Теперь спросите меня: в чём счастье на земле? В познании (с) К.С. Станиславский
15.04.2012 в 14:57
Пишет Delta Psy:Множественные умы Ричарда Брука
Автор: [J]Psychoinsomnia[/J]
Бета: Rosevest
Рейтинг: PG
Размер: 1021 слово
Персонажи: Ричард Брук, Джим Мориарти
Жанр: Джен.
Саммари: Он просто пришел. Как приходят к себе домой - распахивая пинком дверь, нервно дергая узел галстука...
Предупреждения: POV Ричарда.
читать дальше
Я восхищаюсь им: то, что он творит с моим телом, лицом, голосом - невероятно. Я, актер, не могу добиться такой пластичности, такой изменчивости. Когда он смотрит в зеркало, я не смею выглянуть из его глаз. Это как подрисовывать усы Моне Лизе.
Мое имя - Ричард Брук. Я обычный. Мечтал стать знаменитым актером, а работаю чтецом сказок за гроши. Все что у меня есть - обычная семья, обычный дом, обычная девушка. И все это осталось в прошлом. Сейчас меня мотает по свету, я могу умереть в любой момент. И я счастлив, хотя в это сложно поверить. Вся моя жизнь встала с ног на голову из-за него.
Сначала он пришел во сне. Долго трепался о каких-то сорванных поставках, сыпал именами и цифрами, смеялся над своими же шутками. Распустил узел галстука, оставшись в явно дорогой рубашке, и было видно, как блестели в полумраке его глаза. Наутро я проснулся разбитый, с гудящей головой и смутным ощущением реальности странного сна. Слишком уж настоящим казался человек из сна, слишком настоящими были его слова, пусть целые куски монолога выпали из моей памяти. Когда он пришел то ли в пятый, то ли в шестой раз, и я спросил его имя, он или усмехнулся или улыбнулся; обнажил мелкие зубы, острые как у хорька или ящерицы, и смотрел пристальным взглядом (позже я узнал, что он редко смотрел на людей, считая это пустой тратой времени; я чувствовал себя польщенным), а после долгой паузы ответил:
- Джеймс Мориарти. Но ты можешь звать меня Джим.
Наше общение нельзя было назвать полноценным: я исполнял роль безмолвного слушателя, жадно впитывая в себя информацию. Иногда мне казалось, что он меня к чему-то готовит. Сейчас я в этом уверен. Джим мог трещать не затыкаясь. Он говорил-говорил-говорил, и я все чаще замечал, что мне все было известно раньше - я где-то это читал, слышал, видел, но не обращал внимания. И тогда я испугался: одно дело - разговаривать с кем-то во сне странно звучит, понимаю), и совсем другое - понимать, что этот кто-то живет внутри твоей головы. Но психиатры в одни голос твердили, что я абсолютно здоров, не считая легкого переутомления. А потом закончилась неделя, полная больницами до краев, и ночью Джим улыбался. Он сказал:
- Ты не сможешь убежать. Теперь только смерть сможет нас разлучить.
И тогда я понял, что все - больше никуда не деться, я в его сетях с головой. Пробовал пить снотворное, но все равно видел его и этот пижонский пиджак на спинке стула. Утром голова раскалывалась, и я слышал вкрадчивый голос Джима: "Не смей". Я пытался игнорировать его, делал вид, что ничего не происходит. Но потом сдался. И спросил его:
- Что тебе нужно?
Он засмеялся. И произнес тихо-тихо:
- Твое тело.
Моего согласия даже не потребовалось. Он прошелся ураганом, вытеснив меня куда-то на задворки сознания. Он смотрел моими глазами на мир, не давая даже малейшего шанса на освобождение. Как я хотел переиграть все, не пускать его в себя! Но сейчас понимаю - он просто уничтожил бы меня и получил бы это тело, пустое, свободное. Помню, он радовался, как ребенок в первые дни, а потом занялся делом. Он вычерчивал схемы прямо на обоях, закупал газеты пачками, вырезал и расклеивал интересовавшие его статьи по стенам, соединяя их цветными нитками. Моя квартира превратилась в обитель безумного гения, извращенного, блестящего ума.
Никогда не мог понять, откуда он взялся. Жил ли этот человек, Мориарти, когда-нибудь по-настоящему или был порождением моего мозга... Хотя, это неважно. Важным было то, что он делал. И продолжает делать. Его моделирование ситуаций всегда безупречно, он все рассчитывает заранее. Один раз он три дня просидел в захудалом кафе, потягивая чай, а потом сорвался, купил местную газету и позвонил по какому-то глупому объявлению. Так появился Моран. Он быстро стал незаменимым и, господи, никогда не мог предположить, что мое тело будет трахаться с мужиком. Хотя, теперь это и не мое тело вовсе. Я сейчас пишу это только потому, что так хочет Джим. Я чувствую его нетерпение там, внутри, его жажду действия. И знаете, я не горю желанием описывать все это, все эти круги ада. Но у меня нет иного выбора - на экране телефона я вижу себя. И яркую точку между бровями. Не знаю, может и после моей смерти Мориарти сможет управлять телом. Не знаю, да и не особо меня это интересует. Я уже мертв.
Каково это - знать, когда умрешь? Паршиво. Надо сказать, что раньше я представлял свою смерть... спокойной. Ну, вроде как во сне или в старости. Иногда, правда, представлял самоубийство - от безысходности, тоски, просто от скуки. Но никогда, ни разу, не думал, что мне придется сунуть пистолет себе в рот и нажать на курок. Я пишу и ощущаю в кармане тяжесть Глока. И у меня не так много времени.
Жить внутри Мориарти было страшно. Сначала - немного увлекательно, любопытно. Джим иногда щелкал меня по носу, если я слишком громко думал, по крайней мере, это так ощущалось. А потом Мориарти сидел на столе, лениво перекатывая во рту леденец, не менее лениво покачивая дулом пистолета под носом у лысеющего пожилого мужчины. Я не очень хорошо помню, но брезгливый голос Джима и красные брызги на его манжетах не смогу забыть никогда. Я никогда не думал, что он убийца. Нет, я знал, что по его приказу убивают людей, но ни разу не видел своими глазами. Это совсем разные вещи. И Джим смеялся надо мной - не вслух, но я видел, слышал, ощущал негромкий язвительный смех. Он ушел на короткое мгновение, позволив мне занять свое тело. Едва я увидел манжеты с красными точками, ощутил нагретую рукоять пистолета, как меня тут же вывернуло наизнанку. А Джим хохотал у меня в голове.
Наверное, сложно поверить, но я все еще восхищаюсь им. Я был с ним, когда он придумывал загадки для Шерлока, когда он диктовал сообщения своим живым бомбам; я чувствовал его ликование, когда Шерлок пришёл в бассейн. Иногда я играл сам с собой - пытался предугадать действия Мориарти. И всегда ошибался. Я жил под постоянным контролем - он отслеживал все мои мысли, чувства. Ему льстило мое восхищение, мое недоумение, когда он оказывался прав. Он купался в этих чувствах. Я был его верным туповатым псом долго, очень долго. И я удивляюсь, что до сих пор не свихнулся. Хоть и не уверен в этом.
Джим как-то смотрел "Бойцовский клуб". Я слышал его злые мысли, его ненависть ко мне. Как же - ему, великолепному Мориарти, приходится занимать тело у какой-то заурядности! Но перед самым финалом, в тот момент, когда Рассказчик пускает пулю в рот, он смеялся. И я уже знал, как все закончится. Для меня, по крайней мере.
Знаете, я не жалею. Мориарти был лучшим, что со мной случилось в жизни. Он дал мне возможность красиво умереть, что уже немало. И он дал мне известность, наделил свою гениальность моим лицом. А сейчас время сыграть мою последнюю роль. Джима уже нет, и я не знаю - найдет ли он новое тело или его история закончится вместе со мной.
URL записиАвтор: [J]Psychoinsomnia[/J]
Бета: Rosevest
Рейтинг: PG
Размер: 1021 слово
Персонажи: Ричард Брук, Джим Мориарти
Жанр: Джен.
Саммари: Он просто пришел. Как приходят к себе домой - распахивая пинком дверь, нервно дергая узел галстука...
Предупреждения: POV Ричарда.
читать дальше
Я восхищаюсь им: то, что он творит с моим телом, лицом, голосом - невероятно. Я, актер, не могу добиться такой пластичности, такой изменчивости. Когда он смотрит в зеркало, я не смею выглянуть из его глаз. Это как подрисовывать усы Моне Лизе.
Мое имя - Ричард Брук. Я обычный. Мечтал стать знаменитым актером, а работаю чтецом сказок за гроши. Все что у меня есть - обычная семья, обычный дом, обычная девушка. И все это осталось в прошлом. Сейчас меня мотает по свету, я могу умереть в любой момент. И я счастлив, хотя в это сложно поверить. Вся моя жизнь встала с ног на голову из-за него.
Сначала он пришел во сне. Долго трепался о каких-то сорванных поставках, сыпал именами и цифрами, смеялся над своими же шутками. Распустил узел галстука, оставшись в явно дорогой рубашке, и было видно, как блестели в полумраке его глаза. Наутро я проснулся разбитый, с гудящей головой и смутным ощущением реальности странного сна. Слишком уж настоящим казался человек из сна, слишком настоящими были его слова, пусть целые куски монолога выпали из моей памяти. Когда он пришел то ли в пятый, то ли в шестой раз, и я спросил его имя, он или усмехнулся или улыбнулся; обнажил мелкие зубы, острые как у хорька или ящерицы, и смотрел пристальным взглядом (позже я узнал, что он редко смотрел на людей, считая это пустой тратой времени; я чувствовал себя польщенным), а после долгой паузы ответил:
- Джеймс Мориарти. Но ты можешь звать меня Джим.
Наше общение нельзя было назвать полноценным: я исполнял роль безмолвного слушателя, жадно впитывая в себя информацию. Иногда мне казалось, что он меня к чему-то готовит. Сейчас я в этом уверен. Джим мог трещать не затыкаясь. Он говорил-говорил-говорил, и я все чаще замечал, что мне все было известно раньше - я где-то это читал, слышал, видел, но не обращал внимания. И тогда я испугался: одно дело - разговаривать с кем-то во сне странно звучит, понимаю), и совсем другое - понимать, что этот кто-то живет внутри твоей головы. Но психиатры в одни голос твердили, что я абсолютно здоров, не считая легкого переутомления. А потом закончилась неделя, полная больницами до краев, и ночью Джим улыбался. Он сказал:
- Ты не сможешь убежать. Теперь только смерть сможет нас разлучить.
И тогда я понял, что все - больше никуда не деться, я в его сетях с головой. Пробовал пить снотворное, но все равно видел его и этот пижонский пиджак на спинке стула. Утром голова раскалывалась, и я слышал вкрадчивый голос Джима: "Не смей". Я пытался игнорировать его, делал вид, что ничего не происходит. Но потом сдался. И спросил его:
- Что тебе нужно?
Он засмеялся. И произнес тихо-тихо:
- Твое тело.
Моего согласия даже не потребовалось. Он прошелся ураганом, вытеснив меня куда-то на задворки сознания. Он смотрел моими глазами на мир, не давая даже малейшего шанса на освобождение. Как я хотел переиграть все, не пускать его в себя! Но сейчас понимаю - он просто уничтожил бы меня и получил бы это тело, пустое, свободное. Помню, он радовался, как ребенок в первые дни, а потом занялся делом. Он вычерчивал схемы прямо на обоях, закупал газеты пачками, вырезал и расклеивал интересовавшие его статьи по стенам, соединяя их цветными нитками. Моя квартира превратилась в обитель безумного гения, извращенного, блестящего ума.
Никогда не мог понять, откуда он взялся. Жил ли этот человек, Мориарти, когда-нибудь по-настоящему или был порождением моего мозга... Хотя, это неважно. Важным было то, что он делал. И продолжает делать. Его моделирование ситуаций всегда безупречно, он все рассчитывает заранее. Один раз он три дня просидел в захудалом кафе, потягивая чай, а потом сорвался, купил местную газету и позвонил по какому-то глупому объявлению. Так появился Моран. Он быстро стал незаменимым и, господи, никогда не мог предположить, что мое тело будет трахаться с мужиком. Хотя, теперь это и не мое тело вовсе. Я сейчас пишу это только потому, что так хочет Джим. Я чувствую его нетерпение там, внутри, его жажду действия. И знаете, я не горю желанием описывать все это, все эти круги ада. Но у меня нет иного выбора - на экране телефона я вижу себя. И яркую точку между бровями. Не знаю, может и после моей смерти Мориарти сможет управлять телом. Не знаю, да и не особо меня это интересует. Я уже мертв.
Каково это - знать, когда умрешь? Паршиво. Надо сказать, что раньше я представлял свою смерть... спокойной. Ну, вроде как во сне или в старости. Иногда, правда, представлял самоубийство - от безысходности, тоски, просто от скуки. Но никогда, ни разу, не думал, что мне придется сунуть пистолет себе в рот и нажать на курок. Я пишу и ощущаю в кармане тяжесть Глока. И у меня не так много времени.
Жить внутри Мориарти было страшно. Сначала - немного увлекательно, любопытно. Джим иногда щелкал меня по носу, если я слишком громко думал, по крайней мере, это так ощущалось. А потом Мориарти сидел на столе, лениво перекатывая во рту леденец, не менее лениво покачивая дулом пистолета под носом у лысеющего пожилого мужчины. Я не очень хорошо помню, но брезгливый голос Джима и красные брызги на его манжетах не смогу забыть никогда. Я никогда не думал, что он убийца. Нет, я знал, что по его приказу убивают людей, но ни разу не видел своими глазами. Это совсем разные вещи. И Джим смеялся надо мной - не вслух, но я видел, слышал, ощущал негромкий язвительный смех. Он ушел на короткое мгновение, позволив мне занять свое тело. Едва я увидел манжеты с красными точками, ощутил нагретую рукоять пистолета, как меня тут же вывернуло наизнанку. А Джим хохотал у меня в голове.
Наверное, сложно поверить, но я все еще восхищаюсь им. Я был с ним, когда он придумывал загадки для Шерлока, когда он диктовал сообщения своим живым бомбам; я чувствовал его ликование, когда Шерлок пришёл в бассейн. Иногда я играл сам с собой - пытался предугадать действия Мориарти. И всегда ошибался. Я жил под постоянным контролем - он отслеживал все мои мысли, чувства. Ему льстило мое восхищение, мое недоумение, когда он оказывался прав. Он купался в этих чувствах. Я был его верным туповатым псом долго, очень долго. И я удивляюсь, что до сих пор не свихнулся. Хоть и не уверен в этом.
Джим как-то смотрел "Бойцовский клуб". Я слышал его злые мысли, его ненависть ко мне. Как же - ему, великолепному Мориарти, приходится занимать тело у какой-то заурядности! Но перед самым финалом, в тот момент, когда Рассказчик пускает пулю в рот, он смеялся. И я уже знал, как все закончится. Для меня, по крайней мере.
Знаете, я не жалею. Мориарти был лучшим, что со мной случилось в жизни. Он дал мне возможность красиво умереть, что уже немало. И он дал мне известность, наделил свою гениальность моим лицом. А сейчас время сыграть мою последнюю роль. Джима уже нет, и я не знаю - найдет ли он новое тело или его история закончится вместе со мной.
@темы: Чтиво, Sherlock, Мужская дружба? Не, не слышала, PG