше тоже.
Мастер снова показался в зоне видимости, еще более довольный, чем раньше. Освобождать Доктора он не спешил, и улыбка его с каждой секундой казалась все более и более натянутой. Доктора переполняли дурные предчувствия.
– Ты, я и наручники, – Доктор раздраженно замычал. – Нетерпеливый какой. – Мастер безошибочно расшифровал изданный им звук и снова склонился над модулем.
Браться за зажимы он не спешил.
Пальцы снова заскользили по коже, извлекая иглы и отклеивая присоски. Мастер замирал каждый раз, поглаживая оставшийся след, будто хотел стереть его. Доктор собрался было поторопить его очередным мычанием, но решил, что не стоит. Глаза Мастера казались слишком темными. Передумает еще.
Очередная пауза тут же затянулась – петлей на шее. Мастер смотрел на него – и больше не улыбался.
– Что они тебе влили? – Доктор снова попытался пожать плечами. – Пытались ввести наркоз?
Заметил-таки. Брюки все еще были на Докторе, и ширинка неприятно давила на пах. Ну да, побочный эффект влияния лекарства одной расы на организм другой. Подумаешь. И не такое бывает, вот что с ним творилось после земного аспирина – это было ужасно! А тут такие мелочи.
Было бы с чего так облизываться!
Доктор все-таки замычал недовольно. Мастер только хмыкнул и продолжил издевательство, то есть, освобождение, другой половины тела, перегнувшись через оное и больно навалившись на руку. Вместо того чтобы просто обойти модуль с другой стороны.
Он точно издевался.
Из-за этой глупости страдали оба. Доктора мучила боль в прижатой руке, боль в паху, которой совсем не помогали неожиданно деликатные, даже нежные прикосновения пальцев – с другой стороны, сомнительно, чтобы самому Мастеру нравилось упираться пахом в чужое бедро. Доктору бы на его месте точно не нравилось. И ведь всего-то надо отстегнуть хотя бы один зажим на руке, и Доктор смог бы помочь себя освободить. Да что там, Доктор вообще бы сам справился! Он снова бешено завертел кистями, пытаясь дать понять, что ему нужно, когда почувствовал тем самым бедром кое-что интересное – и замер.
– Ммм? – заинтересовался Мастер. – Ты все-таки решил мне не мешать?
«Не понял», – взглядом спросил Доктор. – «Ну ладно я, а что давали тебе?»
Мастер услышал. Ухмыльнулся коротко, криво, уголком губ. И снова провел кончиками пальцев по коже на груди. Давным-давно свободной от всякой ерунды коже. Собственно, на Докторе уже две минуты как не было ничего, кроме брюк – и зажимов.
«Не понял», – снова повторил Доктор взглядом.
Мастер не ответил. Только снова провел кончиками пальцев по груди, по животу. Доктор дернулся – щекотно.
– Забавно, – тихо и невыразительно сказал Мастер. – Ты сейчас полностью в моей власти. В самом деле. Ты связан по рукам и ногам, освободиться сам не можешь, ТАРДИС дрейфует в пространстве, и ни одной твоей обезьяны, способной вломиться в самый ответственный момент. Что ты чувствуешь?
Доктор сглотнул.
– Нервничаешь? – голос Мастера звучал почти сочувственно. – Зря.
Доктор немедленно начал нервничать еще больше. Самое странное, что возмутиться не получалось, и совсем не из-за кляпа. На самом деле не так сложно испортить Мастеру это странное настроение. Совсем не сложно. Вот Доктор сейчас соберется с силами и непременно сообразит, как это сделать.
Наверняка это лекарства виноваты. Да, точно. Из-за лекарств он что-то плохо соображает.
А Мастер продолжал его касаться, аккуратно и бережно. Доктор и не подозревал, что Мастер может быть таким аккуратным с чем-то живым. С кем-то. Тем более с ним, с Доктором.
И без того тесные штаны от этой мысли стали еще теснее. Да что это такое с ним сегодня? Чужие пальцы нежно постукивали по животу над брюками, а вторая рука небрежно, едва касаясь, легла на ширинку. Доктор судорожно вздохнул.
– Тебе помочь? – так же невыразительно, подчеркнуто небрежно спросил Мастер. Доктор жалобно замычал в том смысле, что да, спасибо за предложение, но он как-нибудь сам, в своей комнате, в душе, тихонечко…
– Не говори глупостей, – прошептал Мастер, осторожно, так мучительно осторожно сжимая ладонь – ту, самую, что уже была ниже пояса. – Что ты там намучаешь один…
Доктор сказал бы, конечно, что уж с такой бедой он прекрасно справится – но не мог. Никак. Потому что Мастер уже расстегивал ему брюки, и делал это так же, как он сегодня делал все остальное – осторожно и издевательски медленно.
Но надо сказать, расстегнуться оказалось таким облегчением, то Доктор не сдержал стона – и тут же понял, как ошибся. Издавать подобные звуки нельзя было ни в коем случае, потому что Мастер вскинул голову, посмотрел на него, и радужку в его глазах почти стерли расширившиеся зрачки. Он выглядел так, будто сейчас регенерирует. Доктор снова мысленно спросил, уверен ли Мастер, что ничего не наглотался и не надышался по дороге, но в этот раз его не услышали. Мастер сдернул брюки рывком, вместе с бельем, и до колен, словно разом вспомнил, кто он такой и как относится к окружающим. Особенно к Доктору.
– Я сейчас отпущу твои ноги, – сказал Мастер ласково, будто маленькому ребенку. – Тебя надо раздеть. Ты ведь будешь хорошо себя вести?
Доктор попытался подумать, но не смог. Как не смог и объяснить себе, что заставило его кивнуть.
И Мастера словно отпустило что-то, почти физически. Будто он старался не показать, что от этого легкого движения подбородком зависит его жизнь, а вот теперь, наконец, мог расслабиться. Он осторожно, снова осторожно освободил два зажима, освободил Доктора от одежды, а потом – потом поцеловал ступню. Лизнул выступающую косточку. Доктора тряхнуло. Он снова сглотнул, во рту было сухо. Мастер провел пальцем по щекотному местечку и улыбнулся. Доктора снова тряхнуло, и снова – совсем не от щекотки. Скорей от этой улыбки. Мастер не улыбался так никогда. Разве что в полузабытом детстве – если память, конечно, Доктора не подводила.
Мастер еще раз коснулся губами синей жилки над косточкой и заставил выпрямить ногу. Приковывать назад не стал, только в глазах снова мелькнуло на миг: «Ты ведь будешь хорошо себя вести?»
Доктор физически не мог сейчас вести себя плохо. В паху все ныло, а манипуляции заклятого друга превратили «болезненно» в «невыносимо». Мастер повел кончиками пальцев по внутренней стороне голени, вверх, к бедру и Доктор дернулся, выгибаясь.
– Тшшш, – тихий шепот, кажется, голос готов сорваться, – сейчас, хороший мой. Сейчас будет легче.
Пальцы проследовали почти до самого паха, почти, но не совсем. Замерли на бедре. Доктор задыхался. Кляп мешал невыносимо, не давал… не давал что? Доктор осознал, что готов умолять, потом осознал, о чем, и застонал.
А Мастер прикрыл глаза, будто от этого стона ему стало плохо, или наоборот, слишком хорошо, и Доктор снова приготовился к пытке – но ее не было. Не было! Что едва не приводило в ужас.
Впрочем, если считать пыткой это… эту… неторопливость!
Додумать мысль он не успел. Мастер, наконец, перевел ладонь выше, и едва-едва ощутимо сжал пальцы на самом чувствительном местечке. А потом провел – туда-сюда. И еще раз – туда-сюда.
Только два пальца – большой и указательный. И еще средний, постукивающий по головке, стирающий капельку смазки…
Кажется, Доктор всхлипнул. Ужасно хотелось узнать, как это отразилось на Мастере, но Доктор почти ничего не видел перед собой, даже с открытыми глазами. Все чувства сконцентрировались в паху.
И в груди. Да, у Мастера же есть и вторая рука. Кончики пальцев которой только что весьма чувствительно ущипнули его за сосок.
Чувствительно, но не до боли, и это было куда хуже, чем лава, посылаемая по венам обезумевшими рецепторами. Плакать хотелось от этой нежности. Даже больше, чем содрогаться в ужасе.
«Что с тобой?»
- Тшшш, Доктор. Тише.
«Ох…»
Пальцы гладили подбородок, а другая рука ласкала, мучила касаниями, такими убийственно легкими!
А потом и вовсе пропала.
Доктор очнулся немного, проморгался и обнаружил, что Мастер избавился уже от большей части одежды, в данный момент выбирается из белья и улыбается безумной, но неожиданно светлой улыбкой. Вот он отбросил последнюю тряпку и склонился над Доктором. Казалось, от Мастера шло тепло. И свет, слабый, но несомненный. Сердца судорожно заколотились – неужели все-таки регенерация?! Нет, это было бы куда заметней.
– Хочу тебя поцеловать, – прошептал Мастер. Прикоснулся к кляпу, и Доктор видел, как у него дернулся кадык. – Ты же не станешь… не станешь?
Доктор понял, что не станет. Ничего.
Пришлось прикусить кончик языка, чтобы сдержать рвущийся поток слов, но в следующую секунду чужие губы накрыли его собственные, чужой язык раздвинул зубы, и стало легче. Совсем легко.
Мастер взобрался сверху, лег на него, не разрывая поцелуя. Прижал всем телом, придавил ноющий член бедром. Член самого Мастера, кажется, был способен составить ожог на коже. Доктор невольно потянулся к его сознанию – но одернулся, испугавшись, сам не зная чего именно. Того, что внутри? Или спугнуть это странное настроение? Его ведь так легко спугнуть…
Даже слишком легко – в губу впились острые зубы, в волосы – привычно жесткие, сильные пальцы.
Доктор редко понимал, но сейчас – это было словно озарение.
«Я… ничего…» – он не закончил мысль и просто обмяк, усилием воли расслабив все, что могло расслабиться. Откинул голову, следуя за жесткой рукой, раня собственную губу о чужие зубы – но обнажая горло. Как волки, да? Опустить плечи, заставить себя забыть о свободных ногах, просто… просто расслабиться.
Ведь ничего же страшного не будет. Правда, Мастер?
«Правда. Мой хороший… прости, прости», – Мастер вылизывал прокушенную губу, теплым и почему-то очень шершавым языком. Как у кошки. Губу, потом подбородок. Потом обнажившееся горло, и, приутихшие было, ощущения навалились с утроенной силой. Мастер пробовал его на вкус. Вконец обезумевший и потому невероятно спокойный, он смаковал Доктора, будто лакомство, спускаясь все ниже и ниже – ямочка между ключиц, грудь, соски. У Доктора мелькнула мысль, как низко Мастер опустится, на чем остановится – и пришлось снова прикусить себе язык.
Но вот стон сдержать не удалось, да, наверное, не нужно было – потому что Мастер вздрогнул, совсем так же, как недавно вздрагивал сам Доктор, и нырнул головой к паху.
Доктор не закричал. Он просто широко открыл рот, но оттуда не вырвалось ни единого звука. И к лучшему, потому что иначе за воплем последовали бы слова, способные все испортить – но он не мог говорить, мог только кричать мысленно: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».
А Мастер отстранился. Еще и прижал член у основания, перекрыл все наглухо. Жестокий. Всегда такой был и таким останется.
– Ну, ну, – чудовище с бесконечно нежным взглядом. Его, Доктора, смерть. – Дыши.
Доктор дышал и не мог понять – почему Мастер так спокоен? Как так можно, когда кресло настолько узкое, что колени непонятно во что упираются, когда стоит, как стоит сейчас у Мастера? Доктору очень хотелось его коснуться. Приласкать вот это, между ног, налитое, подрагивающее, унять хоть немного муку. Это ведь невыносимо, когда тебя не касаются!
Взгляд Мастера смягчился. По-настоящему смягчился, потеплел.
– Может, позже, – сказал он тихо. – Нам понадобится кое-что.
Он слез на пол, и, спиной, не отводя от Доктора взгляда, отступил к ящикам с инструментами. Доктор сомневался, что «кое-что» там будет, а значит, Мастеру придется отвести взгляд, придется уйти. Ужасная мысль.
Мастер наугад пошарил в первом попавшемся ящике и извлек оттуда флакон с темной жидкостью. Улыбнулся.
– Старушка Тардис…
Содержимое, вопреки опасениям, приятно пахло и легко мазалось. Совсем не то, что ожидаешь найти где-то поблизости от главной консоли. Но через минуту Доктор забыл об этой загадке, потому что Мастер снова был рядом и снова его касался. Ладонями по внутренней стороне бедер, по животу, по члену. Языком по головке, по самому кончику, и пальцами изнутри, резко и почти неприятно, пока не нащупывается нужное местечко – а тогда становится наплевать на всякое неприятно, и на то, сколько там уже этих пальцев, и на все на свете. Еще бы чуть быстрее – но нет, Мастер все еще выматывающее осторожен. Садист.
Доктор тихо выругался, заработал еще один болезненный укус в бедро, и понял, что не может. Совсем. Он выгнулся, едва не ломая шею, и смотрел вниз, пока Мастер не поднял голову и Доктор не сумел поймать ласковый и безумный взгляд:
– Мастер…
И все. Видно было, как рушится что-то внутри, в глубине зрачков. Мастер снова навалился на него, прижал, судорожно отираясь всем телом. Втиснулся макушкой в щеку, пахом в пах – и снова замер, удерживаясь даже не силой воли, чем-то другим, нестерпимым и страшным.
– Доктор.
– Мастер, – голос хрипел, будто сорванный. – Пожалуйста?
– Да.
Все равно это было больно. Поначалу. Мастер вошел легко, в два плавных толчка, но все равно это было слишком жестко и тяжело, будто что-то внутри Доктора никак не могло согласиться с тем, что происходит. Он всегда сопротивлялся, он так привык к этому, просто не умел иначе – но руки связаны, и Мастер сильнее, и… мысли кружились в голове, обгоняя одна другую, и сталкиваясь между собой, пока Доктор не выдавил пересохшим ртом, обращаясь больше к себе, чем к Мастеру: «Можно».
Сейчас – можно.
Мастер застонал, и от этого стона что-то поддалось внутри. Расслабилось, пропустило. Перед глазами заплясали искры. Мастер подался назад, медленно, все еще слишком медленно, потом вперед – и снова искры из глаз, и голова кружится, и воздуха не хватает. Еще бы, вся кровь сейчас в паху. Еще один толчок – и думать становится невозможно, мысли рассыпаются радужными осколками. Остается только оглушительный, на всю вселенную вопль: «Мой!», но эта мысль Доктору не принадлежит.
Мастер смотрел на него.
У Мастера опускались веки, едкий пот заливал ему глаза, но он смаргивал отчаянно и беспомощно и все равно смотрел, проникал в тело, проникал в мысли, забирал себе – как всегда хотел. С самого начала.
И Доктор не был против. Во всяком случае, не сейчас, не тогда, когда перед глазами искры, в ушах колокола, и так хорошо, так здорово, так чудесно, так замечательно не-одиноко.
Будто вся вселенная у ног.
Это не кончалось очень долго. Они кусали губы, стискивали пальцы, сталкивались взглядами – даже сейчас не удержаться от соперничества, от крохотной войны. Но слишком хорошо, слишком медленно, слишком долго – Мастер ждал куда дольше, но Доктор сдался первым, потому что… потому.
В конце-концов, потом всегда можно списать все на лекарства. И на ремни. И на глупых аборигенов. И вообще, какая разница, кто, когда, как, если Мастер…
…Мастер упал на него – тяжелый, жаркий. Прикрыл глаза. Всхлипнул.
– Мастер.
– М…
– Развяжи?
Он не хотел развязывать. Приподнявшись, смотрел на Доктора, нервно прищурившись: «Почему тебе обязательно надо все портить?»
Глупый-глупый старый Мастер…
Наконец, Мастер дернул плечом, потянулся, отщелкнул последние зажимы. И стал подниматься, на ходу примеряя привычную маску, но Доктор не собирался позволять ее надеть.
В кое-то веки он знал, что делать.
– Не уходи.
– А?
Ну, то есть, почти знал, но в этот раз исправиться было нетрудно. Доктор просто потянул Мастера за руку и опрокинул на себя – едва не уронив их обоих на пол. И обнял обеими руками, изо всех сил.
– А-а.
– Ага.
Мастер обмяк и тихо рассмеялся ему в плечо. Или заплакал?
Неважно.
Доктор слабо улыбался в ответ.

@темы: Чтиво, Doctor Who, Мужская дружба? Не, не слышала, Зе бест оф зе бест оф зе бест, NC-17

---

Письмо Эндрю Скотту
Это письмо написала одна девочка. В своем блоге она пишет: "Несколько недель назад я отправила письмо Эндрю Скотту, в котором написала как сильно обожаю его работу и его роли в фильмах "Моя жизнь в кино", "Sea Wall", "Тихие вещи" и в "Шероке". Это было довольно глупое письмо, которое я написала в 4 часа утра. И я спросила о его домашних животных и вскользь упомянула о своем хомячке Masimo. Потом получила ответ: "for Shynie + Masimo, love, Andrew Scott". Извините но я ненавижу этого человека, так как он смеет быть до такой степени милым".

@темы: Sherlock

---

Статья о сериале "Мерлин" из журнала "Daily Star". Перевод: Leona

"Зрители-геи считают приключения Мерлина совершенно волшебными. Новый популярный сериал BBC, выходящий повечерам в субботу, очаровал их своими голубыми намеками.
Молодой волшебник Мерлин и героический принц Артур, судя по всему, становятся гораздо ближе, чем во всех предыдущих версиях мифической истории Камелота.
Продюсер и один из создателей сериала Джонни Кэппс сообщил, что растущая аудитория фанов-геев не будет разочарована продолжением сериала.
Он сказал: "Это очень глубокая дружба. Во всех эпических историях есть элемента гомоэротизма, поэтому подобные вопросы будут всегда относиться и к нам."
Звезды сериала 22-летний Колин Морган и 23-летний Брэдли Джеймс признались, что они были в шоке, когда на прошлом лондонском MCM Expo встретились с фанатами-геями. Колин, родившийся в Армахе и играющий Мерлина, сказал: "Они с большим интересом задавали интимные вопросы об отношених Мерлина и Артура".
Но Брэдли, играющий Артура, пришел в восторг от того, что фанаты так быстро заметили эту тенденцию.
Он сказал: "Это здорово, что сериал так быстро вызвал подобную реакцию. Верьте или нет, я считаю это комплиментом. Мы с Колином обсуждали наши отношения и решили позволить им начать развиваться с самого начала. И мне приятно, что аудитория находит от чего отталкиваться".
Их обоих окружила толпа на лондонском конвенте - самом большом событии для потребителей развлекательных передач и видео-игр в Европе. И Брэдли, которого почти никто не знал до начала сериала, признался, что его поражает его новый культовый статус.
"Я так удивился, что столько народу пришло нас увидеть", - сказал он.
13-серийный сериал начали показывать на канале BBC в сентябре. В нем Мерлин обнаружил, что он не похож на своих сверстников из-за увеличивающихся магических сил. Но он должен скрывать свои способности, потому что магия запрещена законом в Камелоте.
В остальных сериях мелькали мускулистые рыцари, участвующие в боях на мечах - включая Ланселота в расстегнутой рубашке, которого играет звезда сериала "Герои" 30-летний летний Сантьяго Кабрера.
Но продюсер Кэппс говорит, что зрителей больше расстраивают исторические неточности, а не слэшные намеки.
Он сказал: "Мы всегда понимали, что некоторых мы разочаруем. Но пока больше жалуются на то, что в сериале были сэндвичи и помидоры".
В ответ на вопрос, не превратил ли сериал его молодых актеров в гей-звезд, он засмеялся: "Они уже гей-иконы!"
В сериале также снимаются Энтони Хед, Мишель Райан и Ричард Уилсон."

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, Что-то ещё, Merlin

---

Название: Название: Пять вещей, которые не умеет делать Колин Морган
Фандом: Merlin BBC, RPS
Автор: Sabira
Бета: lyekka
Пейринг: Брэдли/Колин
Жанр: romance
Рейтинг: PG-13
Отказ от прав: уважаемые Б.Дж. и К.М. принадлежат себе и может быть - друг другу. Выгоду не извлекаю)))
От автора: не спится мне по ночам. Не спится. Аллюзия на буржуйские "пять вещей"


1. Колин не умеет готовить.

Брэдли сам не понимает, почему его так удивляет именно этот факт. В конце концов, Джеймсу полагалось бы поражаться другим вещам. Например, он мог бы сказать себе «Эй, Брэдли, ты влюбился в парня, ни фига себе, да?». Или позвонить маме «Ма, ты видела? Ты видела наши рейтинги?». Или жмуриться по утрам от вида неадертальца, поселившегося в зеркале. Но вместо этого он сидит на стуле и тупо переспрашивает «Ты действительно совсем не умеешь готовить?»
И Колин согласно кивает, пожимая плечами. Мол, извини, но совсем.
Потому что Колин похож на парня, который будет классно смотреться в переднике с рюшечками и, конечно, должен уметь готовить. Всякие там блюда со словами «болоньез» и «по-ирландски» в названии.
Когда Брэдли озвучивает свои мысли, Колин опять смотрит немного смущенно и говорит что-то вроде «Ну, знаешь, я умею делать тосты. Если тут есть тостер, конечно». А спустя пару минут Джеймс выясняет, что еще Колин владеет ценным умением заливать хлопья молоком и может помыть себе пару яблок. В глубине души Брэдли тут же начинает подозревать, что вегетарианство Моргана – это не убеждения, а элементарная лень, потому что мясо невозможно жрать сырым, а яблоки – сколько угодно.
И первое совместное утро они проводят исключительно прозаически – закупаются в ближайшем супермаркете, где Колин пытается собрать продукты согласно списку, а Брэдли повинуется вдохновению и попросту сгребает в корзинку понравившиеся упаковки. В итоге они заваливают всю ленту транспортера перед кассой, но Брэдли доволен. В доме должна быть еда. С запасом.
Готовить приходится ему. Колин помогает: два раза поднимает с пола упавшие ложку и нож, а еще лезет целоваться, когда Джеймс ставит тушиться овощи. И вызывается вымыть посуду, раз уж Брэдли его кормит. Морган тянет рукава наверх и капает средством на губку. Он что-то болтает сквозь шум воды и перезвон мисок-чашек-ложек, но Брэдли не слушает. Он смотрит на мыльную пену на пальцах, на капельки воды на запястьях и ему уже нет дела, как там сыграла сборная и кто отдал голевую передачу.
Овощи дотушиваются, посуда вымыта и даже стол сервирован – Брэдли нервничает. Он не великий мастер готовки, так, умеет кое-что. Но Колин хвалит, а потом вытаскивает из кармана обрывок бумаги и рисует две большие десятки. Брэдли смеется, а потом что-то случается и перейти к чаю они не успевают, потому что обоим приходит в голову опробовать классику. Ибо секс на кухонном столе – это классика, спросите кого угодно.
Спустя синяк на бедре у Джеймса и разбитую Колином тарелку (смахнул со стола, с кем не бывает) они решают, что классика – это и правда хорошо, кухня – замечательное место, а Брэдли явно стоит давать уроки кулинарного мастерства неким лентяям-вегетарианцам.
Спустя полгода они оттачивают секс на кухне до совершенства, а Колин по-прежнему умеет мыть яблоки.

2. Колин не умеет признаваться в любви.

Брэдли сначала даже не замечает. Он вообще не мучается из-за таких вещей. «Если любишь – скажи» считает Джеймс и, конечно, говорит. Как только понимает, что, собственно, он влюбился. А Колин в ответ замирает и крепче сжимает в кармане пальцы Брэдли (дело происходит зимой, Морган как обычно где-то забыл перчатки, и ничего иного, кроме как засунуть зябнущую худую кисть к себе, Джеймс придумать не смог).
А потом Брэдли говорит это еще и еще, серьезно и между делом, дурачась и просто так. Колин всегда отвечает «я тебя тоже» или «взаимно». На очередное «взаимно» Брэдли припоминает старый фильм и Суэйзи и дразнит Колина, что вот он умрет и так и не успеет услышать нормальное признание и ему тоже придется искать себе старую чокнутую негритянку…
- Я тебя люблю, - перебивает его Колин с неожиданно серьезным выражением лица. – Очень.
И Брэдли чувствует прикосновение вечно холодных пальцев к щекам и целует одну из этих глупых ладоней.
- Я знаю, - говорит он, чувствуя отголоски стыда за то, каким напуганным выглядит Колин. Ведь он действительно знает, а если Морган так боится вслух – зачем заставлять?
Тем вечером они долго лежат в темноте и молчат. Брэдли время от времени проводит пальцами по шевелюре Колина – просто чтобы убедиться, что это действительно Колин и что до него можно дотронуться. Тот каждый раз фыркает и в какой-то момент садится на постели и начинает напевать песенку про Генри Восьмого.
- Эй, я был Суэйзи, - смеется Брэдли, когда Колин доходит до третьего куплета.
- Теперь ты Вупи, - улыбается Морган и усаживается на любовника верхом.
В следующий раз Колин говорит «я тебя люблю», когда Брэдли отдает ему ключи от своего дома.

3. Колин не умеет курить.

Брэдли уверен, что курение примерно как мастурбация – ничего сложного и особо учиться этому не нужно. Один раз попробовал и все, готово. Научился.
Колин не умеет. То есть, в теории он все делает правильно. Достает сигарету, осторожно прихватывает ее губами (это любимый момент Брэдли, у него сразу екает внутри, а в паху появляется легкое напряжение), щелкает зажигалкой – пламя красиво подсвечивает угловатые черты лица – и сигарета начинает дымиться.
Колин делает затяжку, старательно глотает дым и выпускает его наружу – и выглядит все это так, будто ему восемь, а сигареты отцовские. Брэдли каждый раз качает головой, заставляет отвести руку от губ и забирает у Колина сигарету. Он быстро затягивается, выдыхает пару колечек и тушит окурок. Никотин - зло, от него желтеют зубы и ногти, они не могут себе его позволить. Но дома все равно валяется початая пачка, и Брэдли иногда просит Колина закурить. Он уверяет, что облизывать пальцы Моргана после того, как тот в очередной раз пытался научиться курить, гораздо интереснее и вообще – вкуснее.
И не очень важно, что наутро Колин ругается и проветривает до посинения – вполне реального посинения, и Брэдли не спасает даже любимая толстовка.
Когда спустя год у Моргана наконец получается правильно закурить, Брэдли дарит ему трубку, и то, как сосредоточенно Колин посасывает мундштук, вполне компенсирует сосланные в изгнание сигареты.

4. Колин не умеет ругаться.

И на первых порах это становится самым серьезным его недостатком в глазах Брэдли. Джеймс шумный, ему иногда нужно поругаться, выяснить отношения, шарахнуть кулаком по стене или швырнуть на пол бронзовую собачку, или, на худой конец, подушку. Он хочет слышать низкие рыкающие нотки в голосе собеседника, видеть, как сужаются глаза, чувствовать чужую агрессию – обмен эмоциями, давай-давай!
С Колином так не выходит. Морган либо соглашается с аргументами, либо поднимает руки в этом своем излюбленном беззащитном жесте и молчит. Пережидает. Несмотря на то, что он не согласен и кричащий Брэдли ему не нравится.
В итоге скандал затихает, сходит на нет, и никакого удовольствия получить невозможно. Ведь они толком не поругались, так что прощай секс-давай-больше-не-будем-ссориться. Впрочем, вместо него у них секс-ты-вечно-такой-громкий, и он тоже очень, очень неплох.
Неумение ругаться немало осложняет и профессиональную жизнь. Привыкшему к определенной реакции Колина, Брэдли очень сложно орать на Мерлина, когда он – Артур. Он все время подсознательно ждет снисходительной улыбки, едва заметного покачивания головой и поцелуя в щеку или краешек губ. Но Брэдли-Артуру, как правило, приходится отворачиваться и уходить от нерадивого слуги.
Поэтому, когда Колин однажды закатывает страшный скандал из-за невынесенного мусора, Брэдли первые минут пятнадцать сидит с совершенно ошарашенным видом и думает, что этот парень с дикими глазами – не Морган. А получив-таки долгожданный секс во имя примирения, Брэдли понимает важную вещь. Не делать – еще не значит не уметь.

5. Колин не умеет говорить слово «нет».

Не то, что бы совсем, конечно, но у него серьезные проблемы с этим. И если иногда такая позиция приносит пользу (их счастливая жизнь явное тому подтверждение), то порой Брэдли хочется подойти и отвесить Колину подзатыльник.
Переснять сцену?
Замерзнуть, сидя в своей вечной тени?
Принести Энжел забытый ею в автобусе шарф?
Колин все время отвечает «да» и переснимает, хотя сцена и так хороша; замерзает, боясь загара; приносит – несмотря на толпу бездельников-ассистентов. И если первое время Брэдли просто злится, то со временем он начинает влезать. Он напоминает Кэти, что если ей нужен сценарий, то она может и сама за ним прогуляться, и даже спорит с режиссером, когда те вставляют сцену с пощечиной. Неважно, что Брэдли все же приходится сымитировать удар. По крайней мере, он старался и спорил.
На все же заявления в бесхарактерности Колин только улыбается, хотя и благодарит – словом и делом.
Но Джеймс не оставляет надежд исправить ситуацию и горько жалеет о собственном энтузиазме, когда он решает попробовать в туалете самолета (да, избито, но так у Брэдли еще не было), а Колин твердо говорит «нет» и даже отворачивается к иллюминатору.
После того случая в лекциях Джеймса появляется исключение: Колину разрешается быть совершенно бесхарактерным, если это касается секса с Брэдли.

- А еще я не могу вылепить лошадь из пластилина, - признается Колин однажды вечером, когда Брэдли вдруг делится с ним своими наблюдениями. Джеймс улыбается в темноту, и на ближайший праздник Морган получает разноцветную коробку с ровными липкими брусочками внутри. Под вечер они имеют двух уродцев, претендующих на звание «современное искусство» и решают, что не уметь что-либо – это, в сущности, совсем не страшно.
У них вся жизнь, чтобы научиться. Или не научиться – и это тоже будет неплохо.

Конец.

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, Merlin, PG-13

---

Название: Наследник
Фандом: Merlin BBC
Автор: Sabira
Пейринг: Артур/Мерлин, упоминание Артур/Гвен, намек на Мерлин/Гвен
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст
Отказ от прав: стандартный


Стража послушно расступается, пропуская Мерлина. Для первого мага королевства нет запертых комнат, даже если речь идет о спальне королевы.
- Как спалось ее величеству? – спрашивает он у замершей на кровати Гвеневеры. Та вежливо благодарит, и делает знак рукой, отпуская служанок. Те рады унести ноги, и никакая преданность госпоже их не остановит. И есть ли она, та преданность?..
Стоит двери закрыться, Гвен замолкает, и в спальне повисает тяжелое, мрачное молчание. Мерлин подходит к кровати – равнодушно, бесцеремонно, и кладет руку на прикрытый лишь тонкой тканью сорочки живот королевы. Тот уже довольно большой, два месяца – и придет срок. Гвен вздрагивает, но не уклоняется от теплых худых пальцев, осторожно оглаживающих ее чрево. Она не хочет смотреть на Мерлина. В эти моменты он слишком похож на себя-прежнего, из той далекой жизни, где нужно было штопать платья Морганы и полоскать белье в холодном ручье.
Мерлин улыбается – с той же безысходной нежностью, с какой он обычно смотрит на ее мужа. Гвен закрывает глаза, облизывая губы. Ее тело невольно тянется к трогающему ее сейчас мужчине. Вопреки разуму, вопреки сердцу. Как бы она сейчас хотела этого – прикосновения сильных рук и ласковых губ, чтобы ее брали за разом, пусть даже грубо и безжалостно, как угодно. Но Артур не приходит в ее спальню так давно, что она, кажется, забыла – какого это, быть с ним. И никто другой не приходит, кроме Мерлина. Вот тот навещает ее каждый день, спрашивает, что она хочет, что ей снилось, настаивает на том, чтобы она ела, приносит цветы, и каждый раз дотрагивается, водит ладонями по животу, пугая желтыми глазами и убаюкивая заклинаниями.
Как сейчас.
Мерлин отстраняется и внимательно смотрит на королеву. Он давно называет ее так, вслух и за глаза, мысленно и при Артуре. Нет Гвен, есть Гвеневера, королева Камелота. И это правда. Женщина, замершая посреди неприбранной кровати – королева. У нее роскошные черные волосы, и выразительные влажные глаза, нежные губы и легкий румянец на щеках. Тонкая, тщательно выбеленная и расшитая сорочка обнимает плечи, стыдливо обрисовывает ставшую еще более крупной грудь, чуть натягивается на животе, сбивается складками у лодыжек. Теперь у Гвен ухоженные руки и драгоценные камни на шее, личные покои и несколько служанок. Из новых, конечно. Во всем замке найдется разве что пяток старых слуг. Тех, кто помнит улыбчивую Гвен, дочку кузнеца, и недотепу Мерлина, служащего при молодом принце. Никого из них нет, тело кузнеца давно сгнило в земле, принца теперь называют королем, а в худощавой, затянутой в черное фигуре, невозможно узнать мальчишку из Эалдора.
- Я бы рекомендовал немного прогуляться сегодня. Погода стоит прекрасная.
Гвен не отвечает, но ее ответа никто и не ждет. Мягкие слова Мерлина – это приказ, она прекрасно это знает. Неподчинение ему – это неподчинение Артуру. Гвен придется пойти и погулять, если она не хочет визита мужа с его жесткой складкой у губ и холодными глазами. В них больше нет мягкой ласки, там только отсветы стали и желтые всполохи.
Гвен судорожно переплетает пальцы и вдруг решается.
- Мерлин! – зовет она собирающегося уйти мага.
- Ваше вели… - Мерлин осекается под отчаянным взглядом. – Гвен?
- Кем ты пожертвуешь? – тихо спрашивает королева.
- Я не понимаю, о чем ты, - пытается отрицать Мерлин.
Гвен подается вперед, чувствуя, как приливает кровь к щекам.
- Я знаю, - сбивчиво говорит она. – Он чужой, этот ребенок, это твоя магия, да? Но я же знаю, как был рожден Артур. Я…
- Боишься повторить судьбу леди Игрейн? – спокойно спрашивает Мерлин. – Зря, миледи. Ни вам, ни королю, ни его первому рыцарю ничего не угрожает.
Он уходит, оставляя Гвен с ее вопросами наедине.
Мерлину нужно поговорить с Артуром.
Он находит короля в тронном зале, окруженного рыцарями. Артур недовольно поднимает голову, намереваясь отчитать прервавшего их, но вместо этого лишь кивает, не меняясь в лице. Зато рыцари ощутимо напрягаются. Им, чья сила и доблесть измеряется в подвигах, турнирах и походах с помощью меча и верного глаза, боязно при виде первого мага, с его просторными черными рубашками, худыми кистями рук и сухими, плотно сжатыми губами. Они видели его в деле. С какой легкостью по одному его жесту деревья вырываются вместе с корнями. Как свистит, заворачиваясь в смертельную воронку, безобидный лесной ветер. Как камни рушатся сверху на головы врагов. И сколько бы король не говорил, что Мерлину можно доверять, рыцари не могут до конца принять мага и считать его своим. Это Артур несется во весь опор во главе своих людей, безраздельно доверяя оставшемуся за спиной Мерлину. Остальные не имеют право на такое доверие.
Поэтому когда спустя некоторое время обсуждение закончено, и король разрешает своим рыцарям удалиться, никто не чувствует сожаления.
Мерлин провожает взглядом последнего и замечает, как меняется выражение глаз Артура. Оттаивая, теряя суровость и серьезность. На него снова смотрит влюбленный двадцатилетний мальчишка, его принц, его Артур. Мерлин смеется и делает шаг вперед, натыкаясь на теплые губы и теряясь в хорошо знакомых руках. Артур оглаживает пальцами линию подбородка и торопливо целует, быстро, уверенно, привычно.
Мерлин не знает, почему у них так, но с каждым днем, кажется ему, их связь становится только сильнее. Маг уже не знает, где заканчивается Артур и начинается он сам.
Но сегодня что-то не так. Мерлин отстраняется и упирается ладонями в широкую грудь своего короля.
- Как себя чувствует королева? – не дает ему задать свой вопрос Артур.
- Прекрасно. И твой наследник тоже. Но… - Мерлин мнется, не зная, как признаться. Не потому что боится гнева короля – но ему не хочется расстраивать Артура.
- Говори, - почти приказывает Артур.
- Она знает, - спокойно говорит Мерлин.
- Как она…
- Она женщина, она чувствует, - перебивает Мерлин. – Она поняла, что он не связан с ней кровью.
Артур начинает торопливо шагать из стороны в сторону – мечется, но сейчас можно. Таким его позволено видеть только Мерлину, при нем королю можно сомневаться и быть человеком.
- Но ведь она… - Артур нервно облизывает губы, - она же не станет ему вредить?
- Если она попытается, я почувствую, - говорит Мерлин. – И она заплатит за это жизнью. Ребенку еще рано на этот свет, но он уже сможет выжить.
Артур бессильно опускается на трон, закрывая лицо ладонями. Мерлин хорошо понимает его. По-своему они оба привязаны к Гвен. Для одного она – жена, для другого – верная подруга. Они обязаны ей жизнью и спасали от смерти ее. Но Артуру нужен наследник, а зачать ребенка он, пришедший в этот мир с помощью магии, не сможет никогда. Мерлин не хочет вспоминать ночь ритуала, опоенную сонным зельем Гвен, соитие, и прокатывающуюся по телу магию, когда он заканчивает заклинание.
Он подходит к Артуру и садится на подлокотник трона. Это его место, он достаточно тонкий и легкий, чтобы уместиться там. Ближе, чем кто либо. Даже ближе законной королевы.
- Мне придется уехать, - выдыхает Артур, отнимая руки от лица и поворачиваясь к Мерлину. – На севере беспорядки.
Маг плотно сжимает губы, душа в себе протесты и уговоры. Это не первый раз, когда король уходит в поход без него, но все равно Мерлину страшно до дрожи, до дикого бессмысленного «не пущу». Как бы опытен и умел не был его король, отпускать на войну того, ради кого ты живешь…
- Королеву нельзя оставить сейчас одну, - говорит Мерлин, проглотив возражения. Артур слишком правитель, он все равно уедет, так зачем рвать ему душу уговорами?
- Ты остаешься, - кивает Артур. – Сколько Гвен еще носить ребенка?
- Около двух месяцев, сир, - машинально отвечает Мерлин, и его тут же окатывает недовольный взгляд.
- Артур, - поправляется он спокойно.
- Вот через два месяца я и вернусь, - обещает король. – Быть может, ты встретишь меня с ребенком на руках?..
- Можно подумать, я твоя жена, - легко смеется Мерлин, целуя его в висок.
- Моя жена будет встречать сэра Ланселота, а не меня, - усмехается в ответ Артур.
Мерлин кивает, сползая вниз, в ждущие его руки. Король и его рыцари уедут с рассветом, самое время начать прощаться, окутать Артура своей магией, сделать все, чтобы он вернулся обратно.
И Артур знает, что он обязательно вернется.
Потому что пока его ждет Мерлин, Артур будет возвращаться всегда.

Конец.

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, Гет, бессмысленный и беспощадный, Merlin, PG-13

---

Название: Игры
Фандом: Merlin BBC
Автор: Sabira
Бета: Вонг
Пейринг: Мерлин/Артур
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance
Дисклеймер: ну что вы! Все права Merlin BBC)
От автора: в подарок замечательной Madam T.



- Пусти, - шепчет Мерлин, отпихивая Артура, и вздрагивает, когда тот целует его ладонь.

- Я не держу, - неубедительно лжет принц, продолжая обнимать одной рукой слугу за талию, и целует его в подбородок.

- Держишь, - спорит Мерлин – просто так, чтобы что-нибудь сказать. Обнимает Артура за шею, притягивая к себе, и обводит языком и так влажные губы.

- Ты сам меня держишь, - возражает принц и робко проводит ладонью по спине вверх. Он признался Мерлину уже целую неделю назад, но тот все еще упрямится, тянет и не позволяет – почти ничего.

- Уходи, - просит Мерлин, прикрывая глаза, и облизывает собственные губы, прекрасно зная, что Артур никуда не уйдет.

- Пойдем в спальню, - говорит принц и тут же прикусывает себе язык, но поздно. На этот раз его отпихивают вполне уверенно, и Артур с сожалением выпускает теплое тело из рук.

Мерлин считает, что они не должны торопиться.

- Я же тебе нравлюсь, - злится Артур.

- Очень, - подтверждает Мерлин, склонив голову на плечо.

Артур смотрит на белую кожу шеи и едва не сходит с ума от желания подчинить, а потом любить до умопомрачения, чтобы наутро – ни мыслей, ни желаний, ни сил подняться с постели.

- Пойдем со мной, - повторяет Артур еще раз, понимая, что надежды на согласие нет.

- Это приказ? – спрашивает Мерлин, протягивая руку и проводя пальцами по губам принца. Артуру хочется облизать каждый.

Конечно, это не приказ. С некоторых пор он вообще думает, что совершенно разучился приказывать Мерлину.

- Спокойной ночи, - хмурясь, говорит Артур и хочет развернуться, но Мерлин отлепляется от стены и снова обнимает его. Короткие поцелуи – уголок рта, щека, нижняя губа…

- Куда ты собрался? – спрашивает Мерлин.

- К себе, - удивляется глупому вопросу принц, смиряя порыв трогать своего слугу. Везде.

- И без меня? Я должен помочь тебе раздеться.

Артур понимает, что его ждет вчерашняя пытка.
Они идут по коридору, стараясь держать дистанцию, но почему-то все время чуть ли не соприкасаясь бедрами. Что уж говорить про руки – пальцы сталкиваются, так и норовя не расцепиться. Мерлин захлопывает дверь и подходит к Артуру.

- Ты самый ужасный в мире слуга, - шепчет тот, пока Мерлин снимает с него рубашку.

- Почему? – Артур закрывает глаза, собираясь с мыслями, которые исчезают от вида Мерлина, стоящего на коленях и расстегивающего ему штаны.

- Я остаюсь неудовлетворенным, - поясняет принц.

- Моей работой?

- Именно, - кивает Артур, почти падая на кровать. Штаны сбились у неснятых сапог, и именно от них сейчас его будут освобождать. Мерлин наклоняется – Артуру кажется, что слуга вот-вот коснется губами его колена, но тот лишь обжигает кожу дыханием. Пальцы осторожно пробегают по лодыжке, и сапог снят. Артур упирается босой ногой в худую грудь Мерлина и проводит ступней вниз по животу, но закончить путешествие не удается. С принца снимают второй сапог, и теперь на нем ничего нет, кроме тонких нижних штанов, которые ничего, в сущности, не скрывают.

Стыда нет, Артур не умеет стесняться своего тела или своих желаний, но ему так нестерпимо хочется, и когда же, наконец, закончатся эти игры?
Мерлин поднимается на ноги, ставит сапоги рядом с кроватью Артура, развешивает его одежду, машинально принюхиваясь, сгодится ли рубашка еще разок надеть.

- Поехали утром в лес? - предлагает принц, со вздохом укладываясь в постель как надо.

- У тебя тренировка с рыцарями, а потом совет, - напоминает Мерлин, усаживаясь на краешек кровати.
Артур тяжело вздыхает. Очень хочется сказать в ответ какую-нибудь глупость, вроде «я отменю, а к отцу не пойду», но он уже и в шутку не говорит таких вещей. Влюблен, не влюблен – статус принца никто не отменял.

- Спи, - говорит Мерлин, и Артур с трудом подавляет в себе желание швырнуть в него подушкой.

- Только попробуй завтра опоздать с завтраком, - отзывается в ответ Артур, наблюдая, как Мерлин поднимается и идет к двери.

- И что же ты сделаешь?

- Не притронусь к тебе весь день, - обещает принц.
И продолжает улыбаться, даже когда смех Мерлина стихает за запертой дверью.

***

- Ты опоздал, - сообщает уже одетый Артур, стоит Мерлину ввалиться с подносом.

- Простите, сир, - извиняется тот, ловко ставя еду на стол, и снова покидает комнату – принести воды.
Артур решает не дожидаться умывания, отламывает кусок хлеба и жует, подходя к окну. Погода хорошая, солнце светит неярко – будет удобно тренироваться.

- Сначала крошишь, а потом ругаешься, что у тебя в покоях крысы, - замечает Мерлин, входя с кувшином в руках.
Артур засовывает в рот остатки хлеба и отхлебывает принесенного ему молока.

- А ты прибирайся чаще.

- Так если бы в том был смысл, - притворно вздыхает Мерлин, переливая часть воды в неглубокий таз.

- Ты просто лентяй, - говорит Артур, делая еще пару глотков и вытирая ладонью рот. Мерлин шастает по покоям, имитируя бурную деятельность, и неодобрительно косится, заметив, что простыня опять испачкана.

- Руки мог бы и не о простыню вытирать.

- Почему вообще я должен использовать руки? – в тон ему отвечает Артур, и Мерлин возмущенно фыркает.

- Говорят, воздержание полезно.

- Думаю, если проверить твою постель…
Договорить не удается. Мерлин подходит и обнимает его за шею, утыкается носом в плечо и закрывает глаза.

- Между прочим, я вчера не шутил, когда…

- А ты до меня и не дотрагиваешься, - смеется Мерлин. – Это я до тебя.
Артур усмехается и отводит руки за спину – подальше от искушения. Мерлин ведет губами по его шее, до самого уха, касается кончиком языка мочки, а потом проводит пальцами по губам принца, как накануне вечером. Артур сглатывает и ждет, боясь спугнуть. Может, он и не прав: эти игры, в которые его все время втягивает Мерлин – они такие волнующие. Непривычные. Мерлин – первый, кто осмеливается ему отказывать. Но то, как он это делает – лучше согласия всех бывших в постели Артура женщин и мужчин.

Мерлин целует его, всасывая в рот нижнюю губу принца, и остается только проклинать глупые вчерашние слова.
Поцелуй прекращается внезапно, Артур хочет еще, но Мерлин лишь напоследок гладит его по груди и делает шаг назад. Все, что остается – провести рукой по волосам, приходя в себя, и начать умываться, благодаря вечную лень слуги, из-за которой вода такая холодная. Дурман уходит, Мерлин гремит посудой и что-то напевает. Артур со вздохом спускается вниз, к ждущим его рыцарям.

Тренировка проходит отвратительно. То есть, принц по-прежнему хорош, и рыцари сегодня выкладываются – их движения точны и неутомимы, но у Артура плохое настроение. Он так устал за эти недели, а потом еще нужно будет слушать отца, и вечные разговоры – о людях, лишившихся из-за Дракона домов, о снижении налогов в этом году – нельзя разорять свой народ, об урожае, о бандитах на границе с Мерсией… Артур силен, молод, привык к тому, что с него спрашивают много, но сейчас ему хочется пары дней отдыха. В компании Мерлина, пусть тот настолько невежественен и не знает, что в ответ на «я тебя люблю» нужно отвечать «я тебя тоже люблю», а не смеяться и спрашивать, не под заклятьем ли опять сир. И пусть Артур чувствует – все эти отрицания наиграны, и Мерлину просто хочется отомстить или что он там еще себе придумал, но слуга не дается в руки, позволяя лишь осторожные прикосновения и поцелуи. Сначала Артур думает: дело в неопытности. Но после первого же поцелуя понимает – ни о какой невинности речи идти не может. Мерлин раскован, спокоен, умеет получать и доставлять удовольствие. И говорит «нет», стоит только Артуру пригласить его в постель.

Мальчишка-оруженосец переворачивает песочные часы в очередной раз, и принц машет рукой, отпуская рыцарей. Снять доспехи, сменить взмокшую рубаху – вот теперь она точно грязная, и к отцу. Пытаться запомнить цифры и не уснуть.

- Давай помогу, - без тени игривости в голосе говорит Мерлин, когда Артур приходит к себе. Принц послушно садится, пока тот ловко и умело освобождает его от тяжелого металла доспехов. И тянет наверх рубаху, обтирая ей же потное тело. Артур недовольно вздрагивает и подходит к оставшейся с утра воде, освежаясь. Мерлин швыряет ему чистую одежду, а грязную пока скидывает на пол, где уже лежат смутно знакомые Артуру тряпки.

- Почему мы не должны торопиться? И сколько еще я должен буду ждать?
Мерлин с непонятной злостью прислоняет к стене метлу и подходит к двери, запирая ту на засов.

- Как мне лечь? – спрашивает он у Артура, нацепив маску равнодушия.
Тот с минуту смотрит, плотно сжав губы, а затем надевает рубаху и накидывает сверху любимую куртку. В замке холодно.

- Ты прекрасно знаешь, что я не хочу так, - раздраженно говорит Артур.

- Я знаю, как ты хочешь, - отвечает Мерлин, снова берясь за метлу, и принцу чудится какая-то двусмысленность в словах. Словно, тот имеет в виду нечто другое.

Артур уходит на совет, все еще поглощенный своими размышлениями. Разумеется, там он забывает о Мерлине. Камелот важнее всего, это неоспоримо, это впитано в кровь. Артур то соглашается, то спорит, то расспрашивает, давно забыв о детской привычке стесняться – ему потом управлять этой страной, он должен понимать каждое слово из тех, что произносятся на совете. В глазах отца одобрение, но теперь от этого его сердце не замирает от радости. Просто приятно и все.

Артур встает из-за стола с головной болью, и он очень рад, что король не просит его остаться. Зато в первом же коридоре он натыкается на Мерлина, тот сразу отдает чистые вещи служанке и просит ее отнести их в покои принца. А потом подходит к наблюдающему за ним Артуру.

- Голова?

- Со мной все в порядке, - резко отвечает принц.

- Я вижу, - кивает Мерлин. – Пойдем.

Артур почему-то следует за ним в заставленную книгами и странными предметами комнату Гаюса, и терпеливо ждет, пока Мерлин возится среди бутылочек.
- Я мог бы просто выпить согретого вина.

- И тебе бы стало еще хуже, - бормочет Мерлин и с ликующим возгласом вытягивает пузырек.

Артур смотрит, как слуга отмеряет лекарство, разбавляет его водой и, удовлетворившись результатом, протягивает ему кружку. Не слишком вкусно, но терпимо. Артур хочет встать, но Мерлин удерживает его, сильно надавив руками на плечи, и кладет пальцы на виски.

- Закрой глаза, - просит он, и принц подчиняется. Движения самые простые, а Мерлин еще что-то там неразборчиво бубнит, но боль и усталость уходят. Остаются лишь сухие холодные пальцы и умиротворение.

- Я тоже тебя люблю, - после паузы говорит Мерлин. – Если ты хочешь, я сегодня у тебя останусь.

Артур запрокидывает голову и открывает глаза.
- До утра.

- Хорошо. Но тогда я предупрежу ловчего, что охоты завтра не будет.

- Это почему же? – удивляется Артур, вставая на ноги.

- Ты не особенно захочешь завтра ходить, не то что – ехать на лошади, - невозмутимо отвечает Мерлин.

Артура захлестывает возмущение.
- Ни за что! Мерлин! – принц наигранно смеется, но это явно не производит на Мерлина никакого впечатления. – Это ты будешь…

- Артур, - перебивает его тот. – Ты принц, ты сильнее, ты лучше дерешься, и вообще почти идеален, я знаю. И не надо мне ничего доказывать. А охоту я отменю.

- Ты не понимаешь, - возражает Артур. – Ты опять несешь чушь! Я…

- Ты мечтаешь о том мгновении, когда я в тебя войду, - спокойно говорит Мерлин. – Тебе этого хочется.

- Ничего подобного!

- Посмотрим, - говорит Мерлин и кивает как раз вернувшемуся Гаюсу.

***

Артур возвращается к себе довольно поздно. Избавленный от головной боли, он долго инспектирует подземелье, проверяет камеры, разговаривает со стражей. Ничего особенного, обычные дела. Как бы то ни было, безопасность Камелота по-прежнему ответственность Артура.

В комнате тепло, камин растоплен, а на столе стоит ужин, плотно прикрытый тарелкой. Мерлин сидит на подоконнике, даже не пытаясь сделать вид, будто чем-то занят.

- Ты изводил меня эту неделю, чтобы я согласился лечь под тебя? – спрашивает Артур, засовывая кусок мяса в рот.
Мерлин от неожиданности едва не расшибает локоть, дернувшись от его слов.
- Это унизительно? – спрашивает он чуть погодя. – Ты считаешь, что это как-то заденет твою честь?

Артур делает вид, что полностью поглощен олениной. Он не знает, как объяснить то странное чувство, которое появляется внутри. Ему не страшна мысль о боли и это не унижение, но он так боится быть слабым, настолько привык доминировать – везде, что сама мысль поддаться кому-нибудь кажется ему дикой. Словно это будет страшным проступком с его стороны.
- Наверное, это была плохая идея, Мерлин, - с непонятной ему самому тоской говорит Артур. Зачем он полез признаваться в чувствах? Зачем высказал желание быть ближе с Мерлином? Ведь жил же с ним, запрещал себе думать о слуге как о возможном любовнике – и все было хорошо.

- Я не дразнил тебя, - признается Мерлин, слезая с подоконника и подходя к столу. – Думаешь, легко поверить, что тебя любит наследный принц и будущий правитель?

- Я тебе еще тогда в трактире сказал, что…

- Я помню. Это ничего не меняет, - Мерлин запускает пальцы Артуру в волосы, и вроде это неуместно – тот же ест, к чему это? - но протестовать не хочется.

Артур запивает еду вином, оставляя пару кусков на тарелке, и встает, увлекая Мерлина за руку к кровати.
- Я никогда не был снизу.

Мерлин кивает, улыбается – как-то смущенно, и обнимает его.
- Боишься?

- Это не страх, - пытается объяснить Артур – и тонет в поцелуе.

- А давно ты… - Мерлин недоговаривает, но понять, что он имеет в виду не сложно.

- Не знаю. Давно, то есть, но когда…

- И я давно, - признается ему слуга, и если накануне вечером Артур ненавидел то, как Мерлин помогает ему раздеться, то сейчас он наслаждается каждым мгновением, заранее предвкушая, что будет потом.

Постель мягкая и отчасти непривычная – теперь, когда в ней с ним Мерлин. Артур никак не может расслабиться, ему странно вдруг быть принимающей стороной, обычно это он решает, как лечь и где приласкать. Это чувство только усиливается, когда Мерлин неожиданно становится властным – кусает, а потом целует его губы, с силой проводит ладонями по телу, задевая плечи, ребра, живот, трется бедрами, не стесняясь постанывать – но Артур понимает, что ни разу в жизни не был так возбужден, как сейчас – окончательно утратив контроль над ситуацией. Мерлин заставляет его перевернуться, лицом в подушку, и Артур замирает, напряженно выгибая спину, которую его слуга тут же начинает разминать. Движения рук такие уверенные и сильные, что хочется так и лежать – до конца своих дней. Артур не понимает, зачем он хотел подчинить Мерлина. Он же весь его.

Что Мерлин и доказывает, оставляя мышцы в покое, и покрывает позвонки поцелуями, спускаясь все ниже и ниже. Артур чувствует дыхание Мерлина на своей пояснице, и его охватывает предвкушение. Он помнит свою нечастую любовь с мужчинами, и как те реагировали, когда он входил в их тела.

Между ягодицами становится тепло, Артур чувствует, как течет масло, и неожиданно вспоминает о сегодняшнем совете, где обсуждались сожженные Драконом поля. Столько урожая погибло…

Мысли улетучиваются, стоит лишь Мерлину попросить немного приподнять бедра. Поза стыдная, и Артур смущен вдруг оказаться с задранным вверх задом, но Мерлин с восхищением в голосе шепчет «какой же ты красивый», целует его в ягодицу, и больше никакого беспокойства нет. Зато есть пальцы Мерлина, и непривычные ощущения, и потрясенный стон, когда его слуга находит правильную точку. Артур чувствует, как его продирает дрожь, а в низу живота появляется тянущее чувство, нестерпимо хочется сейчас резко развернуться, разложить Мерлина и войти в него, но… Стоит ему представить, как пальцы внутри заменяет член, и, несмотря на то, что это больно, Артур стонет в голос и выгибается.

Мерлин двигается – очень осторожно, щадя и давая возможность привыкнуть, но как тут привыкнешь, когда то изнутри острый всплеск удовольствия, то вдруг рука Мерлина проходится по члену Артура, и единого ритма нет, и…
Толчки становятся чаще, быстрее, Артуру кажется, что его тело заполнено до предела, что больше уже нельзя вынести – но это лишь иллюзия, можно, вот так, с каждым движением почти добираясь до пика, и откатываясь назад, из-за никуда не девшегося тянущего неудобства.

- Артур, - шепчет Мерлин, и звук его голоса, эта непередаваемая интонация, в которой смешано обожание и страсть, вызывает мурашки, заставляет встать дыбом волоски на шее. – Мой принц…

Кончик уха обволакивает влажным, язык скользит внутри, одновременно усиливая возбуждение и заставляя низ живота сжаться - щекотно. Артур хмыкает, не в силах сдержаться, и что-то будто рушится в нем, разрешая до конца принять происходящее.
Отдаться.

- Сейчас я… скорее… принцесса, - озвучивает Артур пришедшую в голову мысль и кусает губы, когда Мерлин испуганно замирает и начинает бормотать, что «нет, ты что, Артур, я…»

- Идиот, - заканчивает его мысль принц, резко двигая бедрами, насаживаясь, и недовольным жестом возвращает исчезнувшую было руку Мерлина на собственный член. – Начал, так… оооох… заканчивай. Кто знает, когда тебе еще… будет разрешено меня трахнуть.

- Очень скоро? – моментально реагирует расслабившийся Мерлин, гладя кончиками пальцев головку.

- Не раньше, чем я познакомлюсь с твоей задницей... - возражает Артур, сглатывая и бессильно опуская голову вниз. У него подкашиваются колени, и если Мерлин сейчас отпустит руку, придерживающую его за талию, Артур наверняка упадет.

- Это… честная… сделка, - хрипло дышит ему в затылок Мерлин, принимаясь двигаться совсем уж отчаянно. Видимо, мышцы сводит не у одного Артура. Принц собирается что-то ответить, но из паха вверх идет сладкая волна, смывая мысли и заставляя открыть рот в беззвучном выдохе. Словно сквозь пелену Артур слышит, рычание Мерлина (оказывается, умеет), и чувствует последние толчки в своем теле, перед тем как любовник останавливается, гладит опадающий член Артура и рушится вниз, совершенно бесстыже распластываясь сверху, так и не выйдя из него. И если в первое мгновение это уязвляет, то стоит Мерлину дернуться, Артур сам приказывает: «Лежи!» и продолжает валяться, уткнувшись носом в подушку, бездумно наслаждаясь короткими поцелуями, которыми Мерлин осыпает его шею, плечи и лопатки. Тот трется щекой, носом, скользит языком по коже и ловит ртом кончики прядей на затылке, отчего Артуру только и остается, что блаженно жмуриться и дышать, широко раскрыв рот.

- Так ты не против, что я отменил охоту? – спрашивает Мерлин какое-то время спустя, когда они лежат рядом, а темноволосая голова с комфортом устроилась на сгибе локтя Артура.

Принц проводит ладонью по почти лишенной волос груди, гладит сосок, ловя быстрый взгляд Мерлина и пытается представить – сначала поездку в седле, потом кружение по следам, тяжесть копья в руке… Нет, определенно это не то, чем ему хочется заняться утром.

- Я против, что ты за меня решил, - поясняет Артур, хмурясь. Мерлин обеспокоено приподнимается, переворачиваясь, и целует принца в живот, чуть выше пупка.

- Прости, – искренне извиняется Мерлин, заглядывая в глаза, и снова целует светлую кожу, проводя ладонью по боку, украшенному свежим синяком. Сэр Одри постарался.

Артур кладет ладонь на щеку, проводит большим пальцем по губам, а потом давит на макушку, направляя Мерлина к своему паху.

- Какая интересная альтернатива колодкам, - щекотно смеется тот, и Артур выдыхает, закрывая глаза.
У принца появляется уверенность, что сейчас начинается новая игра, и на этот раз очередь Артура устанавливать правила.

Конец.

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, NC-17, Merlin

---

Название: Другая половина
Фандом: Merlin BBC, RPS
Автор: Sabira
Пейринг: Брэдли/Колин
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance? вообще, я пыталась ангст, но не вышло)
Отказ от прав: все ВВС)
От автора: написано в подарок для замечательной Мэмфис


- Я перетрахал половину Англии, - говорит Брэдли через два часа после того, как они с Колином в первый раз остаются наедине. И это исключительно вина Моргана, что вместо хмыканья и кивка он отвечает совершеннейшую глупость.
- Что, ирландские девочки тебе не давали?
Джеймс странно смотрит в ответ, у Колина что-то дергается внутри, а спустя полчаса он чувствует прикосновение холодного металла к своей мошонке (чертово кольцо!) и не может вспомнить, что же, собственно, произошло за эти злосчастные тридцать минут.
Должны же они были как-то перейти?..
Но думать и трахаться одновременно могут только женщины, так что Колину не до вычленения логики происходящего. Вместо этого он цепляется то за дверь туалетной кабинки (бар неплохой, кабинки просторные), то за самого Джеймса, который двигает рукой с каким-то остервенением и жадно всматривается в лицо Моргана. Тот кусает губы, срывает дыхание и кончает, прижавшись спиной к стенке с надписью «fuck you!». Колин бормочет что-то вроде «охренеть как попили пива», Брэдли переводит это как «ты был великолепен» и списывает неточности на ирландский акцент.
Разумеется, Морган с ним не спорит. Ни в кабинке, когда Брэдли стирает с ладони сперму туалетной бумагой, ни при бармене, которому они оставляют явно слишком щедрые чаевые, ни в номере самого Джеймса, когда тот притискивает Колина к стене и жарко выдыхает куда-то в шею:
- А ирландские мальчики мне дадут?
Морган, конечно, не в ответе за остальное мужское население Ирландии, но сам соглашается. На торопливое раздевание с неожиданно игривыми покусываниями, на заваливание на кровать – будто Морган добыча, и даже на смазку «ничего, что просроченную». В этот момент срок годности липкой дряни внутри задницы - это последнее, что его волнует. Джеймс двигается плавно и размеренно, будто плывет – равномерное «туда» и легкая отдача назад. Идеально.
Колин выстанывает свое короткое «аааааах», поддается назад и приподнимает бедра вверх, чтобы облегчить доступ к члену. Потому что так – гораздо лучше, когда внутри и снаружи одновременно, и даже кольцо уже не раздражает, наоборот. В этом что-то есть, в контрасте металла и теплой кожи, в том, как серебряная полоска задевает основание головки члена, заставляя совсем уж потерять голову. А Джеймс еще и что-то говорит, пошлое и жутко заводящее, так что все проходит как надо.
Хотя никто из них этого и не планировал. И было бы гораздо лучше, если бы на утро они могли выпить кофе и разойтись, чтобы больше никогда не увидеть друг друга. Но вот это как раз невозможно, потому что месяц назад оба подписали контракт на съемки в новом сериале ВВС.
И если отмотать на одно утро назад, то они снова будут пытаться отыграть сцену знакомства, пока Джонни Кэппс не выдержит и не отправит их гулять в город с наветом «пока не подружитесь – не возвращайтесь».
Впрочем, все не так уж плохо. После полубесонной ночи они выглядят не слишком хорошо, но гримеры волшебники почище Мерлина, и Кэппс орет на всю площадку: «Ну я же говорил, вы можете!». Правда сцену все равно переснимают много раз – теперь химия на месте, аж шибает, но они оба, как идиоты, все время начинают улыбаться, а захват у Брэдли выходит из рук вон плохо. Потому что Джеймс та еще скотина, и каждый раз слегка проводит пахом по заднице Колина, и совершенно невинный диалог приобретает почти осязаемый эротический подтекст.
- Сучка, - одними губами обзывается Морган после очередной «поимки» Мерлина.
- Не я, - также беззвучно отвечает Джеймс, и оба как-то сразу понимают, что сезон выдастся удачным.
Вечером они сталкиваются в коридоре отеля, а утром гримеры снова советуют им высыпаться, проклиная ту страстную девку, которая оставила засос на шее Колина. Так, кстати, в шоу появляется фирменный мерлиновский платок.

И все получается просто отлично. Их шоу – это мороженое на пляже в каникулы, ветер в волосах, замотанная отцовским платком разбитая коленка и старый шалаш, набитый всякой всячиной – шутками, драками, смехом, слезами. Сериал выходит отличный, им нравится работать, несмотря на неизбежные стрессы и накладки. Можно потерпеть отсидки в тени и неудобные доспехи, все равно съемочный процесс доставляет удовольствие. У них классная команда, где каждый на своем месте, а Морган и Джеймс жуткие придурки, но один милый, а второй забавный, и камера их обожает. И хорошо, что она их обожает только после щелчка хлопушки. В конце концов, делать карьеру в порно им пока рано. Или уже поздно, тут не разберешь.
Их отношения чем-то похожи на атмосферу шоу. Все также легко и непринужденно, естественно – вот они ругаются, кто же выйдет в Лигу Чемпионов, а вот голый Брэдли валяется на кровати и орет дурным голосом «we are the champions, my friend», жестоко оскорбляя группу Queen в целом и Фредди Меркьюри лично. И Колин уверен, что все нормально. Да, у них приятный ни к чему не обязывающий секс, всем все нравится, какие проблемы?
И проблем действительно нет. Ну не считая скандалов из разряда «ты сожрал мой бутерброд» или «я тебе триста раз говорил – брейся, если щетины не видно это не значит, что она не колется». Но так ругаются все, это же нормально?
«Конечно, нормально», - думает Колин, улетая домой после окончания съемок. И он не скучает по Брэдли, его не тянет написать смс или позвонить, чтобы услышать голос. Чушь.
Он прекрасно проводит время, спит пару раз с бывшей девушкой, пропадает ночами – то засиживаясь с друзьями, то бродя по ночному городу в одиночку, и не вспоминает о Джеймсе. Судя по отсутствию в списке звонков номеров с кодом Девона – тот тоже не страдает в разлуке.
«Половину Англии», - припоминает Колин однажды вечером и усмехается.

Впрочем, когда он прибывает на площадку для съемок второго сезона, он немного нервничает. Они ничего не обещали перед отъездом домой, и Морган не уверен, как следует себя вести с Брэдли. Сомнения уходят, как только Джеймс невзначай проводит ладонью по его бедру.
И этот секс (на этот раз они в вагончике, а не в туалете) чертовски похож на первый. Брэдли опять жадно смотрит, ему вообще важно и нужно смотреть, как Колин кончает - под его руками, губами, членом. А Морган снова вместо комплимента выдающимся постельным качествам Джеймса говорит что-то совершенно неподходящее, и у них как всегда проблема с первой серией, а Кэппс только качает головой.
- Ты не девка, которая пришла к любовнику, - напоминает Джонни Колину, пялящемуся на полуобнаженного Джеймса. – Ты его слуга, и он тебя достал!
- Еще как, - соглашается Морган, внутренне готовясь убить Брэдли, если тот не прекратит демонстрировать всем своим видом, как он доволен происходящим.
Так что все снова легко, и вычленить момент, когда Колин внезапно влюбляется, совершенно невозможно. Это же не какая-то особая проблема – влюбленность. Ведь не первая, Морган уже терял голову. А потом находил, и все становилось на свои места. Но не в этот раз, и первый звоночек – дикий скандал, который неожиданно для самого себя закатывает Колин после съемок четвертой серии.
- Ты ревнуешь к Энжел? – уточняет Брэдли, опираясь подбородком на обе ладони и даже не пытаясь встать с кровати.
- Я не ревную, - протестует Колин, отрицая очевидное и пытаясь игнорировать смех сбоку.
- Брось, иди сюда, - зовет его Брэдли, явно намериваясь решить проблему самым легким способом, но вместо этого Морган показывает ему фак, даже два, и уходит к себе.
Чтобы через час распахнуть дверь и выслушать гневную тираду Энжел на тему «я хочу выспаться, а когда Брэдли жалуется, что ты на что-то там обиделся, это очень сложно, Колин!». Приходится впустить Джеймса, признать, что был неправ и даже позволить опять уткнуть лицом в подушку, хотя внутри все равно что-то злобно царапает и толком не хочется – ни этих рук, ни этих губ.
Единственное, чем может утешать себя Колин – теперь он запросто сыграет Отелло. Практически с листа и без всякой подготовки, потому что… Потому что Колин чувствует, что звереет, когда видит как костюмерша Сэнди ползает вокруг Брэдли на коленях и проводит ладонями по бедрам, подгоняя штаны. У Моргана все сжимается внутри, темнеет перед глазами, и хочется подойти и толкнуть ее, чтоб она подавилась своими булавками и не смела трогать. От таких мыслей становится плохо и страшно, неуютно, мерзко и он даже приносит потом замотавшейся Сэнди кофе. Дело ведь не в ней. А Брэдли будто специально провоцирует, болтает, улыбается направо и налево, обнимается с коллегами, целует в щечку поклонниц, говорит комплименты. То есть, он и раньше так себя вел, но теперь это выглядит иначе, это болезненно, раздражает, вгрызается внутрь и рвет на куски. И если Колин живет на грани истерики – на радость продюсерам, которые восхищены выразительностью и игрой Моргана, то Брэдли неприлично счастлив. Ровно до той поры, когда Колин все же срывается, перед самыми съемками финала.
Это совершенно обычный вечер, и они валятся на полу и смотрят телевизор, вечерние новости. Брэдли зевает и кивает на ведущую.
- Я бы ее трахнул, она ничего, горячая девочка, - и Колин опять где-то теряет примерно полчаса времени. Потому что его накрывает очередной волной непонятной, жгучей как перец эмоции, этой ревности – густой, плотной, звуконепроницаемой, и внутренние тормоза слетают. Он сам не знает, откуда вылезает вот это дикарское собственничество, обида вперемешку с плохо контролируемой страстностью, но сегодня очередь Брэдли жрать наволочку и, матерясь, просить двигаться быстрее. Колин кусается и царапается, наплевав на всех костюмеров, гримеров и продюсеров вместе взятых. Это его мужчина, его постель и он будет делать то, что хочется и нравится. Он целует позвонки на спине, проводит ногтями по ребрам, вызывая хихиканье пополам со стоном, дышит в макушку, короткими движениям оглаживая член, раздвигает ягодицы, выдавливая полупрозрачный гель, и не собирается спрашивать, устраивает ли Джеймса такое положение вещей. Хотя – устраивает, раз тот так стонет и угрожает.
- Суууууучка, - не пытаясь скрыть акцент, с непонятным удовольствием выдыхает Колин ему на ухо, тут же прикусывая мочку.
- Ты идиот, Мерлин, - бессильно откликается Брэдли и трется членом о простыню.
- Я люблю тебя, - смеется Морган, целует Джеймса куда-то под лопатку и резким движением входит в давно подготовленную задницу.
- Самое время наконец признаться, - сквозь зубы язвит Брэдли. – Морган?
- Что? – замирает на всякий случай Колин, с которого постепенно начинает спадать чуждая ему яростная страстность.
- Двигайся, идиот, - просит Джеймс. – А потом я на тебя с удовольствием наору.
Колин проглатывает детское «за что», поглощенный восторгом безоговорочного обладания и чувствует, что успокаивается – впервые за последние недели. Капельки пота на широкой спине, наливающиеся кровью синяки-засосы по плечам, невнятные выдохи – сейчас Джеймс рядом и никуда не собирается деваться. Захваченный всеми этими ощущениями, Колин даже забывает про Брэдли, кончая раньше него и значительно обогащая лексикон французскими ругательствами. Почему-то с этого – с сквернословия на этом квакающем языке, Моргана вышибает, он переворачивает недовольного Джеймса на спину, с его возбужденным, колом стоящим членом, и накрывает его губами, запуская пальцы в мокрую от спермы задницу.
- Ну хоть не зря, - бормочет Брэдли, немного погодя и не делая попыток что-нибудь спеть.
- Что? – так же опустошенно откликается Колин, тяжело переворачиваясь на живот.
- Да нет, ничего, - качает головой Джеймс. – Думаю вот, как мы с тобой поедем в это путешествие по Уэльсу. Там же будет столько людей, ты опять будешь ревновать…
- Я? – Колин улыбается, совершенно по-мерлиновски, открыто, но с хитрецой в глазах. – Не буду.
- Понял. Вот сволочь, - расстроено говорит Брэдли, подтаскивая любовника к себе и укладывая поудобнее.
- Это еще как посмотреть, - зевает Морган, привычно сворачиваясь и перекидывая руку через грудь Джеймса. – Зачем?
- Хотел понять, серьезно это или нет, - объясняет Брэдли, целуя темноволосый, немного влажный затылок.
- И почти довел меня до сам не знаю чего, - бурчит Колин, стараясь не жмуриться.
- Брось, ты как раз по сценарию должен был много рыдать и переживать.
- Тогда нужно было подождать до финала и не доводить меня раньше, - полусонно бормочет Морган, и Брэдли думает, стоит ли отвечать вслух – все равно Колин уже уснул.
- Причем тут вообще финал и съемки? - все-таки говорит Джеймс, чувствуя, что и его начинает клонить в сон.
Перед тем как уснуть, он думает, что следует завтра все объяснить Колину. Про дни в Девоне, где что-то было не так, про странные слова, которые крутятся у него в голове, среди которых есть «вместе», «приезжай в гости» и даже «люблю», про старые привычки и проверенные методы, которые сработали и сейчас. Наверное, можно даже извиниться за все эти манипуляции и провокации, за доведение до ручки и сожранный позавчера завтрак. Или не извиняться?
Брэдли засыпает, не успев принять решение, а на следующий день он чуть ли не за шкирку вытаскивает Колина из забегаловки, где Моргану вздумалось быть крайне любезным с официанткой. И, конечно, в такой ситуации и речи не может быть об извинениях, зато их сексуальная жизнь здорово разноображена, финал удается как надо (работе их «холодная» - а вернее, очень горячая война не мешает нисколько), а поездка по Уэльсу выходит и вовсе отличной.
Когда оператор в очередной раз желает им спокойной ночи, и они действительно просто ложатся спать, Колин смотрит в темноту еще не привыкшими к ней глазами и говорит:
- Даже не думай.
- О чем? – уточняет вымотанный долгими часами за рулем Брэдли.
- О другой половине, - зевает Колин, и Джеймс не переспрашивает, о чем это он.
«Что поделать», - думается Брэдли, - «другой половине Англии придется искать кого-нибудь еще».

Конец.

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, NC-17, Merlin

---

Название: Джетро
Фандом: Merlin BBC, RPS
Автор: Sabira
Пейринг: Колин/Брэдли
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, humor
Отказ от прав: выгоды не извлекаю) Джетро и тот не мой.
От автора: написано по заявке прекрасной la novocaina


Он немного промотал вперед и щелкнул пультом. Можно было гордиться собой – ни кадром раньше, ни кадром позже. Ну еще бы – столько раз пересматривать и не запомнить было бы странно.
Брэдли вздохнул – с предвкушением, и расставил ноги поудобнее. Один клик, и картинка задвигалась, а ладонь аккуратно легла на ширинку. У него начинало вставать даже от одной мысли о том, что он будет сейчас делать.
Пальцы скользнули по джинсе вниз, оглаживая и легонько надавливая, скорее дразня, чем настойчиво стимулируя. Молния соприкоснулась с тонким хлопком белья, как будто мазнула по члену, и Брэдли машинально прикусил губу – старая, еще детская привычка. Когда он был ребенком, в их ванне была плохая звукоизоляция, а он всегда был шумным, так что нужно было сдерживать стоны изо всех сил.
На экране мелькала до боли знакомая картинка. Наверное, Брэдли мог бы изобразить ее покадрово, но сейчас ему было не до того. Он еще шире расставил ноги, дернул собачку вниз и расстегнул пуговицу, давая волю полувставшему члену. И на секунду замер. Вот сейчас будет его любимый момент…
Звук поворачиваемого в замке ключа заставил отдернуть пальцы от паха и судорожно выдохнуть. Брэдли, выругавшись, торопливо нажал «паузу» на DVD, выключил телевизор, и, морщась, застегнул джинсы. В прихожей тем временем упала вешалка – и это было первым признаком, что вернулся Колин. Каждый божий раз этот нескладный идиот неудачно поворачивался, и вешалка вместе со шляпой Брэдли падала на пол. Выслушав привычный набор ирландских ругательств, Джеймс вдохнул-выдохнул, и решил было встать с дивана, но не успел. Колин влетел в гостиную прямо в пальто и болтающемся на худой шее шарфе.
«О господи, нет!» - беззвучно помолился про себя Брэдли, как всегда – безуспешно.
- Ты бы видел, какой у нее был хорек! – восторженно произнес Морган, наклоняясь к Брэдли за обязательным поцелуем.
Джеймс обязательные поцелуи любил, так что конкретно этот вышел нестандартно продолжительным, но переключить Колина все же не удалось.
- Они такие ловкие! – продолжил Морган, как только у него освободился рот. – Верткие и умные, он у нее откликался! Представляешь – она ему: «Кокос, иди сюда!», а он раз! – и бежит к ней, прямо на руки!
- Какой кокос бежит на руки? – поинтересовался сбитый с толку Джеймс.
- Я в магазине встретил миссис Адамс, у нее был ручной хорек на шлейке, и его звали Кокос, - терпеливо объяснил Колин.
- Но я не знаю никакую миссис Адамс?..
- Не знаешь, я ведь только что с ней познакомился, - отмахнулся Колин, разматывая шарф и бросая его, видимо, в кресло, а попадая, как обычно, на пол перед столиком. – Главное, чтобы они не пищали, когда гнешь их спинку.
Увлеченный полетом рыже-зеленого шарфа Брэдли вздрогнул, почувствовав, что потерял нить разговора.
- Чью спинку ты собрался гнуть?
- Когда покупаешь хорька, нужно согнуть его, и если он не будет пищать, значит с позвоночником все в порядке, - оповестил Колин. – Но все равно нужно сразу отвезти его к ветеринару, чтобы он посмотрел – здоровое животное или нет.
- Мы будем покупать хорька? – уточнил Брэдли с некоторым ужасом представляя перспективы сосуществования с хорьком и Колином в одной квартире. Вешалке придется совсем туго.
- Я еще не решил, - заявил Морган, выпутываясь из рукавов пальто. – Думаешь, это хорошая идея? Хорьки красивые.
Брэдли открыл рот и собрался уже было озвучить свое мнение по поводу животных в его квартире, но передумал. Он же знал, какой ответ хочет услышать Морган.
- Они же не гадят по углам? – спросил, заранее сдаваясь.
- Ну что ты, очень чистоплотные животные, только выгуливать нужно, как собаку. Я буду, - пообещал Колин, и Брэдли мысленно застонал, в красках представив себе картину «Колин и хорек вместе гуляют». Получалось сюрреалистично и где-то на краю сознания маячил полисмен.
- Ладно, - кивнул Брэдли, заработав счастливый взгляд из под ресниц.
- Завтра сходим в зоомагазин, - сказал Колин и только теперь огляделся по сторонам. – Чем ты без меня занимался?.. А, порно смотрел.
- Да с чего ты взял? – взвился Брэдли как ужаленный.
- Ты сидишь перед темным экраном, у тебя под подушкой спрятан пульт, а в комнате пахнет тобой, - пожал плечами Колин. – Значит, ты смотрел порно. И я тебе помешал.
- Нет, я… - запротестовал Брэдли.
- Включай, - перебил его любовник. – Я тоже хочу. У меня был хороший день, так что сейчас мы посмотрим и…
Джеймс привычно заслушался и упустил момент, когда Морган изящно перегнулся через него, опершись на колено Брэдли, и вытащил пульт, включая систему. И так и застыл – навалившись всем корпусом на Джеймса.
Что можно было сделать в такой ситуации? Брэдли закрыл глаза и откинул голову на спинку дивана, успев словить удивленный взгляд и приоткрытые губы.
- Вот как, - донеслось с колен, и Морган уселся рядом – как послушный мальчик в воскресной школе.
- Я могу объяснить, - попробовал Джеймс, открывая глаза.
- Не уверен, - помотал головой Колин. – Ты собирался дрочить на это? Знаешь, Дэвид бы обиделся. Он очень серьезно относится к своей работе, а шотландцы в гневе это почти как…
- Да причем тут Теннант! – возмутился Брэдли.
- Но в кадре сейчас Дэвид! – Колин обвиняюще махнул кистью в сторону экрана, и Брэдли сразу расхотелось ругаться. Пусть даже сейчас на ногтях Моргана не было этого ужасно заводящего черного лака, но все равно, он любил эти пальцы, особенно когда они медленно оглаживали подушечками кожу на бедрах Брэдли…
Джеймс машинально облизнул губы.
- Джетро, - пояснил он. – Мне нравится Джетро.
Колин нахмурился, закатил глаза и улыбнулся. Почти одновременно – Брэдли так никогда не научится, даже если они проживут вместе еще тридцать лет и станут носить одинаковые клетчатые брюки от Барберри.
- Брэдли, - неожиданно серьезно заговорил Колин. – У нас отношения, так что нам сейчас следует обсудить…
Договорить Моргану не удалось. Не мудрствуя лукаво, Брэдли огрел его по голове подушкой и отшвырнул ее в сторону.
А ведь когда-то он на это велся – первые пару месяцев совместной жизни так точно. Джеймс до сих пор помнил, как Морган ни с того, ни с сего выдал длинную сентенцию про отношения, как нужно доверять друг другу, и что теперь они семья, пусть даже нестандартная, и… В общем, Колин говорил много, слегка смущенно, бросая изредка взгляды на Джеймса, сглатывая, будто волнуясь. Конечно, Брэдли ничего не заподозрил, честно покивал в ответ на слова Колина, и даже пытался как-то изменить манеру поведения. Думать о партнере и все такое.
И только после пятой или шестой речи подобного характера до Джеймса вдруг дошло, что ирландский юмор действительно сильно отличается от английского, и это не было заслугой Брэдли. Просто Колин вдруг всхлипнул посреди очередного проникновенного монолога и, не выдержав, рассмеялся, постанывая что-то подозрительно похожее на «я не могу больше».
Та еще скотина этот Колин Морган.
- И чем же так хорош Джетро? – спросил Колин, пододвигаясь ближе к Джеймсу.
- Я… мы не будем это обсуждать, - поднял Брэдли вверх обе ладони, будто сдаваясь.
- Будем, - не согласился Морган, разворачиваясь всем корпусом к нему и укладывая левую ладонь на плечо Джеймса. – Тебе нравится этот образ, я хочу знать – чем именно.
Брэдли пожевал нижнюю губу. Вот как Колин это делает, он так и не понял. По идее, в их паре доминировать должен был он – как более сильный, смелый, общительный и далее по списку. И он действительно доминировал – пока вокруг были люди. Но стоило им остаться наедине – Морган вил из него веревки как хотел. Сложно сопротивляться парню, который смотрит на тебя кристально честными глазами ребенка и одновременно нашептывает, как именно он желает тебя трахнуть. С подробностями и всякими там словечками. Брэдли заводился на раз, и сопротивляться этому было невозможно. Собственно, каждый раз, когда он оказывался разложен на какой-нибудь мало-мальски подходящей (а иногда и вовсе неподходящей) для секса поверхности, он вспоминал свое первое впечатление о Моргане. Застенчивый ирландский девственник, конечно.
Правду говорят, такие тихони с виду самые сумасшедшие в постели. И совершенно ненасытные.
- Брэдли? – Колин окликнул его, почти прижавшись губами к уху.
- Тебе идет… То есть, Джетро – он такой… - Брэдли помахал ладонью, пытаясь подобрать менее пошло звучащие слова. Не подобрал. – Джетро плохой мальчик. Бунтарь.
Судя по улыбке Моргана, вот не стоило этого говорить. Не-сто-и-ло.
- И тебя это заводит? – уточнил Колин, дуя Брэдли в ушную раковину и прикусывая мочку уха.
- Нет, я просто так смотрю раз за разом эту непонятную хрень, - съязвил Брэдли, чувствуя, что позорно поддается накатывающим ощущениям. Да и вообще – сложно сдерживаться, когда худые пальцы с обкусанными заусенцами уже вовсю дергают молнию на его джинсах.
- Включи серию, - попросил Колин, поглаживая член Брэдли через ткань.
Джеймс сглотнул, не сопротивляясь проходящим по его горлу губам, и, не глядя, кликнул «play». Колонки многоголосо заговорили, а на экране появился Джетро – впрочем, Брэдли не смотрел. Зачем? Джетро сейчас был рядом с ним. С его нагловато-застенчивой улыбкой и максималистким юношеским презрением ко всему сущему в глазах. Морган ухмыльнулся, облизнул губы – нарочито медленно, как это делают подростки, играя в соблазнение, и полез целоваться, удерживая свободной рукой голову Брэдли. Джеймс не остался в долгу, притянув к себе Колина поближе и легонько толкаясь бедрами вверх. Морган понятливо скользнул пальцами под резинку трусов – экранный Джетро как раз ругался с матерью. Брэдли шумно вздохнул и поддался настойчивой ладони, намекающей, что ноги хорошо бы развести пошире. Колин осторожно прикусил нижнюю губу Джеймса, потянув ее на себя, и одновременно принялся быстро ласкать член Брэдли, внимательно наблюдая за любовником каким-то несвойственным ему, слишком уверенным взглядом. Нотка ехидства потерявшаяся в возбуждении, гортанный стон, почти моментально переходящий в чуть ли не крики, и пальцы, все скользящие вокруг напряженного члена, от головки вниз, погладить мошонку, перекатив яички в ладони, будто яркие китайские шарики, и обратно по стволу вверх, осторожно задев уздечку.
- Твою мать, - выругался Брэдли, слушая болтовню Доктора с экранной матерью Джетро.
- Она бы наказала меня за такие слова, - выдохнул Колин ему в шею, и вдруг убрал руку. Джеймс протестующе выругался. Но Морган уже стаскивал с него домашнюю застиранную футболку и торопливо раздевался сам.
Это было однозначно хорошей идеей, Брэдли одинаково любил как хаотические поцелуи, оставляемые Морганом на его теле, так и собственную любимую забаву – сосчитай кости Колина. Особенно ему нравился шестой позвонок.
Вытряхнуть Моргана из штанов было просто, гораздо легче, чем, извиваясь, избавиться от собственных. Зато стало хорошо, потому что теперь Колин уже почти сидел на коленях у Брэдли, облизнув ладонь и возобновив свои ласки. Да и сам Джеймс вполне смог оказать ответную любезность. Где-то там Доктор разговаривал с пилотом про двигатель, а здесь Колин ерзал, одновременно мешая и заводя их обоих еще больше, продолжая целовать, облизывать и прикусывать – как он всегда и делал. Брэдли прерывисто дышал, у него уже даже сил орать не было – только поддаваться вслед за ласкающей его рукой и не сбиваться с ритма самому.
- Мама бы меня просто убила, увидев сейчас, - прошептал Колин с интонациями Джетро и повел плечами, будто пытаясь спастись от скользящей по его спине ладони.
- Наказала бы тебя? – хрипло спросил Брэдли.
- Заперла бы дома и отобрала видеоигры, - усмехнулся Колин, отводя руку Брэдли от своего члена, окончательно перебираясь на колени Джеймса и принимаясь дрочить оба их члена вместе.
- Это было бы очень жестоко, - попытался проявить сочувствие Брэдли, проходясь уже обеими руками по ребрам вверх, к соскам, и возвращаясь обратно, сильно вжимая, до самых бедер. Сжать ягодицы и теперь уже по спине, к лопаткам, вот так…
- Я бы обязательно ей нагрубил, - пообещал Колин, замедлив движения руки, кисть немного затекла, да и оргазм был уже совсем близок. Еще немножко и…
- Ужасно, - осудил Брэдли, собираясь что-то добавить – и не успел. Как-то не до разговоров, когда кончаешь.
Колин убрал руку и весь будто стек по Брэдли, крепко обнимая его за шею и шумно дыша в многострадальное ухо.
- Морган, - целуя его в макушку и гладя по спине, позвал Джеймс. – Кажется, я придумал имя нашему будущему хорьку.
Колин рассмеялся, еще не зная, что спустя пару недель им с Джетро придется отсиживаться в комнате, пока Брэдли, ругаясь на чем свет стоит, будет чинить вешалку и отряхивать свою любимую шляпу, в которой он немножко похож на Бонда.

Конец.

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, NC-17, Merlin

---

Название: Отказывать и соглашаться
Фандом: Merlin BBC
Автор: Sabira
Пейринг: Артур/Мерлин, Мерлин/Артур
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, angst (за кадром)
Дисклеймер: выгоды не извлекаю) Да кто за это заплатит?..
От автора: написано для изумительной Кью - Quatre
Предупреждение: сайд-стори к тексту «Перед рассветом»


- Нет, - протестует Мерлин. – Нет, Артур, я не могу.
Пальцы принца замирают, но убрать их принц не спешит.
- Я хочу тебя взять, - говорит он, лениво принимаясь поглаживать слугу по ягодицам. – Быть у тебя внутри. Чувствовать, как ты мне отдаешься – весь.
Мерлин закрывает глаза. Слова Артура заставляют его кости окончательно превратиться в кисель, а голова почти кружится от нестерпимого желания отдаться. О да, Мерлин тоже хочет стать, пусть и ненадолго, единым целым со своим принцем, ощутить внутри жесткие уверенные толчки, он почти знает, как это будет – хотя такого опыта у Мерлина нет. Ему видится, как Артур будет медленно входить в его тело – преодолевая сопротивления мышц, подчиняя, усмиряя, растягивая. А потом примется двигаться, одновременно скользя руками по телу Мерлина, которое словно сходит с ума, стоит Артуру только посмотреть, не говоря уж о том моменте, когда принц делает первый шаг навстречу, за которым неизбежно следуют прикосновения. Мерлин будет поддаваться, обхватывая его бедра ногами, стонать под терзающими горло и губы поцелуями и не сможет, совершенно не сможет контролировать бушующую внутри магию.
Потому что пока их постельные игры ограничиваются руками и губами, вжиманием бедер друг в друга и лишающими дыхания поцелуями, Мерлин может усмирить жидкое золото магии, перемешивающееся в венах с возбуждением. А если Артур его возьмет – он точно не выдержит. Мерлин уже не тот мальчишка из Эалдора, теперь он знает гораздо больше о своей силе и понимает, что шутить с ней не стоит. Он уверен, что не справится со своей магией. Пока – точно нет. А Артур не должен знать, принцу и без этого хватает забот. Особенно сейчас, когда Камелот только начал приходить в себя после нападений Дракона. И Мерлин вынужден говорить «нет», хотя все его тело безмолвно выгибается навстречу Артуру в покорном «да».
Принц убирает руки и укладывается рядом, недовольный и не пытающийся это скрыть. Но Мерлина уже не пугает это – как было по первости. Уж такой характер, но Артур отходчивый, сейчас пара минут – и пройдет. Хотя…
Мерлин устраивается поудобнее и обхватывает ладонью собственный член. В конце концов, если у его принца пропал настрой, то у него самого нет, так что… Разумеется, он не успевает сделать и пары движений, как Артур возмущенно шипит, ругается, а потом Мерлин снова чувствует тяжесть тела принца, и тает под чужими губами и руками.
Впрочем, когда Артур обессилено откидывается на подушки, а Мерлин старается обвиться вокруг него – всем телом, принц все же находит в себе силы заявить о своем недовольстве.
- Ты просто боишься, Мерлин. Что будет больно, - говорит Артур, дергая плечом, которое покрывает поцелуями его слуга и любовник.
- Боюсь, - соглашается тот, не уточняя, что его страх – не физическая боль, а… ну вряд ли тому же Артуру понравится разрушенный замок.
- Трусость – это не добродетель, - напоминает принц, принимаясь поглаживать Мерлина по волосам.
- Вот поэтому из меня никогда не выйдет рыцаря, - смеется слуга, зарываясь носом Артуру подмышку. Это совершенно ужасно, но Мерлину дико нравится запах. Или само сознание, что принц взмок пока любил его, Мерлина.
- Это уж точно, – подавляет смешок боящийся щекотки Артур.
- Ты бы тоже струсил, - вдруг подначивает Мерлин. Не особо задумываясь, что именно говорит.
- Я ничего не боюсь, - возражает Артур с ноткой неуверенности в голосе.
- Этого – боишься, – спорит Мерлин и кусает принца за плечо. – Признайся.
- Неправда, - уже всерьез сердится Артур, поворачивая голову и с прищуром смотря на Мерлина.
- То есть, я могу взять у Гаюса жир и завтра попробовать?..
Артур растерянно молчит, понимая, что стоит возразить – и Мерлин останется в уверенности, что принц боится. С другой стороны – при мысли, что слуга его возьмет, внутри все замирает. И где там страх, а где стыдное любопытство – непонятно.
- Можешь, - как можно равнодушнее говорит Артур, храбрясь.
И с затаенным беспокойством ждет следующей ночи.

Мерлин приходит в покои Артура в приподнятом настроении. День выдался относительно легким, он провел его большей частью с Гаюсом, используя магию для любой мало-мальски тяжелой работы. Так проще – чем больше Мерлин наколдует днем, тем легче будет ночью сдерживаться. По-хорошему, ему не следовало бы вовсе спать с принцем, но это настолько выше сил Мерлина – отказаться от Артура, что такую возможность он даже не рассматривает.
Иногда Мерлину кажется, что они с Артуром не прекращают заниматься любовью – даже одеваясь и покидая постель. То, каким взглядом окидывает его принц, стоит открыть дверь и оповестить о прибывшем ужине, гораздо интимнее некоторых поцелуев. Уж не говоря об исполнении своих обязанностей – последние недели Мерлин чудовищно благодарен Утеру. Ведь из-за него ему можно вести себя так. Подливать вина, задевая плечо Артура. Разминать ему уставшие после доспехов плечи. Помогать мыться, гладя влажной мыльной ладонью по разморенному горячей ванной телу. Обтирать сухой тканью, быстро и резко, чтобы Артур не замерз. Скользить ладонями по бедрам, по ребрам, обрисовывать ключицы – исполняя ритуалы одевания и раздевания.
Служить Артуру с некоторых пор не честь, как говорил давно позабытый Седрик, а удовольствие. На которое только Мерлин имеет право.
- Люблю тебя, - говорит он Артуру, заматывая его в большую простыню после купания. Тот лишь снисходительно улыбается, польщенный и возбужденный звучащим отнюдь не в первый раз признанием.
- Подай мне одежду, - приказывает Артур, пряча улыбку.
- Нет, - говорит Мерлин, принимаясь развязывать свой платок. Ему тоже хорошо было бы искупаться.
- Это еще почему? – притворно хмурится Артур, так и усаживаясь, закутанный, на кровать.
- А смысл? – пожимает плечами Мерлин, путаясь в рукавах и тесемках. – Мог бы отвернуться.
- Ни за что, - ухмыляется Артур, смотря во все глаза на как всегда неловкое раздевание и проходясь жадным взглядом по телу почти уже обнаженного Мерлина.
- Знали бы другие рыцари о твоем неблагородстве… - тянет слуга, с всплеском погружась в воду и сразу принимаясь мыться. Иначе – это Мерлин знает по опыту, Артур вытащит его недомывшимся. Принц не склонен к долготерпению.
- Единственное, что есть во мне неблагородного, Мерлин, это ты, - несколько странно формулирует Артур.
- Твои чувства ко мне исключительно низки? – смеется Мерлин, сползая по ванне вниз и прополаскивая в воде намыленные волосы.
- Идиот, - беззлобно откликается Артур и, стянув ткань, растягивается на постели. Мерлин украдкой смотрит на расслабленное обнаженное тело, на полувозбужденный член принца, который тот лениво поглаживает в ожидании, пока любовник наконец присоединится к нему, и мытье удается завершить в рекордные сроки.
Когда Мерлин нависает над улыбающимся Артуром, с его волос все еще капает, и принц вздрагивает каждый раз – стоит лишь холодной капле разбиться о кожу.
- Мог бы вытереться, - упрекает его Артур.
- Слишком спешил к тебе, - шепчет Мерлин, сплетаясь с ним в объятии и прикрывая глаза, подавляя первый всплеск магии внутри.
И не то что бы их движения в постели так уж разнообразны, не так уж и просто придумать что-то новое – но Мерлину кажется, что каждый раз как первый. И его все устраивает, хотя этой ночью Артур какой-то не такой. Словно больше раскрывается и поддается рукам, чувствительнее реагирует, а потом вдруг почти замыкается.
- Ты принес? – спрашивает принц незадолго до того, как Мерлин, зажмурившись, берет у него в рот.
- Что? – от удивления слуга выпускает член на волю и целует Артура в бедро.
- От Гаюса, - неровно выдыхает принц. – Мы вчера говорили.
И Мерлин смеется взахлеб, заставляя принца недовольно дергать бедрами – от смутной обиды, возбуждения и просто потому, что щекотно.
- Ты не хочешь, зачем? – спрашивает Мерлин, успокоившись, и целует головку члена.
Засыпая примерно через час, он предпочитает не услышать задумчивое: «Может быть, хочу».

Еще спустя пару недель Мерлин лежит с широко разведенными ногами, а пальцы Артура вовсю гуляют у него в заднице. И слуга очень надеется, что поглощенный новыми впечатлениями принц не замечает, как пляшет пламя свечей, вздымаясь чуть ли не на фут вверх. Но – зря.
- Что это? – спрашивает плохо соображающий Артур, когда, стоит ему войти в тело Мерлина, со стола вдруг с грохотом падает неубранная после ужина посуда.
- Это из-за тебя, - стонет Мерлин, насаживаясь сильнее и распахивая глаза.
С минуту Артур молчит, вглядываясь в затянутые золотом зрачки, вжимаясь в жаждущее его тело, заставляя Мерлина нервно облизывать губы.
- На костер меня? – кривясь, спрашивает слуга.
Артур закрывает глаза и толкается внутрь. И так и не открывает их, пока за окном воет внезапно поднявшийся ветер, а где-то вдалеке слышны раскаты грома. Совершенно неважно, что еще час назад на ночном небе не было ни облачка.
- Хочешь, я объясню? – спрашивает Мерлин, слепо водя пальцами по лицу Артура. Дуги бровей, переносица, складка у губ.
- Нет, - говорит Артур. – Я тебе доверяю. И не хочу никаких объяснений.
Мерлин утыкается лицом в грудь своего принца и с трудом сдерживается, чтоб не начать шептать слова благодарности. Этого нельзя делать, за любовь не говорят «спасибо».
И за доверие, кстати, тоже.
- Будь осторожен, - добавляет Артур спустя какое-то время. И начинает пересказывать одну из замковых сплетен, еще не слышанную Мерлином.
А на следующую ночь принц опять достает принесенный слугой жир и пихает баночку в руки Мерлину. И переворачивается на живот, пряча лицо в подушку. Не сказать, что Мерлин до конца понимает, что именно Артур имеет в виду, но у него все равно дрожат пальцы, пока он пытается справиться с крышкой, а глаза почему-то жгут слезы.
И он думает, что лучшее, что он слышал в жизни – это короткое «да», которое выдыхает Артур, стоит Мерлину войти в его тело.

Конец.

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, NC-17, Merlin

---

12.10.2009 в 00:34

Пишет  Nadis:

Артур/Мерлин, NC-17, перевод, миди
Название: Неожиданные Последствия
Оригинал: Backfire
Автор: oxoniensis (Signe)
Переводчик: Nadis
Бета: Тройм
Гамма: Ле Снег
Разрешение на перевод: получено
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: NC-17
Жанр: юмор
Размер: ~ 7 700 слов | ~ 48 100 знаков
Аннотация: Фик, в котором есть: гигантские уши, заклинания, приводящие к неожиданным последствиям, маленькая рисованная фигурка Артура, а также несколько неуместных и парочка очень даже желанных признаний.
Отказ от прав: Cериал принадлежит BBC, фик — oxoniensis.


1. Любопытство кошку сгубило (много будешь знать — скоро состаришься)

Беда с заклинаниями заключается в том, что они не всегда работают так, как хочется.

*

Когда Мерлин был маленьким, мама часто рассказывала ему историю про котенка, который любил сидеть у очага, устремив взгляд на трубу. Однажды котенок — он был котенок-мальчик, и иногда его звали Мерлин — поднялся со своего удобного, безопасного, теплого местечка у очага и забрался в трубу, чтобы посмотреть, что там.
— Что он нашел? — обычно спрашивал Мерлин, потому что вопросы были частью истории. Если он их не задавал, мама не рассказывала, что было дальше.
— Он нашел много сажи.
— И все?
— И все. Много отвратительной, черной сажи. Он весь перепачкался в ней, и когда упал вниз на место у очага, в воздух поднялось огромное облако грязной сажи, и он никак не мог перестать чихать. Он был таким грязным, что мама не смогла вылизать его дочиста, так что ей пришлось отнести его к реке и бросить туда.
— А разве вода не была холодной? — жалобно спрашивал Мерлин.
— Очень холодной, и котенок был очень несчастен, когда выбрался обратно на берег.
Мерлин всегда дрожал при этом — он не любил купаться, ни капельки.
— Что случилось потом?
— Котенок вернулся обратно на свое уютное местечко у очага и прекратил интересоваться, что такого было в этой трубе, — говорила мама, укрывала его поплотнее одеялом, гладила по голове и целовала на ночь.
Мерлин, со своей стороны, все размышлял о том, было ли что-то еще в трубе. И однажды ночью он не засыпал до тех пор, пока не стало очень, очень поздно, достаточно поздно, чтобы заснула мама. Огонь в очаге почти потух, остались только тлеющие угольки, так что он был не слишком горячим, хотя Мерлин знал, что все равно должен быть осторожен.
Он не очень хорошо умел пользоваться магией — большую часть времени получалось совсем не то, что хотелось — тем не менее, с небольшой ее помощью он смог-таки забраться в очаг и подняться вверх по трубе (хотя, конечно, основную роль здесь сыграло то, что Мерлин был худеньким и от природы хорошо умел забираться в маленькие пространства). В трубе, однако, было совсем не здорово. Было темно, и сажа продолжала без конца попадать в глаза, и прежде, чем маленький волшебник смог сдержать себя, он начал чихать прямо как тот котенок.
После этого он замер и не издавал ни звука, надеясь, что мама ничего не слышала. Но у нее был талант находить его в укромных местах, даже когда это были по-настоящему хорошие укромные места, так что он не очень удивился, когда услышал ее голос, зовущий его.
Она заставила его хорошенько вымыться, как только он вылез наружу. Естественно, горячей воды не было, огонь ведь почти потух, поэтому пришлось мыться холодной, и мама долго терла его жесткой щеткой.
Тем не менее, после она осторожно подоткнула ему одеяло и как всегда поцеловала на ночь, так что Мерлин знал, что мама не очень сердится на него.
И все равно ему было интересно, что бы он мог найти, если бы сумел пробраться дальше вверх по трубе.

*

Мерлин очень, очень хотел узнать, что происходит. С тех пор, как Артур и Гаюс уединились, прошла целая вечность, а Мерлина при этом отослали в комнату, что было просто смешно. Он пытался подслушивать у двери, но та была слишком толстой, а Артур с Гаюсом, должно быть, говорили вполголоса. Он пытался открыть дверь, самую малость, но она заскрипела, и Гаюс велел ему ее закрыть.
Это невероятно раздражало. Наверное, они там обсуждали что-то совершенно обычное и скучное, но сам факт, что они скрывали это от него, сводил Мерлина с ума.
Его книга магии находилась сейчас в комнате Гаюса (тщательно спрятанная, так что здесь никаких проблем, но в то же время ее и не достать сейчас), но Мерлин верил, что сможет придумать подходящее заклинание. Он не хотел рисковать и делать что-нибудь с дверью на случай, если это будет заметно с другой стороны или вдруг будет работать в обоих направлениях. Но его уши — с ними можно кое-что сделать. С помощью магии он мог сделать так, чтобы они слышали лучше. Это была просто блестящая мысль, с чем он себя и поздравил.
Мерлин пробормотал несколько слов.
Сработало превосходно. Даже слишком, поскольку теперь он мог слышать, как кто-то насвистывает во дворе, как стража на дежурстве шепотом обменивается жалобами друг с другом, а мальчик и девочка спорят из-за юлы. Он постарался не обращать на них внимания и сосредоточиться вместо этого на голосах Артура и Гаюса.
— Просто постарайтесь прийти завтра за еще одной дозой — оно действует более эффективно, если принимать его, соблюдая дозировку.
— Я приду, спасибо, Гаюс. И спасибо за твою осторожность в этом деле.
— Осторожность никогда не помешает. Кроме того, Мерлину не вредно узнать, что ему не нужно быть в курсе всего на свете.
— Он такой любопытный, да?
— Я думаю, ваше высочество, вы хотели сказать — не в меру любопытный.
Они оба рассмеялись. Мерлин нахмурился.
— Как долго мне его там держать? — спросил Гаюс.
— Ну, я думаю, пары минут будет достаточно — к этому времени он окончательно решит, что пропустил нечто из ряда вон, — Мерлин услышал усмешку в голосе Артура. — И скажи ему, что он должен быть в моих покоях перед пиром сегодня вечером.
— Я рад, что вы оберегаете его от беды.
— Не то чтобы оберегаю — с Мерлином это нелегко — но я делаю все, что в моих силах.
Волшебник зашипел так громко, что едва услышал конец разговора.
Когда Гаюс в конце концов выпустил его из комнаты, Мерлин смерил его сердитым взглядом, но не стал оправдывать их ожидания и спрашивать, в чем все-таки дело.
Неожиданно Гаюс сам завел об этом речь.
— Неужели тебе не любопытно, что хотел сказать принц Артур? — спросил он.
— Нет, нисколько, — ответил Мерлин заносчиво.
— Да уж вижу, что нет, — сказал Гаюс с загадочным видом. Он взял в руки пестик и ступку и принялся толочь розмарин.
— Но мне правда неинтересно, — немного погодя объявил Мерлин, когда тишина стала несколько неестественной.
— Конечно, нет. Ты же все слышал и так.
— Дверь была закрыта, — возмутился Мерлин.
— А с каких пор это стало проблемой для волшебника с очень большими ушами?
— Мои уши не настолько... — начал Мерлин, невольно ощупывая свои уши — а затем и вокруг них в ужасе. Они были не просто большими. Они были огромными. Он подбежал к зеркалу и посмотрелся в него. «Ой», — сглотнул он.

*

Мерлин перепробовал множество заклинаний. Вначале он делал все очень осторожно. Маленькие, простые заклинания, которые легко снять, если что-то пойдет не так. Он попробовал заклинание привлекательности, но не смог сделать так, чтобы оно сработало только на его ушах. Кроме того, по какой-то неизвестной причине оно сделало его похожим на Артура, только с темными волосами, и это было слишком странно. Затем он применил исчезающее заклинание, но оно сделало уши полностью невидимыми. В конце концов, он попробовал уменьшающее заклинание, хотя у него и были опасения на этот счет — не хотелось случайно уменьшить кое-какие другие части своего тела. Может быть, он не слишком этого хотел, но так или иначе, оно не сработало.
Ему удалось сделать свой слух таким же, как и прежде, но ничто из того, что он перепробовал, не смогло уменьшить размер ушей. Они все еще были огромными. Легкий ветерок, дувший из раскрытого окна, заставлял их колебаться. Они выглядели, как неудавшаяся попытка приделать себе крылья, что смущало его еще сильнее, хотя до этого он думал, что сильнее уже некуда.
Гаюс, старый предатель, наблюдал за всеми его попытками с совершенно бесстрастным лицом, скрывая усмешку, которая — волшебник был совершенно в этом уверен — там точно была.
— Давай, — сдался Мерлин, — смейся надо мной. Я знаю, тебе хочется.
— Вовсе нет, Мерлин. Хотя я думаю, что это хороший урок.
— Ну, конечно. Я просто хотел бы, чтобы этот урок не был таким явным. Потому что Артур обязательно заметит. Может быть, скажешь ему, что я болею? Чем-нибудь заразным, чтобы он не стал сюда заходить?
— Нет, Мерлин, я не буду из-за этого лгать принцу. Тебе просто придется прикрыть их как-нибудь.
Шляпа. Он добровольно наденет ту самую шляпу. Буээ. Мерлин ненавидел свою жизнь.

*

Благодаря тому, что Мерлин большей частью шел крадучись, он сумел-таки добраться до покоев своего господина незамеченным и раньше самого Артура. Он надел ненавистную одежду, нахлобучив шляпу по самые уши, и стал ждать принца.
Когда тот пришел, то весьма многозначительно поднял бровь.
— Что, кончилась чистая одежда, Мерлин? — спросил он. — Или тебе холодно сегодня?
— Просто подумал, что это подходящее облачение для сегодняшнего вечера, — с большим достоинством ответил тот.
Артур только посмеялся — у него напрочь отсутствовало чувство достоинства.

*

Мерлин все время порывался снять шляпу. По счастливой случайности он каждый раз вспоминал, что огромные, магически увеличенные уши хуже шляпы с перьями. Хоть и не намного.
К счастью, все почти прошло к следующему утру, по крайней мере он смог выполнять свои обязанности, не прибегая к маскировке, а к вечеру уши приобрели прежний размер.
— Я думаю, они стали меньше, чем были, — проговорил волшебник, осматривая оба уха по очереди в ручном зеркальце.
— А я думаю, что это просто в сравнении, — ответил Гаюс.

2. Желаю оказаться там, где ты

Беда Мерлина в том, что он никогда не учится на своих ошибках.

*

Мерлин был очень осторожен и не использовал магию, когда поблизости был Артур, за исключением особо важных моментов. (Спасение жизни своего господина и чистка его доспехов считались особо важными.)
Но в последнее время принц вел себя странно и, кроме того, появлялся в неожиданных местах, как гром среди ясного неба, и это начинало немного нервировать Мерлина. Ему нравилось быть в курсе того, где находится Артур. Чисто в практических целях, разумеется, — волшебнику приходилось быть осторожным, когда дело касалось его магии, и если он знал, где Артур, все было гораздо проще. Это была единственная причина.
Как оказалось, следящее заклинание невероятно легкое. У него ушло всего несколько минут на то, чтобы порыться в архивах и найти план замка, и еще несколько, чтобы отвлечь Джеффри на время, пока делал копию. Все, что ему оставалось, так это нарисовать маленького Артура (с перекошенной короной и глуповатой ухмылкой), проговорить несколько слов, и маленький Артур немедленно переместился по карте во двор. И действительно, когда Мерлин выглянул из окна, принц находился во дворе, только что вернувшись с объезда близлежащих деревень, где он должен был проверить, что неурожай в долине к западу от Камелота не коснулся земель за пределами долины.
Карта оказалась больше, чем бы Мерлину хотелось, — даже в сложенном виде она занимала слишком много места, и когда волшебник засунул ее под тунику, карта продолжала подозрительно шуршать. В конечном счете, он свернул ее в рулон и запихнул под ремень. Если кто-нибудь спросит, Мерлин скажет, что это задание от Гаюса. В конце концов, он всегда сможет сделать так, чтобы карта приняла надлежащий вид, если кто-то решит взглянуть.
Волшебник вскоре обнаружил, что Артур совершает довольно много перемещений по замку. Хоть он и казался ленивым, избалованным принцем, на самом деле это было совсем не так.
Мерлин часто сверялся с картой, особенно когда выполнял свои обязанности с помощью магии, находясь в покоях Артура или, если уж на то пошло, где-либо еще. Маленький Артур постоянно мелькал то у главных ворот, то в оружейной, то в часовне, передвигаясь очень быстро на маленьких ножках по разным коридорам. Кроме того, он провел несколько часов подряд в тронном зале, вне всяких сомнений, занимаясь королевскими делами. Кажется, это был единственный раз, когда маленькая фигурка присела за весь день, не считая перерывов на завтрак, обед и ужин.
Когда Мерлин разделся, чтобы лечь спать, то спрятал пергамент под подушкой. Он хотел оставить его там, потому что ему вовсе не обязательно знать, где находится Артур каждую минуту. И вообще, единственная цель всего этого была в том, чтобы убедиться, что Мерлина не поймают за колдовством. А он не колдовал, находясь в постели и видя десятый сон. Правда, сейчас-то он не спал, и его так и подмывало свериться с картой еще раз. Он убедил себя, что быстренько взглянет на нее один только раз, чтобы удовлетворить свое любопытство, а затем заснет.
Волшебник махнул рукой в сторону огарка свечи, зажигая его. Разворачивая карту, Мерлин чувствовал себя немного виноватым, но не стал обращать на это внимание. Когда он взглянул на карту, то был поражен. Артур не лежал в своей постели, как думал Мерлин. Не было его и в чужой постели (если у волшебника и мелькнула такая мысль, он предпочел об этом не задумываться). Артур стоял за дверью в комнаты Гаюса и Мерлина. Просто... стоял там. Казалось, он прислонился к дверному косяку, поскольку маленькая фигурка немного наклонилась. Странно.
Мерлин продолжал наблюдать за картой. Свеча уже догорала, когда маленькая фигурка наконец сдвинулась с места. Последнее, что успел увидеть Мерлин, — как маленький Артур медленно — гораздо медленнее по сравнению с его обычным быстрым шагом — возвращался в свои покои.
Утром он был все еще там, когда Мерлин проснулся. Волшебник даже не заметил, что первое, что он сделал утром, — это сверился с картой.
После этого Мерлин уже не мог удержаться и сверялся с ней каждую ночь. Иногда Артур оставался в постели, и волшебник подчеркнуто не смотрел на карту, чтобы проверить, много ли тот двигается или есть ли там что-нибудь, позволяющее предположить, что принц в постели не один. Но иногда поздно ночью Артур медленно брел по замку, а затем стоял за дверью в комнаты Гаюса и Мерлина.
Волшебник никак не мог придумать подходящее объяснение. Артур был здоров, это точно, а если бы и был болен, то непременно пришел бы к Гаюсу днем. Даже если жалоба была личного характера, он знал, что лекарю можно доверять. Это просто было на него не похоже.
Мерлин подумал, а не открыть ли ему дверь. Подождать, пока Артур не встанет там, и удивить его. Но почему-то эта мысль заставила его почувствовать свою вину еще сильнее, чем прежде.
На следующий день он сжег карту. Она потрескивала, пока горела, и Мерлина поразила вдруг страшная мысль: что если уничтожение рисованного Артура каким-нибудь образом повредит Артуру настоящему? Но было слишком поздно, двор уже загорелся и маленькая фигурка почернела. Здравый смысл говорил ему: он всего лишь сделал так, чтобы действие заклинания прекратилось, но Мерлин все равно помчался через весь замок во двор и только тогда вздохнул свободно, когда увидел Артура. Принц положил руку на плечо одному из рыцарей и смеялся над какой-то шуткой.
После Мерлин все-таки скучал по этому: по возможности быть в курсе того, где находится Артур. Сверяться с картой по ночам и наблюдать, как маленькая фигурка стоит по другую сторону двери.

3. Заноза в заднице

Беда Артура в том, что он всегда оказывается в неподходящем месте в неподходящее время.

*

Артур велел ему замолчать.
Вот почему Мерлин это сделал.

*

Мерлин никогда не понимал, почему Артур берет его с собой на охоту. В замке было полно оруженосцев, готовых убить за такую возможность — только на прошлой неделе один парень пытался его подкупить, чтобы он притворился больным, а сам парень мог пойти вместо него. И не то чтобы Артур думал, что от Мерлина на охоте есть какая-нибудь польза. Когда принц начинал передвигаться украдкой, используя жесты, поднятие бровей и прочее в том же духе, это обычно сбивало волшебника с толку. В деревне недалеко от Эалдора жила глухая женщина, которая могла общаться, используя весьма странные жесты — ее семья понимала ее, и Гунит тоже всегда могла разобрать, что она хотела сказать. Мерлину же это никогда не удавалось. У него словно не было никаких способностей к языку тела или что-то в этом роде.
Было бы неплохо, если бы Артур заранее нашел время объяснить, что он имеет в виду, когда левой рукой делает круг в воздухе, правую опускает вниз и шевелит при этом бровями.
Пока же принц не удосужился объяснить ни один из своих все усложняющихся и совершенно двусмысленных жестов, и Мерлин, естественно, все понял неправильно и пошел налево, когда надо было направо, а кончилось все тем, что он с шумом увяз в болоте. Ну, может быть, он чуточку заметался, но это было понятно: вода в болоте воняла, и никто не хотел бы туда упасть. К несчастью, кабан, которого они выслеживали с рассвета, заметил его и с треском, спугнувшим стаю птиц, умчался прочь через подлесок. Это означало, что он распугал любую другую добычу в пределах слышимости. На что Артур не преминул ему указать, делая паузы после каждого слова и тыкая Мерлина в грудь пальцем. Завтра у него на этом месте будет синяк.
— Поверить не могу, что взял тебя, — повторил принц (в который раз).
— Лучше бы и не брал, — пробормотал Мерлин, вытаскивая сапог из болота и надевая его обратно на свою мокрую и грязную ногу.
Теперь он громко хлюпал с каждым шагом.
— Ради всего святого, Мерлин, неужели ты не можешь хотя бы попытаться идти потише? — прошипел Артур. Он настоял на том, чтобы принести хоть что-нибудь с охоты сегодня, даже если его слуга сделал это практически невыполнимой задачей. Поэтому они снова начали передвигаться украдкой, Артур впереди, Мерлин сразу за ним, а следом, рассыпавшись веером, шестеро рыцарей.
Так что волшебнику пришлось идти совершенно бесшумно. На самом деле, он применил к себе заклинание, приглушающее звуки.
Оказалось, что это весьма деликатное заклинание, требующее особо бережного обращения, а Мерлин, находясь в незавидном положении, пробубнил его себе под нос, что никак нельзя назвать бережным обращением.
Теперь он передвигался не просто тихо, а совершенно беззвучно. И когда Артур послал его вперед, чтобы он выгнал оленя на них, а Мерлин случайно направил добычу не туда, куда надо было, он не смог подать сигнал, чтобы они прекратили преследование. И когда он пробирался на четвереньках через подлесок, никто его не услышал. Но они заметили движение, увидели, как мелькнуло что-то коричневое, очень похожее на оленя, и в следующее мгновение Мерлин распластался на земле со стрелой в заднице.
Было больно.
Очень.
— Мерлин, идиот проклятый, какого черта ты там делал? — заорал Артур, но когда он встал на колени рядом с Мерлином, чтобы ощупать его и проверить, есть ли другие повреждения, руки у него были неожиданно мягкие. — Я не буду вынимать стрелу здесь — кровь может пойти сильнее. Мы понесем тебя обратно в таком виде. Попытайся не двигаться слишком много, иначе сделаешь себе только хуже.
Волшебник кивнул, и, по-видимому, Артур подумал, что ему сейчас слишком больно и потому не до разговоров.
Принц настоял на том, чтобы нести один конец импровизированных носилок. Если бы Мерлин мог, он бы обязательно подразнил Артура, сказав, что тот всего лишь хочет проверять всю дорогу, что с его задницей все в порядке. Возможно, и к лучшему, что он не мог говорить в тот момент.

4. Будь осторожен со своими желаниями

В жизни Мерлина всегда так: если что-то может пойти неправильно, так и будет. Практически гарантировано.

*

Заклинание беззвучия быстро сошло на нет, и слава богу, потому что Мерлин не мог произнести отменяющее заклинание. Он был благодарен небесам, пусть благодарность и была довольно-таки жалкой, что хоть что-то в его жизни пошло так, как надо.

*

Первые несколько дней после того, как Гаюс вытащил стрелу из задницы Мерлина, Артур был с ним необычайно обходителен. Вероятно, он чувствовал вину за то, что подстрелил своего слугу, хотя продолжал настаивать, что тот сам в этом виноват (здесь Мерлин не мог с ним не согласиться, так как это и правда была его вина).
Однако долго это не продлилось. И то ли это было следствием его обходительности, продлившейся так долго, или еще что, Мерлин не был уверен, но Артур внезапно перешел от необычайной любезности к необычайной раздражительности. Он придирался к Мерлину по любому поводу — все, что тот делал, было недостаточно хорошо.
«Сделай это еще раз, Мерлин». «Ты не стараешься как следует, Мерлин». «Где ты шлялся, Мерлин?»
Волшебник был сыт этим по горло. И, возможно, он уже не совсем хорошо соображал, после того как шесть часов подряд полировал доспехи Артура под его бдительным оком без малейшего шанса помочь себе хоть немного, используя магию.
Он всего лишь хотел применить одно маленькое заклинание.
Оно срикошетило. Впечатляюще. Ну еще бы. Это же его жизнь, в конце-то концов.

*

— Иди сюда, Мерлин, — позвал Артур. Он улыбался, и было в этой улыбке что-то такое, чего Мерлин никак не мог понять. Он был уверен, что видел эту улыбку раньше, но только не на лице принца, когда тот смотрел на него.
Волшебник даже оглянулся, чтобы проверить, не стоит ли за его спиной кто-нибудь еще по имени Мерлин.
За его спиной никого не было. Были, правда, Мунгус, булочник, и Фергус, и малышка Бетти, дочка посудомойки, но ни одного Мерлина.
— Ваше высочество? — неуверенно ответил Мерлин, но не сдвинулся с места.
Принц сам подошел к нему. И провел рукой по его волосам.
— Твои волосы сегодня такие мягкие на вид. Ты их моешь каким-нибудь травяным отваром Гаюса?
— Ну, я, ээ...
— Если так, ты должен одолжить мне немного. Хмм, — сказал Артур и он... он вдохнул запах его волос. Артур стоял посреди двора и вдыхал запах его волос. — Вкусный запах.
— Это какая-то шутка, да? — пробормотал Мерлин, потому что это не могло быть ничем другим.
У принца был такой вид, словно его обидели. Выражение лица у него стало каким-то несчастным, уголки рта опустились вниз, а глаза увлажнились.
— Я просто пытаюсь быть обходительным, — ответил он, еще раз провел рукой по волосам Мерлина и уныло побрел прочь.

*

Мерлин все еще думал, что это шутка. Он и не знал, что Артур такой хороший актер.
Но если это не шутка, тогда что?
Хотя розыгрыш (если это был он) несколько затянулся.
Когда волшебник зашел в покои Артура, чтобы сменить простыни, принц был там. Сидел у окна и выглядывал во двор, хотя снаружи было темно. Казалось, настроение у него печальное, но как только он увидел Мерлина, всю печаль как рукой сняло.
— Мерлин, я так рад тебя видеть, — воскликнул он. Затем Артур встал, пересек комнату и обнял Мерлина. Да так сильно, как обычно обнимают кого-то очень дорогого и близкого после долгих лет разлуки, а не раздражающего слугу, который плохо выполняет свои обязанности.
— Гм, Артур? — нерешительно проговорил Мерлин, неловко освобождаясь из объятий.
— Прости. Думаю, ты не особенно любишь обниматься, тем более со мной. Я тебе, наверное, и не очень-то нравлюсь, — было видно, что от одной этой мысли принцу стало очень грустно.
— Да нет, все, хм, нормально. Ничего не имею против объятий, на самом деле. Объятий, хм. И ты мне правда нравишься.
— Правда? — спросил Артур, и его лицо озарилось в радостном предвкушении.
Мерлин подумал, а не лучше ли ответить «нет», но это было бы ложью, к тому же, лучший рыцарь Камелота мог — о, ужас! — заплакать или еще что-нибудь.
— Да, — ответил он и снова оказался прижат к груди Артура.
— Я так рад, — с чувством произнес тот. — Моргана сказала, что я тебе нравлюсь, но я не был уверен.
— Моргана?
— Да, я ее спрашивал.
— А.
Выполняя свою работу, Мерлин уклонялся от объятий как мог, так что ему пришлось перенести всего два. А ночью он все пытался понять, что же произошло.

*

В конце концов волшебник пришел к неприятному выводу, что это его вина. Было очевидно, что Артур его не разыгрывал — будь он в своем уме, он бы никогда и ни за что не стал вести себя так сентиментально, даже ради лучшего розыгрыша в своей жизни, — так что это должно быть какое-то заклинание. И если честно, Мерлин действительно применил к нему недавно небольшое заклинание. Совсем малюсенькое. В конце концов, он всего лишь хотел, чтобы Артур стал немного отзывчивее.
И вот к чему это привело — принц стал таким чутким, и открыто выражает свои эмоции, и без конца обнимает своего слугу, и...
Мерлин был обречен.
Он решил, что не будет колдовать до тех пор, пока все не исправит.
И сейчас же пойдет к Артуру в комнату.
Волшебник был уже на полпути туда, когда вдруг задался вопросом, какого черта, собственно, делает. Ему следовало бы избегать Артура, по крайней мере пока не сообразит, каким образом снять заклинание — он не очень хорошо его помнил, но был уверен, что сможет его снять — а он делает все с точностью до наоборот.
Он должен быть с собой откровенным.
Мерлин вздрогнул.
Итак, если быть честным с собой до конца, он направлялся сейчас в покои Артура, потому что ему понравилось, как тот его обнимал. Понравилось ощущать тепло и симпатию по отношению к себе. И знать, что он не безразличен Артуру, было тоже приятно.
Он — вот черт — он испытывает что-то к Артуру. Что-то серьезное. Нечто такое, что заставляло его сердце учащенно биться, а член дергаться, и все это было очень-очень плохо, и он должен повернуть обратно сию же минуту.
Волшебник заставил себя замереть и повернуть обратно.

*

К счастью, ему не нужно было находиться рядом с Артуром, чтобы попытаться снять заклинание. Накладывая его, Мерлин использовал волосы с его расчески, так что он мог попробовать сделать то же самое, чтобы все исправить. Конечно, трудно сказать наверняка, получилось или нет, когда принца поблизости не было, но волшебник напрактиковался достаточно, чтобы по особому ощущению в воздухе определить, сработало ли заклинание, после того как он произнес нужные слова. После пятой попытки в воздухе появилась какая-то резкость, сродни тому ощущению на коже, которое появлялось, когда он проводил шерстью по волосам, и от этого летели искры.

*

— Мы не будем говорить о том, что произошло, — первое, что сказал ему Артур. — Я не знаю, что это было, и не хочу знать. И самое главное, я не хочу, чтобы ты говорил об этом с кем-нибудь еще.
Мерлин его не винил. Успокоенный, он кивнул в знак согласия. А затем открыл рот, чтобы произнести:
— Но знаешь, если мы поговорим...
— Мерлин!
— Ладно, ладно, никаких разговоров. Понял.
Очевидно, отсутствие разговоров сказалось на атмосфере, поскольку она стала весьма неуютной. Обычно они могли обходиться вовсе без разговоров, и это было нормально. Теперь же молчание между ними стало неловким. Мерлин раздумывал, что бы такого сказать Артуру, на что тот не стал бы резко реагировать, но, конечно, именно сейчас в голове было пусто, и он ничего не мог придумать.

*

Молчание затянулось на несколько дней.
— Вы с Артуром поссорились? — спросила Гвен.
— Нет. Почему ты так решила? — задал встречный вопрос Мерлин.
— Да так. Просто ты какой-то... другой, что ли. Я не говорю, что это плохо, просто, ну, мне это показалось немного странным, вот и все.
— Нет, не было никакой ссоры. Мы с Артуром лучшие друзья.
И естественно, как раз в этот миг принц позвал его.
— Мерлин, никчемный придурок, куда ты дел мой арбалет? — это было самое длинное предложение, с которым Артур обратился к нему за последние несколько дней.
— Ладно, я должен идти, долг зовет, — быстро проговорил волшебник и побежал к Артуру. И они оба снова вернулись к общению, состоящему в основном из многочисленных «да» и «нет» Мерлина и ворчания Артура.
Мерлин видел, как Гвен вдалеке качала головой, но проигнорировал ее, сделав вид, что очень занят.

*

На следующий день у Артура пошла кровь из носа. И дело тут было не в тренировке, собственно. Просто произошел несчастный случай: на заднем плане кто-то не слишком внимательный проносил большой деревянный ящик, и как-то так вышло, что он столкнулся с лицом Артура и отправил принца в полет.
Мальчик-слуга, который нес ящик, был испуган до смерти. Раньше Мерлин валялся бы на земле от смеха при виде Артура, оказавшегося в такой унизительной ситуации. Вместо этого волшебник ощупывал голову принца в поисках шишек и осторожно прикладывал к его носу свой поспешно сложенный шейный платок, смоченный в холодной воде. Даже после того, как Мерлин убедился, что с Артуром все в порядке, он едва смог выдавить из себя смешок.
И после он тоже не смеялся, когда принц все-таки пошел к Гаюсу. Артур сделал это не сразу, и Мерлин предположил, что тот пытается доказать свою мужественность, продолжая выполнять свои обязанности и не обращая никакого внимания на кровь, стекающую у него с подбородка. Гаюс сделал ему травяной компресс на нос, пригрозив привязать это компресс к Артуру, если тот не будет отдыхать весь оставшийся день.
У Мерлина была проблема.

*

Артур примерял новую куртку. Красного цвета, конечно, хотя, по мнению Мерлина, голубой тоже бы подошел, так как обычно делал цвет его глаз еще ярче, и о боже, он должен сейчас же прекратить об этом думать.
Волшебник не понимал, почему должен присутствовать при примерке. Все, что он делал, это подавал кусочки мела, убирал их обратно и наблюдал за тем, как портной громко — и это было совсем ни к чему — восхищался широкими плечами и грудью принца.
Тем не менее, каждый раз, когда Мерлин порывался уйти, Артур находил какую-нибудь причину — или вернее, предлог — чтобы он остался. Он даже заставил Мерлина потушить огонь в камине, убрать оттуда золу и наполовину сожженные поленья и начать все сначала, потому что «Мне не нравится запах ясеневых поленьев, Мерлин, и ты это знаешь. В корзине есть дубовые, возьми их».
Естественно, запах был точно такой же.
Наконец портной ушел, и они остались одни.
Снова воцарилась неловкая тишина, и Мерлин не мог даже нарушить ее, выполняя свои обязанности как обычно, поскольку сегодня он уже сделал все, что можно, по крайней мере два раза.
Немного погодя Артур прочистил горло.
— На днях на меня что-то нашло, и я сказал тебе кое-что, что совершенно точно не является правдой, и что, конечно, заставило тебя испытать неловкость. Я хочу извиниться за любые неудобства, которые причинил тебе своим поведением. Я хочу, чтоб ты знал: это больше не повторится.
Слова принца прозвучали неестественно, так, словно были заранее отрепетированы, и Мерлин не был уверен, за кого ему неудобно больше — за себя или за Артура.
— Значит, на самом деле ты не хочешь меня обнять, — сказал он, как-никак неуместные шутки были его сильной стороной.
— Конечно, нет, — усмехнулся Артур. — Из всех людей я бы хотел обнять именно тебя. Ага. Как же, — тут он издал звук, напоминающий фырканье, чтобы подчеркнуть всю нелепость этого предположения, но волшебник почувствовал, что здесь Артур немного перестарался. Это окончательно убедило его в том, что принц нагло ему врал.
Не то чтобы Мерлин мог его в этом уличить. Просто теперь ему придется быть немного хитрее. Он сможет это сделать.

5. Правда освободит тебя

В магии есть один несомненный плюс: иногда, когда кажется, что все идет совсем не так, как надо, она вдруг приятно тебя удивляет.

*

Все началось с того, что Артур ему солгал. Он сказал Мерлину, что весь день проведет со своим отцом, а волшебник видел, как он выходил от серебряных дел мастера всего несколько минут назад.
Дело было не в том, что принц никогда ему не врал. Иногда Мерлин думал, что если он скажет: «небо голубое», Артур будет утверждать, что оно зеленое, просто чтобы немного позлить его. А потом вся эта история с объятиями. Мерлин даже был готов признать, что здесь он наврал столько же, сколько и Артур. В самом деле, не будет же он говорить, что ему понравилось, как принц его обнимал. Таким признаниям пока не было места.
Эта ложь, однако, особенно раздражала Мерлина, и он потратил весь день, пытаясь понять, почему.
А когда понял, ему стало немного стыдно. Оказалось, что он расстроен, потому что Артур лгал ему и не хотел, чтобы Мерлин об этом узнал. Иногда бывало так, что принц мог немного приврать, хоть и знал при этом, что его слуга видит его насквозь. Они с Артуром все время лгали друг другу — и оба знали, что врут — это не значило ровным счетом ничего. А вот эта ложь почему-то значила очень многое. Артур нарочно сказал Мерлину неправду, и того это по-настоящему взбесило.
Правда, это не такая уж и большая ложь. Ее нельзя сравнивать, скажем, с тем, что ты, будучи волшебником, притворяешься обычным человеком. По правде говоря, это даже можно назвать ложью во спасение.
Мерлин все это знал, но это вовсе не означало, что он перестал злиться.
Знал он и то, что ведет себя нелогично, но легче ему от этого опять-таки не стало.

*

Мерлин даже не собирался применять магию. Хотя очень этого хотел. Это желание смешалось с плохим настроением и вспышкой гнева, которую он сам не понимал до конца. Должно быть, именно гнев и сделал это, превратил мечту в реальность, хотя волшебник вовсе не собирался этого делать.
А может, и собирался, сам того не сознавая.

*

У него ушло некоторое время на то, чтобы разобраться в том, что происходит.
Гвен была первой, кто его удивил.
— Доброе утро, — поздоровался с ней Мерлин. — Красивые цветы.
— Спасибо. Они для Морганы.
— Ей по-настоящему повезло, что у нее есть такая служанка, как ты, — сделал ей искренний комплимент Мерлин. Гвен покраснела, но выглядела польщенной. — Где она, кстати? У меня для нее настойка от Гаюса.
— Она с сэром Элианом, в его комнате. У нее с ним роман, но лично я думаю, что она делает это лишь для того, чтобы позлить Артура. Только это не работает, потому что Артур то ли не заметил, то ли ему все равно, хотя это продолжается уже несколько недель, и... О боже... — Гвен в ужасе прижала ладонь к губам.
Мерлин был уверен, что у него сейчас почти такое же испуганное выражение лица, как и у нее.
— Ну, я тогда, гм, зайду к ней попозже, — выдавил он и побежал прочь. Он пытался не слушать, как Гвен кричит ему вслед, что Моргана обычно проводит с сэром Элианом несколько часов, так что Мерлину не стоит и пытаться найти ее сейчас, ведь прошло всего полчаса. Волшебнику оставалось только надеяться, что она перестанет болтать, прежде чем ее услышит кто-нибудь другой.

*

Когда Мерлин вернулся, Гаюс читал какую-то книгу, но как только он услышал, что кто-то вошел, то сразу ее закрыл.
— Что читаешь? — полюбопытствовал Мерлин, но только потому, что лекарь, казалось, пытался спрятать книгу.
— Ищу лекарство от импотенции, — последовал незамедлительный ответ, и, по-видимому, это было правдой, так как Гаюс явно смутился.
Мерлин понятия не имел, что на это ответить. Пожалуй, «фу» прозвучало бы как оскорбление, но это единственное, что пришло ему в голову.
— Ладно, я, пожалуй, пойду в свою комнату. Позанимаюсь немного, — пробормотал он.
Гаюс кивнул, но у Мерлина было такое чувство, что тот продолжал наблюдать за ним, пока он не зашел к себе в комнату.

*

Когда Мерлин все-таки нашел воспитанницу короля, то попытался не покраснеть, хотя это было трудно. Он никак не мог перестать думать о ней с сэром Элианом и правда не хотел сказать что-нибудь не то.
В конце концов Мерлин решил просто поздороваться.
— Добрый день, Моргана. Как ты? — вот так, это был простой и вежливый вопрос, отвечая на него, Моргана не сболтнет чего-нибудь лишнего.
— По правде говоря, ужасно, у меня там теперь все болит, — ответила та. Едва она это сказала, как глаза у нее округлились, и Моргана замерла, беззвучно открывая и закрывая рот.
Мерлин, к счастью, был так ошарашен, что и у него язык отнялся. Он просто кивнул ей и вышел в коридор.
Именно в этот момент он понял, что тут что-то не так, мягко говоря, и что ему немедленно нужно к Гаюсу, чтобы во всем разобраться. Несомненно, это было весьма мудрое решение, но ему не суждено было воплотиться в жизнь. Когда он был уже на полпути в комнату лекаря, его встретил Артур и настоял на том, чтобы Мерлин следовал за ним.
Волшебник шел молча. Почему-то сегодня все были необычайно честны с ним — и вероятно только с ним, будь это не так, он бы уже знал. Только он не очень хорошо понимал, как это получается. То ли это случается само по себе, то ли ему нужно что-то сказать, чтобы это случилось.
— Мерлин, сколько раз мне тебя звать, чтобы ты наконец ответил? — спросил принц прямо у него перед носом, и волшебник понял, что немного отвлекся.
— Прости, — пробормотал он и попытался сосредоточиться на Артуре. Главное, как бы ненароком не заставить его открыть какой-нибудь секрет. Хотя, если хорошенько подумать, было бы неплохо узнать причину того визита к Гаюсу, которую принц почему-то решил скрыть от него. Мерлин небрежно прислонился к столбику кровати.
— Так Гаюс разобрался с твоей проблемой несколько дней назад? Я забыл, в чем там было дело?
— Ах, это, да. Обычная простуда, но я не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что я заболел летом, а то еще подумают, что я слабак, — ответил Артур, и вид у него при этом был такой, словно он не мог поверить в то, что сказал это вслух.
Только теперь Мерлин вспомнил. Он ведь пожелал, чтобы люди говорили ему правду. Это было всего лишь пожелание — ну, хорошо, может быть, при этом он пробубнил себе под нос несколько слов — только теперь мечта стала реальностью. И если он не хочет повторения истории с объятиями, ему срочно нужно сделать с этим что-нибудь. Он и так уже причинил Артуру достаточно неудобств — каким бы придурком тот ни был, Мерлин понимал, что поступает сейчас несправедливо. Ему следует уйти. Попытаться все исправить.
Прямо сейчас.
Да, сейчас.
Но он все не уходил. Волшебник стоял там, перебирая в уме все вопросы, на которые хотел знать ответ. И вопросы, ответ на которые он знал или думал, что знает, но хотел бы услышать от Артура все равно.
— Мерлин! Что с тобой сегодня творится? Ты весь день в облаках витаешь.
— Прости, Артур. Ты что-то хотел? — Мерлин всего лишь спросил, для чего принц позвал его к себе в комнату и что он собирается с ним делать.
К несчастью, Артур понял вопрос совсем не так.
— Я хочу тебя, потому что ты сводишь меня с ума, и в тоже время ты единственный человек, которому я доверил бы свою жизнь, и потому что я не могу выкинуть тебя из головы и...
Тут Мерлин зажал ему рот рукой.
— Прости, — сказал он, — наверное, будет лучше, если ты пока не будешь ничего говорить.
Артур кивнул, в ужасе от самого себя.
— Ххррршш, — ответил он из-под руки Мерлина. Было непонятно, что принц хотел этим сказать. Волшебник решил, что тот спросил его, что здесь вообще происходит.
— Я думаю, — быстро нашелся Мерлин, — ты съел каких-нибудь заколдованных грибов на ужин. Они заставляют тебя говорить только правду, но я слышал, этот эффект быстро проходит, на самом деле. Все пройдет где-то через час.
Теперь ему оставалось только осторожно отменить заклинание, и никто ничего не узнает. Ну, если не считать самого Мерлина, которому пришлось выслушать множество самых разных секретов.
Принц убрал его руку со своих губ.
— Ты ел те же грибы, что и я, — заметил он.
— А, ну да, — промямлил Мерлин.
— Значит, ты тоже должен говорить сейчас только правду, — с хищным блеском в глазах заявил Артур.
Ладно, все-таки Мерлин был у него в долгу, как-никак.
— Да, — солгал он.
— Итак, — начал принц, — что ты ко мне чувствуешь?
Волшебник сглотнул. Он почти жалел сейчас, что на него самого заклинание не действует, потому что тогда ответить на вопрос было бы гораздо легче. Ему даже не пришлось бы подыскивать слова — они сами слетали бы с языка.
— Ты, гм, мне нравишься. Очень. И я правда рад, ну, что ты так ко мне относишься. Я хочу сказать, это какое-то сумасшествие, — продолжил Мерлин, начиная потихоньку входить во вкус, — потому что когда я увидел тебя в первый раз, то подумал, что такого придурка я еще не встречал. Я до сих пор считаю, что ты ведешь себя иногда как полный придурок, вернее, не иногда, а очень часто, но в тебе что-то такое есть.
— Ух ты, какой комплимент, — съязвил Артур, но Мерлин понял, что его речь не столько разозлила принца, сколько позабавила.
— Может, мы опустим разговоры и сделаем уже что-нибудь? — с надеждой спросил он.
— Иногда ты делаешь очень разумные предложения, — признал Артур и поцеловал его.
Мерлина целовали раньше. И невинными поцелуями в щечку, и грязными поцелуями на сеновале. Но такого он не испытывал никогда. Принц целовал его так жадно и уверенно, что у него подкосились ноги.
— В постель, — еле выговорил он, когда поцелуй ненадолго прервался.
— Еще одно разумное предложение, — ответил Артур. — Два в один день — куда катится мир?
Он не дал волшебнику ответить, толкнув его на кровать. Мерлин приземлился на мягкий матрац, слегка подпрыгнув при этом. Это было определенно лучше сеновала.
Артур опустился на кровать, нависая над ним.
Мерлин посмотрел на него и ухмыльнулся.
— Значит, ты думаешь, что я очень привлекательный? — подразнил он, смешно двигая бедрами.
— Вовсе нет. Ты слишком тощий и бледный, и вообще не мой тип, — правдиво ответил Артур. Мерлин решил, что отменит заклинание, как только тот отвернется. — Но как ни странно, все, что я хочу сейчас, так это трахать тебя до изнеможения. Или я мог бы тебе отсосать, если тебе так больше нравится. Да все, что угодно, при условии, что мы оба будем без одежды.
— А.
— То есть, если ты, конечно, не против, — добавил Артур, упираясь взглядом Мерлину в пах и прекрасно зная, что тот не только не против, но и очень даже за.
Волшебник только кивнул.
Ему еще никогда не было так трудно снять с Артура рубашку и штаны. У Мерлина ничего не получалось, а принц, вместо того, чтобы помогать, откинулся на подушки и наблюдал, как тот старается изо всех сил. У него был такой же стояк, как и у Мерлина, но либо ему нравилось мучить себя, либо у него было просто нечеловеческое самообладание.
— Я начинаю подозревать, что секс с тобой будет самым ужасным в моей жизни, — проворчал Мерлин, кое-как справляясь со своей задачей.
— Секс со мной будет таким чудесным, что ты будешь удивляться потом, как ты вообще без него обходился, — самодовольно заявил Артур. — И ты об этом знаешь, — видимо, правдивость ничуть не уменьшила его самомнение.
— Если ты мне не поможешь, все закончится прежде, чем мы оба разденемся.
— А, маленький Мерлин начинает сгорать от нетерпения.
— Не такой уж и маленький, благодарю покорно, — немного раздраженно заметил Мерлин. У него был такой стояк, что оставалось только удивляться, как бриджи не лопнули. Просто чтобы Артур понял, что он имеет в виду, он взял его за руку и положил ее себе между ног. — Чувствуешь?
Эффект был во всех смыслах положительный: принц тут же начал его раздевать.
— Эй, осторожней, — возмутился Мерлин, когда Артур одним рывком стянул с него бриджи, не особенно заботясь о сохранности того, что было под ними.
Как только Артур избавил-таки своего слугу от одежды, то начал раздеваться сам, причем самым бесхитростным способом: просто срывая с себя все. Волшебник хотел было пожаловаться насчет одежды — в конце концов, это ему придется ее чинить — но тут Артур навис над ним, обнаженный, и у Мерлина все мысли вылетели из головы, какие уж там жалобы.
Но принца, по-видимому, что-то не устраивало, потому что он встал, бормоча что-то себе под нос. Мерлин тем временем не упустил возможность прошептать слова, которые (почти наверняка) отменили бы заклинание. Казалось правильным поступить так, прежде чем случится все остальное.
Он проверил на Артуре, получилось у него или нет, когда тот вернулся. Правда Мерлина отвлек ненадолго флакончик с маслом у Артура в руке и тонкие линии его тела, не говоря уже о стоящем члене, который подпрыгивал при каждом движении принца прямо у волшебника перед носом. Артур был прекрасно сложен — не то чтобы Мерлин не знал этого раньше, просто теперь, когда он увидел его вблизи, принц впечатлял еще сильнее. И возбуждал. Мерлин сглотнул и попытался подумать о чем-нибудь другом, а не о том, как же сильно он хочет, чтобы Артур засадил ему прямо сейчас.
— Итак, — спросил он в качестве проверки, старательно не опуская глаза ниже пояса, чтобы получше сосредоточиться, — когда ты захотел трахнуть меня в первый раз?
Артур немного покраснел, но не ответил. Затем широкая улыбка озарила его лицо.
— Я не ответил на вопрос, — с облегчением произнес он.
Мерлин поднял бровь.
— И ты говоришь, что это я все время озвучиваю очевидное. А сам-то.
— Я хочу сказать, идиот, что действие грибов, должно быть, закончилось.
— А, ну да, — согласился Мерлин. Он не собирался выглядеть расстроенным или еще что — он и не расстроился, на самом деле, ведь он же нарочно отменил заклинание — просто это было не так уж и плохо — слышать от Артура только правду для разнообразия.
Принц наклонился к нему, и на его лице не было ухмылки, которую волшебник ожидал там увидеть.
— Я не собираюсь отрицать, что хочу этого. То есть, я думаю, и так понятно, чего я сейчас хочу, — он красноречиво показал вниз.
— Так ты поэтому стоял за дверями моей комнаты по ночам? — ляпнул Мерлин, и прикусил язык, потому что он вообще-то не должен об этом знать.
К счастью, Артур не спросил его, откуда он узнал. Просто кивнул и немного покраснел.
— Ну, я хотел этого уже довольно давно, — признался он чуть охрипшим голосом, и это признание значило для Мерлина больше, чем все, что принц сказал ему за весь день.
— Да, я тоже, — ответил Мерлин, и он редко говорил настолько откровенно. Он бы сказал еще кое-что, но Артур уже начал наносить масло сначала на его член, а потом и на свой тоже, а затем лег рядом с Мерлином, прижавшись к нему всем телом и начиная двигаться, и волшебник решил, что разговоры могут подождать. Он стал целовать Артура, потому что теперь была его очередь заставить того потерять голову от наслаждения. Мерлин нежно покусывал губы принца, пока тот не приоткрыл рот, а потом все смешалось, и у него от желания едва не стала кружиться голова.
— Боюсь, я так долго не продержусь, — выдохнул Артур, — не в этот раз.
— Так... тоже неплохо, — смог произнести Мерлин.
Масло размазалось между ними, но ему еще ни разу в жизни не было так хорошо. Ощущения были почти такие же, как когда он колдовал: все усиливающееся осознание своей силы, которое постепенно достигало высшей точки и не оставляло его тело еще некоторое время. А то, что волшебник испытывал сейчас, было даже лучше магии. Это было... скользко, как он понял, схватив Артура за задницу и обнаружив, что масло оказалось и там тоже.
Он засмеялся.
— Что смешного? — спросил Артур, но Мерлин не смог ответить. Он просто продолжал смеяться, и вскоре принц присоединился к нему. Они оба тряслись от смеха, а потом Мерлин уткнулся Артуру в шею, слегка покусывая ее. Что заставило его это сделать, он понятия не имел, но принц откинул голову назад, поощряя его, и застонал.
Волшебник кончил первым, излившись между ними, и ему было почти больно чувствовать, как Артур трется об него. Тут принц толкнул его на спину, взял свой член в руку, и принялся неторопливо его поглаживать. Можно было подумать, что он совершенно спокоен, если бы не его участившееся дыхание и капли пота на груди.
Артур был великолепен. Волосы у него прилипли ко лбу, губы искривились, и он выглядел просто потрясающе. Мерлин едва не сказал ему, что он имеет полное право быть самодовольным, ведь он так красив. Наверное, секс затуманил ему мозги.
Еще несколько движений, и Артур кончил Мерлину на живот. Тот лениво поднял голову и провел пальцем по их смешавшемуся семени.
Принц рухнул на кровать рядом с ним, и на мгновение Мерлин подумал: вот и все. Сейчас он встанет, найдет чистую тряпку, очистит их обоих — он же слуга, как-никак. Но Артур притянул его к себе поближе, почти обнял, и голова Мерлина оказалась у него на груди. Дыхание у принца постепенно выравнивалось.
— Ты что, — вдруг спросил Мерлин, — вот так вот просто заснешь и все?
— Ммм, — ответил Артур, и голос у него при этом был такой, словно он уже находился на грани сна.
Мерлин задвигался и сумел-таки натянуть на них одеяло, оставаясь при этом в объятиях Артура. Если он и использовал магию, чтобы сделать это, то совсем немножко.
— Ммм, — повторил Артур, и Мерлин улыбнулся.

*

— А ты любишь обниматься, — с ехидцей заметил Мерлин, когда почувствовал утром, что Артур зашевелился.
— Вовсе нет, — тут же возразил тот.
— Тогда почему твоя рука у меня на плечах? — Мерлин прижался к Артуру, чтобы доказать свою правоту.
— Ой, да заткнись ты.
Волшебник подумал, что принц был бы куда убедительнее, если бы убрал руку с его плеч, но решил промолчать. Ему ведь это нравилось. И все же перестать дразнить Артура было выше его сил.
— Вот она, твоя тайна: ты любишь обниматься.
— Я сейчас скину тебя с постели, если ты не заткнешься, — предупредил его принц, но не сдвинулся с места.
— Даже если я сделаю так? — промурлыкал Мерлин, обхватывая рукой член Артура.
Было слышно, как тот сглотнул.
— Просто... просто делай это молча, — попросил он. Волшебник засмеялся и сделал, как было велено.
На сей раз.

*

— Вот, возьми, может, тебе понравится, — сказал Артур немного погодя, когда они оба встали и были уже одеты. Он протянул Мерлину маленький бархатный мешочек.
— Что это?
— Открой и увидишь, — ответил принц. У него был немного смущенный вид.
Это оказалась серебряная брошка в виде дракона.
— Гм, — красноречиво выдал Мерлин. Вдруг он понял: наверное, поэтому Артур солгал ему тогда насчет визита к серебряных дел мастеру. — А.
— Просто подумал, что тебе следует носить знак принадлежности дому Пендрагонов, раз уж ты один из слуг, — сказал Артур так, словно это был пустяк. Он повернулся, чтобы выйти.
— Артур, — позвал Мерлин, и принц остановился. — Спасибо.

*

Самое лучшее, что есть в магии — это то, что иногда все заканчивается просто замечательно.

Fin

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, NC-17, Merlin

---

Перевод нового интервью Эндрю Скотта для Topman.

Topman GENERATION: Расскажите немного о том, как вы начали играть, и что вас вдохновило на это?
Эндрю: Я начал играть очень рано, по субботам в театральном кружке мы играли Ричарда III, Шейлока, и других великих персонажей. Полагаю, что именно это натолкнула меня на мысль о том, что актерская игра может быть веселой и инстинктивной, как у детей. Я стараюсь не забывать об этой мысли.
Topman GENERATION: Есть ли такие актеры, на которых вы всегда смотрели и восхищались?
Эндрю: Работа с актерами, которых я уважаю, возможно, главное удовольствие в моем деле. Мои любимые актеры это : Брандо, Мэрил Стрип, Энтони Хопкинс, Марк Райланс и многие другие. Мне нравятся актеры, которые немного рискуют.
Topman GENERATION: Твоя роль злодея Джима Мориарти «Sherlock» BBC привлекла много внимания, включая получение BAFTA! Когда вначале ты согласился на эту роль, ты ожидал, что она станет такой великолепной?
Эндрю: Я знал, что эта роль была прекрасно прописана, но я понятия не имел, что люди так отреагируют! Я получаю письма со всего мира, и они невероятно .
Topman GENERATION: Какова была твоя реакция на BAFTA-номинацию? Ты приготовил речь на всякий случай?
Эндрю: Я был ошеломлен номинацией и шокирован победой. Я даже не подготовил речь, просто перечислил имена тех, кого хотел поблагодарить - отличный был вечер. Когда они назвали мое имя, я повернулся, чтобы обнять Бенедикта, но на его месте был «подсадной» парень , потому что Бенедикта забрали вручать премию Стивену Моффату . И я такой: «Бенедикт не так выглядит. О нет, ты не Бенедикт». Я подумал, что с ума схожу. Думаю, что тот парень тоже немного испугался.
Topman GENERATION: Ты получаешь удовольствие от игры плохих парней? Какие роли в своей карьере тебе наиболее нравятся?
Эндрю: Да, мне нравится играть плохих парней, но одна из моих любимых ролей – Казимир в постановке «Аристократы» Национального Театра, это самый милый уязвимый и душераздирающий персонаж. Я люблю все типы героев, если они хорошо написаны.
Topman GENERATION: Вы работали в театре, кино и на телевидении. Что вам больше нравится и почему?
Эндрю: Ну, тебе хочется делать что-то отличное от того, что ты только что сделал. Я играл в постановке Ноэля Коварда с моим другом Томом Берком, и я спросил его, чем он думает заняться дальше, и он сказал, что хотел бы сыграть там, где не было бы песка на полу. Я подумал: “Да ... Может быть, босиком”. Вот как актеры планируют свою карьеру! Я люблю все жанры, я также действительно наслаждаюсь работой на радио. Я только что снялся в короткометражке «SeaWall”, 30-минутном монологе автора сценария и режиссера Саймон Стивенс - Я очень горжусь этим. Они выпустили фильм в Интернете и он получил невероятный отклик.
Topman GENERATION: Какие новые проекты ждут вас в ближайшее время?
Эндрю: Я играю в новом сериале «The Town» . Я ношу там джинсы, но не по этой причине я согласился на роль! Я согласился из-за того, что он написан великолепным Майком Барлеттом и это правда, отличная роль.

@темы: Чтиво, Sherlock, Что-то ещё

---

Про канон.

Есть такие негодяи
(Я про авторов канона),
Что для слэшеров проблемы
Постоянно создают.
Например, поженят Петю,
И причем, что характерно,
Не на Васе, а на бабе!
Ну не сволочи ли, а?

Или вот еще бывает,
Ка-ак набьют в канон деталей –
Луки, стрелы, маги, чары –
И сиди запоминай.
Петя ездит на кобыле,
Вася любит помидоры...
Что мы, энциклопедисты –
Столько в голове держать?

Так что настоящий слэшер
Смело пишет что захочет:
Да, жена была, но Петя
С ней пять лет как разведен.
Петя ездит на верблюде,
Вася любит шоколадки
(Это очень сексуально,
Петя будет фетишист).

Если же какой зануда
К вам посмеет придираться –
Дескать, не было верблюда,
Но зато был помидор –
Посылайте буквоеда,
Пусть сидит канон читает.
Все равно он не оценит
Гениальный ваш талант.

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, Что-то ещё

---

Разговор жанров:

- Я даже не вижу, что тут можно обсуждать, - фыркнул Слэш, поправляя шелковистые волосы. Дивные глаза смотрели надменно и холодно. - Пересчитайте количество принадлежащих мне форумов. Придётся считать, пока не свалитесь замертво, и всё равно каждый день будут появляться всё новые и новые! А количество фанфиков? Ориджей? Больше, чем звёзд на небе! - Слэш саркастически хмыкнул, приподнимая изящную тонкую бровь.
- Популярность ещё не означает безмерную крутость, - мрачно отозвался Гет. - Если я начну считать количество твоих хороших фиков и ориджей, думаю, мне даже не придётся прибегать к помощи пальцев ног...
- А сам-то! - вскинулся задетый за живое Слэш. - Сам-то! У тебя что хорошего есть? Фанфики по "Ранеткам"? Сопливые истории про Мэри-Сью?
- По себе не судят, - огрызнулся Гет. - Это у тебя Мери-Сью в восьмидесяти процентов фиков. Только с членом. А у меня есть действительно хорошие вещи. Про здоровую, нормальную любовь между парнем и девушкой.
- Гомофоб!
- Всего лишь не иду против природы!
- Сразу видно пролетария, - зашипел Слэш. - Чтобы видеть красоту в любви парня и девушки, большого ума не надо. Это инстинкты. Любая двенадцатилетняя девочка, посмотрев "Властелина колец", сможет накатать фанфик про себя любимую и Леголаса, перечитывать и восторгаться. А я - Эстет. С большой буквы Э.
- И поэтому у тебя столько фиков про то, как Гарри незамысловато... хм... полюбил Драко, угу. В чём тут эстетика? Ах, да. В изумрудных глазах Гарри. В заезженных метафорах и кочующих из фика в фик сравнениях. Потрясающе.
- Вот мог бы ГП не упоминать, - уязвлённо буркнул Слэш. - Мог бы сам понять, между прочим. Популярный фэндом, туда идут все, куда не лень. Соответственно, количество ерунды зашкаливает... Я бы тоже мог кое-кому напомнить про гет на БеОне. Но молчу же, как видишь...
- В семье не без БеОна, - удручённо признал Гет.
- Угу. Я знаю.
Оба притихли.
- Заевшиеся шовинисты. Оба, - тихо сказала Фем. Она всё это время стояла у окна, скрестив руки на груди. Слэш и Гет могли рассмотреть лишь её силуэт за тонкой тюлевой тканью.
- Смотрите, кто заговорил, - протянул Слэш. - Обычно тебя не видно и не слышно...
- Правильно. Я не хочу лезть в глаза. В отличие от вас, двух навязчивых мужланов.
- Ты хотела сказать, "меня никто не пишет и не читает, поэтому я злюсь на тех, кто более популярен", да?
- Нужна мне такая популярность, как у вас! Именно потому, что я не для всех, меня редко пишут дети. И это не может меня не радовать.
- Ты думаешь, ты тут такая вся элитарная? - Гет нахмурился. - Милая, ты сама себя в резервацию загоняешь...
- Тише, - внезапно вздрогнула Фем. - Я слышу шаги. Это Джен!
- Прячемся, - быстро сказал Слэш. - А то он сейчас быстро нам всем по ушам надаёт. Особенно мне, - добавил он тихонько.

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, Что-то ещё

---

Пару минут назад мне на глаза попалась вот такая весёлая зарисовочка о том, как бы принимали экзамены великие писатели:
vk.com/wall-25743865_232586
И пришло мне в голову сделать такой себе кавер. Всё это стёб, на быструю руку, так что не принимайте всерьёз ;]

Если бы экзамены принимали персонажи «Шерлок ВВС».

Миссис Хадсон: «Готовились к экзамену?» - «Да» - «Ну, конечно, готовились! Вы же молодчина! Хотите пирожок?»


Лестрейд: «Что? Принимать экзамены? Не наша специфика»


Донован: «Ну что? Конечно же, ты не готовился. Но давай послушаем, что ты мне расскажешь»


Андерсон: «Готовились к экзамену?» - «Да» - «Что такое экзистенциализм?» - «То же, что эксгибиционизм, только конкретно в лифте» - «Что, правда? О.о»


Майкрофт: «Готовились к экзаменам?» - «Да, конечно» - «На пересдачу» - «Но почему?!» - «В течение двух последних недель за вами велось наблюдение, и Вы ни разу не сели за подготовку. На пересдачу»


Антея: «А, что? Ах, да. Экзамены. Ну, давайте, рассказывайте» - «Но Вы ведь не задали вопрос» - «Да? Действительно. Сейчас, я допишу сообщение, подождите немного»


Ватсон: «Готовились к экзамену?» - «Конечно!» - «Вот и отлично. Тогда начнём. Если что – я Вам подскажу, не бойтесь»


Шерлок: «Я мог бы Вас спросить, готовились ли Вы к экзамену, но вижу, что у Вас всё ещё расширены зрачки, на рукавах Вашего помятого пиджака можно разглядеть измельчённую траву – и я готов поспорить, что это не приправа,- а на мочке уха виднеется губная помада и ворот рубашки испачкан гелем с блёстками. Из этого следует, что либо Вы алхимик-трансвестит, либо гуляли всю сегодняшнюю ночь до самого утра. И так, как у вас из кармана брюк выглядывает корешок пропуска в клуб, я склонен ко второму варианту. До свидания»


Мориарти: «Ну что, милый, готовился к экзамену?» - «Готовился!» - Чуууудноооо… Но если ты мне лжешь – я с тебя шкуру сдеру!» - «Ээээ… Я…. Ээээммм… Нет, простите, не готовился…» - «Да я тебе сердце выжгу!!!»

(с) Арсений Лихтенштейн

@темы: Чтиво, Sherlock, Что-то ещё

---

ПЧ!

Здравствуй, chikatokifuka! Добро пожаловать!

@темы: ПЧ

---

05.06.2012 в 20:01

Пишет  undel:

Трейлеры
Настроение побрюзжать.
Хочу в кино. Но посмотришь трейлеры и делается как-то...
Потому что основной прокатный поток выглядит так:

Фильм про крутизну
Состоит из фраз:
- это не твоя война
- ты не представляешь, с кем связался
- спасти твою задницу
Все они будут сказаны в трейлере.
Много взрывов, непременный угон вертолета и пыщ-пыщ. Все это тоже будет показано в трейлере. После трех просмотров трейлера сам фильм можно не смотреть.

Приключения Флоппи (версия студии Дисней)
Слоган: эй, ты кого назвал червяком?
Червячок Флоппи живет на полянке. С любящей мамой, задорным папой и стареньким дедушкой. После встречи с газонокосилкой – с двумя дедушками: Передним и Задним. Флоппи лучше всех других червяков играет в бейсбол. На голове у Флоппи бейсболка козырьком назад. Мама вышила на ней букву «ф». Флоппи мечтает о большом спорте, но туда червякам путь закрыт. А на этой же полянке тренируется мальчик, который играет так плохо, что даже у Флоппи больше шансов. Но однажды они знакомятся и становятся… да, звездами бейсбола.

Приключения Флоппи (версия студии Дримворкс)
Слоган: а ты знаешь, кто живет в твоей голове?
Червячок Флоппи живет в голове менеджера среднего звена. Флоппи мечтает посмотреть мир, но менеджер нигде, кроме офиса, не бывает. Мама Флоппи оплакивает несбывшуюся карьеру кинозвезды – а ведь однажды она чуть не попала в фильм ужасов на роль червя-убийцы! Папа давно бросил их и ушел жить в чужую голову. А дедушка курит кальян, отчего менеджер никак не может сделать карьеру, потому что ему слишком часто все пофиг.
Шутки про психоанализ, немножко блюза и любовная линия с тараканихой Грейси, которая живет в голове секретарши.
Финал. Менеджер бросает работу, женится на секретарше, вместе они открывают магазин веселых курений. Флоппи и Грейси переезжают в голову студента-автостопщика. А мама решает покончить жизнь самоубийством, выбрасывается из уха менеджера, падает в салат большого босса и становится звездой Ютуба. Мама счастлива. Флоппи счастлив, Грейси счастлива. Дедушка счастлив в любом случае.

Прикольные приключения крутых зверюшек. (крутые приключения прикольных зверюшек).
Слоган: еще не всех зверюшек озвучил Эдди Мерфи
Зверюшки ведут себя как люди, говорят «Эй, красотка» и тоже шутят про яйца – это ведь так прикольно, да?!

Отечественный мультфильм в 3Д
Содержание: чего?! Бегом на «Флоппи»!

Долгожданная премьера
Нам дали денег, чтобы потопить Атлантиду!
200 миллионов на спецэффекты и бурелом в сюжете.

Кто угодно против кого угодно
Зорро против Франкенштейна, Моран и Мориарти против вампиров-беспредельщиков (это, кстати, фильм мечты), Мартин Лютер против Фантомаса, Уинстон Черчилль против Ктулху.
Развеселый трэш.

От создателей фильмов, которые вы смотрели в 80-е!
Фильмы, которые вы смотрели в 80-е!
Слоган: да, мы хотим срубить еще бабла на старых идеях и чо?
…Зато в 3Д

Британский детский фильм-сказка про инфантицид.
- Поживешь пока у тети Мэг.
- Но тетя Мэг ест племянников!
- Не волнуйся, ты здесь ненадолго.
- Вы скоро вернетесь за мной?
- Э… Нет. Но, поверь, ты здесь ненадолго.
Красивые поместья, готичные дизайнерские платья и, если никто не отнимет камеру у Бертона, Джонни Депп и Хелена Бонем-Картер.
Будет обшикан фанатами книги – за каст и потому что в книге было лучше.

Девушка и два парня.
Оба парня выглядят так, что вот-вот совершат каминг-аут.
Девушка не знает, кого ей выбрать.
Декорации могут быть любыми: от школы до зомби-апокалипсиса.

Отечественный фантастический боевик.
Экранизация отечественного фантастически-боевитого романа «Невнятная Херня».
Слоган фильма: Невнятная Херня! Теперь – на экранах!
Пять молодых актеров на фоне Москва-сити.
- Эти пятеро - последняя надежда нашего мира!
Пятеро поворачиваются: видно, что у этого мира надежды нет.
- Мы нашли этот магический артефакт на дне Москва-Сити. И теперь за ними охотятся древние агенты инопланетных спецслужб.
Клиповая нарезка из взрывов, погонь и солнца, сверкающего на окнах Москва-Сити, под бездарный, но навязчивый саундтрек.
Унылый голос злодея:
- Я буду править миром.
Невыразительный голос героя:
- Я тебе не позволю.
Деревянный голос героини:
- Нет, нет, Максим, не умирай.

Фильм старого отечественного режиссера
Слоган: вы не поверите, он еще снимает.
Слышите топот? Это зрители убегают из зала (даже на трейлере)

Римейк старого отечественного фильма.
Слоган: А почему вы не хотите поддержать отечественный кинематограф?
О стыд, кто выебал тебя?

Отечественная лирическая комедия
Ужасный протуберанец 90-х. Такие фильмы не умрут никогда
Она библиотекарь. Он олигарх.
Она одинока, потому что духовна. Он одинок, потому что так надо по сюжету.
Сценарий этого фильма писала гупия.
Этим фильмом гупия хотела сказать, что в жизни слишком много чернухи и надо верить в сказку. Просто удивительно, сколько сексизма и быдлячества способна внести в сценарий аквариумная рыбка.

Американская лирическая комедия
Он идиот, она чудила. Быть им вместе.
Кто-то опрокинет на себя еду, на кого-то пописает собачка, кто-то окажется голым на улице. Все эти смешные моменты вы увидите в трейлере.

Фильм про Конец Света
Или бурелом в сюжете-2
Миру угрожает извержение цунами и землетрясение вулкана от метеорита, который из-за плохой экологии врежется в Землю.
Сможет ли воскресный папа спасти мир, детей и президента, обогнав на мотоцикле взрывную волну?

Американская молодежная комедия
Слоган: мы все еще хотим снять «Американский пирог»
Содержание: см. слоган.

Фильм ужасов.
Варианты:
Мазафака12: рождение, воспитание и возмужание Мазафаки (оригинальная Мазафака вышла на экраны в 1983 году)
Слоган: неужели вам уже совсем не страшно?

Мы приехали в замок Дракулы (святилище друидов, чумной могильник, вставить нужное). Но мы не знали, с чем столкнемся.

Мы решили устроить вечеринку в доме, где ужасный маньяк убил 32 жертвы. Мы думали, что будет весело. Что мы сделали не так?

Отечественный фильм ужасов
Да, мы не умеем снимать жанр, но когда нас это останавливало?

Фильм о трогательном.
Должны воспитывать в людях добро.
Бывают двух видов:
- о зверюшке
- дружбе непохожих
Или пограничные варианты.
Например, такой: Великая Отечественная. От немецкой танковой колонны случайно отбивается юный наивный танк Пантера. Несколько дней без еды, людей и машинного масла танк блуждает в лесу – крупными планами красоты природы. Танк то бежит в надежде, заслышав дальний гул мотора, но это оказывается самолет и он улетает, не заметив танк. То бредет, не разбирая дороги, и земляничный сок размазывается по его гусеницам. В том же лесу прячется партизан Иван. Встреча. Поначалу танк дичится. Дичится и Иван. Но проходит несколько дней, они привыкают друг к другу. Танк одинок. Одинок и Иван. Иван протирает его шапкой, танк достает его из болота. Вместе они слушают пение птиц и далекие звуки выстрелов, Иван поет русские народные песни на стихи Константина Симонова, а танк доверчиво тычется ему в руки мокрым от росы дулом. Но однажды танк слышит знакомый звук моторов – это танки, родные немецкие танки! Но они враги Ивану. А сам Иван? Разве он не должен взорвать всю колонну, а заодно и этот танк?
Выдержит ли хрупкая дружба это испытание?

Примечание: этот фильм может быть снят где угодно.

Если я что-то забыла, велкам

@темы: Чтиво, Что-то ещё