Эссе финалистки конкурса в Московской школе кино.
читать дальшеМы невероятно малы, но тем не менее способны на поистине великие вещи.
Стивен Хокинг
– Русское кино в жопе, – говорит мне персонаж Юрия Чурсина, Валя. Я согласно киваю и добавляю эту фразу в список любимых цитат. Мне восемнадцать, и это высказывание, открывающее фильм Кирилла Серебренникова «Изображая жертву», на несколько последующих лет становится моим главным аргументом в спорах о кино.
«Русское кино в жопе», – повторяю я про себя и нажимаю play. На экране появляются вступительные титры: «BBC Television Centre представляет…»
…В 1964-м году двадцатидвухлетний Стивен Хокинг указал на ошибку в работе профессора Хойла, представленной на собрании Королевского Общества в Лондоне.
Хойл был в бешенстве, Хокинг ликовал и, разумеется, не мог и предположить, с каким гневом отреагирует на эту выходку его, Хокинга, научный руководитель, профессор Шиама:
– Ты думаешь, что ты в театре? — злился Шиама.
– Но я не мог не указать ему на ошибку! — оправдывался Хокинг.
– И, по-твоему, нужно было сделать это таким образом? Я знаю, что ты сможешь блестяще раскритиковать и другие теории, но сделай что-нибудь свое собственное. Будь оригинальным!
Мне 22 — столько же, сколько было Стивену Хокингу, когда он опроверг теорию Стационарной Вселенной и доказал, что у Вселенной было начало. Я могу написать разгромную рецензию на любой фильм. Но, может быть, настало время сделать что-то свое, быть оригинальным?
Я хочу создавать кино, в котором каждая деталь словно выверена на очень точных часах старого ювелира. Вспомните, например: трясущаяся рука, тянущаяся к механическому мышонку, туфли женщины, танцующей на привокзальной площади, разъезжающиеся на мраморном полу лапы добермана… Так умеет снимать Скорсезе, поэтому от «Хранителя Времени» не оторваться.
Так умели снимать в 1932-м году, когда создали фильм "Freaks". Фильм пролежал на полке тридцать лет и был заново открыт только в 1961-м, быстро приобретя статус культового. «Freaks» — это цельно, сладко и невыносимо больно. Где сейчас эти актеры, где эти уродцы? Их набирали из бродячих цирков со всей страны. Они снялись в кино, и большинство из них вернулось в цирк. Их уже нет на свете. А я смотрю на них, и все во мне сжимается, но лишь затем, чтобы, затаившись, расправиться с силой пружины. Потому что именно таким должно быть настоящее кино.
Я хочу создавать кино, после которого люди хватались бы за Библию (как после "Воображариума доктора Парнаса". Я хочу создавать кино, после которого кто-нибудь обязательно выйдет под дождь или начнет издавать свой порно-журнал.
Мне важно, чтобы кино было цельным, без пунктиров, без пробелов и запятых. Чтобы действие шло сплошным потоком, заполняя сознание зрителя, как заполняет легкие свежий холодный воздух в горах. Так умеет снимать Кристофер Нолан. Так пишут сценарии Стивен Моффат, Расселл Т Девис, Питер Моффат.
Да, я хочу, чтобы после моих фильмов на «Оскар» и прочие прекрасные премии номинировали не только актеров, но и их ботинки. Я хочу, чтобы играло все, но чтобы не было ни одной лишней детали. Чтобы каждая отражающая свет паутинка в кадре была достойна Оскара. Можно многое списать на заслуги оператора, но если ты создал настоящий живой текст, то все в нем оживет, даже если ты будешь снимать это на камеру мобильника.
Потому что в кино, как в поэзии, нельзя врать, но можно выдумывать. "Иногда я сочиняю, но никогда не вру", — таким должно быть кредо сценариста.
Да, сценарист должен быть сказочником. Кино не бывает "не для всех", "элитным". Не существует фильмов "со смыслом" или "без смысла": бывает кино и бывает действие, отснятое на пленку. Британский актер Эндрю Скотт в своем недавнем интервью сказал: «Журналисты берут правду и создают историю, а мы — берем историю и рассказываем правду». Если ты не готов рассказывать правду, то в кино и не стоит ничего создавать: историй в мире хватает и без нас.
Неважно, сколько времени после сеанса человек будет сидеть и размышлять над увиденным. Важно, что его легкие расправятся, он выйдет из кинотеатра, вдохнет полной грудью и сделает шаг в жизнь, которая теперь для него изменилась.