[Фееслеш]

11.10.2009 в 21:32

Пишет  Korsi:

John Barrowman. I Am What I Am. Глава пятая - I KNOW HIM SO WELL
Скотт Гилл, преданный партнер Джона Барроумана.
Вот уже 16 лет он терпит выходки Джона с улыбкой мученика на лице.
Что мы на самом деле знаем об этом скромном архитекторе?
Какие тайны и пороки скрываются за его невозмутимым внешним видом?
(Так и хочется написать "фасадом" гы-гы!)
Читайте перевод Пятой главы бессмертного произведения № 2 "I Know Him So Well" и узнайте самые шокирующие подробности из первых рук! ДБ решил пролить свет на свою вторую половину.
Извращенные зависимости, загадочные неизлечимые болезни, почему ДБ не хочет вспоминать образ Скотта на коленях плюс подробный рассказ о том, как Скотт флиртовал сразу с несколькими двадцатилетними парнями и что из этого вышло - все это впереди!

От переводчика: Не переживайте, дорогие читатели, несмотря на то, что в этой полной драматизма главе страдали по очереди все - животные, люди, наши с вами обожаемые герои, призрак Дилана Томаса, создатели медицинской онлайн-энциклопедии и даже исторические памятники архитектуры, а больше всего матрац на кровати ДжейБи и Скотти, в конце все будет более или менее хорошо... Хотя, как сказать. Последняя фраза главы звучит так : "Иногда я тоже этим болею".

(Если вам придет в голову сравнить перевод и оригинал и вы с изумлением обнаружите, что в оригинале не было урагана "Скотт" или еще что похуже, просто вспомните о том, что я делала этот перевод ради удовольствия. Своего и всех, кто любит Джона и Скотта).

Эпиграф: "Если бы у меня был "Хаммер"...
Нет, не так: "Если бы у меня был молоток..."

Семь вещей, которым меня научил Скотт

1.Как приготовить рыбные палочки (если случится конец света и кроме них есть будет больше нечего)
2.Как заново подсоединить телефонный провод (особенно после того, как его пожевала одна из собак из-за того, что один из партнеров забыл проследить за поведением одной из собак)
3.Что лучше сказать слишком много, чем слишком мало
4.Что у вас может быть очень серьезная болезнь, и хотя вы даже можете не знать, что у вас есть очень серьезная болезнь и даже ваш высококвалифицированный врач может не знать, что у вас есть очень серьезная болезнь, однако чем громче вы стонете и жалуетесь на эту очень серьезную (не существующую) болезнь, тем легче вам становится.
5.Что новые батареи могут быть прекрасны (не так прекрасны, как классический Мерседес, но мне нравится, что зимой в доме тепло).
6.Что двое мужчин лучше, чем один (я имею в виду, как партнеры… то есть… эээ, как пара… о, забудем об этом, продолжайте читать дальше).
7.Что я бы не смог без него жить.

В середине тридцатых годов валлийский поэт Дилан Томас повесился. Это произошло в месте, которое в настоящее время выполняет функции комнаты для гостей в нашей лондонской квартире. В то время Томасу было около двадцати лет и его карьера только начиналась. Если вы слышали о его репутации, то, скорее всего, знаете, что Томас более охотно проводил время в окрестных пабах, нежели писал поэмы в своей комнате, однако мне и Скотту сказали, что беспечный дух Томаса временами возвращается в его бывшее жилье.

Честно говоря, нашей семье не привыкать к духам, привидениям и прочим потусторонним существам. Моей бабушке Мерн регулярно являлся ее покойный супруг Энди. Однажды вечером, когда мы сидели с ней в обнимку на диване, она неожиданно повернулась в сторону и сказала ему, чтобы он не мешал нам общаться и потерпел, так как она скоро освободится. Поэтому тот факт, что Дилан Томас может в один прекрасный день посетить наш дом, меня абсолютно не напрягал.

Однако не так давно мой боевой дух подвергся испытанию. Однажды ночью в спальне я услышал странный, сверхъестественный звук. Сначала мне показалось, что это вполне обычный шум, но через десять минут или около того темнота подстегнула мое воображение, я полностью проснулся и начал прислушиваться. Собаки на этот шум совершенно не реагировали: все три спокойно спали у меня в ногах. Скотт забился под свои четырнадцать подушек и три одеяла и тоже спал. Звук как будто бы исходил из-за стены, и его совершенно точно издавало какое-то животное – как будто в стене замуровали кота, который скреб когтями и пытался вылезти наружу. Вам, наверное, смешно читать такое сравнение, но я хочу сказать, мои дорогие читатели, что кот в приступе паники – не такое уж странное явление в доме Барроумана и Гилла.

Не секрет, что я люблю животных и не могу спокойно пройти мимо бездомной кошки или собаки. Однажды утром я торопился вернуться в Кардифф, чтобы приступить к съемкам третьего сезона Торчвуда. Я опаздывал, но это было не по моей вине. В нашей лондонской квартире до недавнего времени главной достопримечательностью был так называемый «сантехнический кризис». Когда мы купили эту квартиру, мы (и когда я говорю «мы», то имею в виду Скотта) немедленно пустили в ход его здоровенную кувалду – нет, не в переносном смысле, в прямом, – и снесли часть стен. От некоторых я был не прочь избавиться, другие мне не мешали. Но я должен вам сказать, что в течение всех этих лет, это первая вещь, которую делает Скотт, когда въезжает в новый дом. Он основательно его разрушает.

Незадолго до того, как мы со Скоттом познакомились, я купил свою первую квартиру, в восточном Лондоне. Наши отношения тогда только начинались, и вот однажды вечером я вернулся из театра, где у меня было два выступления – дневное и вечернее – в мюзикле «Сансет Бульвар» и обнаружил, что Скотт снес стену, разделяющую гостиную и прихожую. Вместе с этой стеной тогда чуть не рухнули наши зарождающиеся отношения. Мне нравилась эта стена. Я не собирался делать ремонт. Кроме того, это было старинное здание, в котором когда-то размещалась знаменитая спичечная фабрика, здание, которому было более ста лет, которое было свидетелем исторической забастовки Лондонских рабочих 1888 года, и которое пережило два пожара и уцелело, и стояло бы еще целую вечность, но тут на сцене появился Скотт Гилл и его чертов молоток.

К тому времени, когда я понял, насколько сильна его зависимость от строительных инструментов, Скотт раздолбал больше стен, чем у нас было машин, собак и племянников вместе взятых, но я уже был без ума от любви, поэтому было слишком поздно что-то делать с этой странной, разрушительной стороной его личности. Проблема даже не в том, что он разрушает все подряд, а в том, что порядок после этого он наводит недостаточно быстро.

Худшим примером этой тенденции является наша ванная в лондонской квартире. Мы переехали. Кувалду распаковали и пустили в дело. Стены по всей квартире начали исчезать. К чести Скотта, надо заметить, что ни одна из них не была несущей и что большинство из них было восстановлено (на новых местах), а дыры в оставшихся были постепенно заделаны, во всех - кроме ванной комнаты, примыкающей к нашей спальне.*

* Для тех из вас, кто еще не в курсе – Скотт не просто фанат ремонта или человек, который любит работать своими руками, он профессиональный, креативный и очень опытный архитектор (хотя руками работать он тоже любит, не поймите меня неправильно).

В ванной царили голые полы и ободранные поверхности. С тех пор, как там пролетел ураган «Скотт», никаких улучшений там не наблюдалось. Мы все же хотели принимать там душ, поэтому нам пришлось затянуть стены синей строительной пленкой. В течение многих лет (я не преувеличиваю, это и правда тянулось годами), когда пленка начинала рваться или когда из-под нее начинали выползать жутковатого вида насекомые, от которых бы пришли в ужас самые закаленные специалисты Национального комитета по здравоохранению и контролю над распространением инфекционных заболеваний, Скотт невозмутимо отдирал старую пленку и наклеивал новую.

Ванная стала нашим полем битвы. Моя воля против его. При помощи ванной мы выясняли, кто из нас в доме хозяин и настоящий мужчина. Кто сломается первым и начнет умолять о покупке кафеля? Кто сдастся и начнет замешивать раствор?

Я, конечно, понимаю, что вы можете подумать, что эта недостроенная ванная фактически является символом чего-то более значительного, например того, что наши отношения тоже были на этапе строительства, или что мы таким образом пытались пометить свою территорию в то время, как все остальное уже было общее. Наверное, я с вами соглашусь. Однако каждый раз, когда я собирался с духом и пытался уговорить Скотта (в том числе смиренными жалобами и разъяренными воплями), что это не может так больше продолжаться, я терпел позорное поражение.

В течение многих лет, наши друзья и члены семьи высказывали свои предположения о том, что символизирует проклятая пленка: потребность Скотта оставить ванную комнату недоделанной из вредности и необходимости контролировать нашу жизнь и моя потребность закончить ремонт ванной комнаты из необходимости принимать душ в нормальном помещении, а не на долбаной строительной площадке.**

**В 2009 году эта символичная Берлинская стена синего цвета, наконец-то пала.

Поэтому одной из причин моего опоздания тем утром было то, что пленка начала отклеиваться и я мылся одной рукой, потому что второй я был вынужден придерживать пленку, чтобы она не падала мне на голову. Скотт к тому времени уже уехал на работу, его срочно вызвали на стройплощадку (наверное, у его клиентов тоже где-то что-то отклеилось), а я уже заканчивал мыться, когда услышал, как за окном мяукает бездомный кот. Я сразу понял, кто это, потому что мы со Скоттом спим с открытым окном и я иногда слышу, как этот котяра исполняет свои песни по ночам. Наша квартира в Лондоне находится на первом этаже, поэтому я схватил полотенце, пошел в кухню, налил молока в блюдце, поставил его на крыльцо, а сам начал собираться. Через час кот все еще торчал на крыльце, с надеждой заглядывая внутрь. На улице начал накрапывать дождь. Ну не мог же я бросить этого беднягу мерзнуть на улице?

Я вышел в сад, подманил его куском курицы и занес в дом. Наши собаки – тогда это были Льюис, Тайгер и Пенни, были разочарованы. Коту они взаимно не понравились, поэтому когда мой водитель Шон с ключами в руках пришел меня поторопить, напоминая, что мы уже опаздываем, я просто не знал, что и делать. В конце концов я нашел старое одеяло, расстелил его на кровати, немного открыл окно, чтобы в комнату поступал свежий воздух и запер кота в спальне. По моему мнению, кот был в безопасности, так как собаки не могли до него добраться, а Скотт скоро должен был вернуться домой. Чего я не знал, так это того, что в тот день Скотт вернулся домой только вечером.

Скотт понял, что случилось что-то ужасное сразу, как только открыл входную дверь. Как он догадался? Собаки бились в истерике, особенно Тайгер, который буквально в узлы завязывался перед дверью спальни, а потом бросался на нее грудью с разбега. Второй подсказкой была страшная вонь. Просто представьте. Вы испуганный кот, которого заперли в незнакомой комнате на весь день, под вашей дверью безостановочно лают сразу три озверевшие собаки, и вы чувствуете, что они с минуты на минуты разнесут эту дверь в щепки и доберутся до вас.
Вы бы тоже сходили под себя! Готов поспорить, что даже не один раз!

Когда Скотт вспоминает тот день и час, когда он открыл дверь спальни и обнаружил царящий в ней хаос, он начинает дрожать всем телом. Слава богу, что я успел надежно спрятать коллекцию его обожаемых молотков. А то меня бы с вами сейчас не было. Однако это было еще не самое худшее.
Худшим было то, что из-за того, что я торопился, я не успел рассказать Скотту, что в спальне заперт кошачий бомж. В конце концов, в какой-то момент того злосчастного дня кот протиснулся в окно и сбежал, спасая свою жизнь, Когда Скотт в сопровождении собак ворвался в разнесенную на части спальню, она уже опустела, поэтому он не имел ни малейшего представления, кто устроил этот погром.

Кошачьей мочой были пропитаны не только одеяло и подушки на кровати, кот был настолько вне себя от страха, что он умудрился влезть под простыни и обмочить весь матрац. Книги и будильник с тумбочки были сброшены на пол, вместе с семейными фотографиями в рамках, которые до этого стояли на каминной полке. Даже штукатурка над кроватью пострадала от его когтей. Все это выглядело так, как будто котяра носился по комнате со скоростью 90 миль в час, отталкиваясь от стен, чтобы придать себе ускорение и извергая содержимое своего кишечника на манер выхлопных газов. Из всей этой истории я сделал для себя пару выводов. Первый вывод - я не Ной, наш дом не Ковчег и животные могут появляться в нашем доме только с взаимного согласия. Второй и самый главный, что в моих взаимоотношениях со Скоттом иногда на пути взаимопонимания встают наша свобода и независимость. Скотт и я привыкли к свободе передвижения, а также личной и финансовой независимости и иногда это выливается в легкую степень потери памяти, касающейся наших обязательств друг перед другом, как членов одной семьи.

Мы живем в мире, где существуют четко определенные правила, как должны жить и вести себя гетеросексуальные пары. Хотя эти правила могут состоять сплошь из стереотипов и клише – например, что жена должна следить за домом и детьми, а муж – за финансами и лужайкой возле дома, тем не менее, они есть, и существует масса историй и советов, призванных помогать таким парам и поддерживать их. Женщины могут быть с Венеры, а мужчины с Марса, но, по крайней мере, солнечная система обычных пар полна книг, статей, телешоу и песен в стиле кантри, которые посвящены их отношениям.

Кроме того, есть еще мамы, тетушки и бабушки, которые без тени сомнений отзывают в сторонку своих женатых сыновей или замужних дочерей и дают им советы, и объясняют, как надо себя вести, чтобы сохранить свою семью. Семьи, в которых есть геи, слишком потрясены фактом гомосексуальности своих детей, чтобы еще и советовать им, должны ли они в отношениях со своими партнерами тянуть одеяло на себя. Кроме того, так как родители мужчин-геев в основном не геи, то их страх перед неизвестностью делает такого рода разговоры еще более сложными.

Мне повезло с семьей. С самого начала моих отношений со Скоттом мы общались с нашими родителями, братьями и сестрами и их семьями. Например, большую часть своей жизни Клэр и Тернер имели дело с живущими вместе дядей Джоном и дядей Скоттом. И они немало повидали за это время, надо заметить. Они видели, как мы спорим и ссоримся, кричим и орем друг на друга, а потом смеемся, целуемся и миримся. Они могли бы сказать вам, кто из нас более терпеливый (решайте сами, кто именно!). Они могли бы сказать, кто из нас агрессивно-агрессивный, а кто пассивно-агрессивный. Они могли бы сказать, кто из нас всегда делает то, что говорит и очень практичный, а кто более неуверенный и всегда идет на поводу. Они знают, кто из нас вспоминает про дни рождения и юбилеи только потому, что другой его вовремя толкает локтем. Они знают, кто их поведет в музей, а кто в магазин. Они знают, кто любит готовить, а кто всегда готов убирать последствия. Они знают, кто никогда не опаздывает, а кто начинает шевелиться, только если над ним завывает сирена пожарной тревоги. Они знают, кто тратит в душе десять минут, а кто торчит там часами. Они знают, кто может срубать в один присест пять упаковок кукурузных чипсов с ароматом бекона и еще продолжить, пока у него эти чипсы из ушей не полезут (вообще-то мы оба на это способны!) и самое главное – они знают, как сильно мы любим их и как сильно мы любим друг друга.
Кэрол и Кевин, Эндрю и Дот, Скотт и я, мои мама и папа – в наших парах очень много различий, но много и общего. Все мы постоянно работаем над своими взаимоотношениями и стараемся сохранить их как можно дольше.

В качестве руководства по семейной жизни для геев было написано всего лишь несколько глав, и я принял решение, что как гей я должен в этом участвовать. Так как я постоянно нахожусь на виду у публики и средств массовой информации, то я считаю, что моей обязанностью является помощь другим геям, чтобы они поняли и увидели, чего они могут добиться в своей жизни или чего могут добиться в своей жизни их братья или сыновья. Наши семейные правила не всегда такие простые, какими бы мы хотели их видеть, но они настоящие. Если вы отбросите стереотипы и заблуждения, вы поймете, что отношения между людьми всегда одинаковые – геи они или нет, неважно.

Тем не менее, между мной и Скоттом и, скажем, Кэрол и Кевином есть одно огромное различие. Наша со Скоттом пара состоит из двух особей мужского пола. Это означает не только то, что мы немного по-другому занимаемся любовью, но и то, что у нас другие эмоциональные отношения. Какой день ни возьмите, большую его часть мы со Скоттом находимся на одной волне. Наш гормональный уровень в течение месяца падает и растет с одинаковой скоростью. Когда двое мужчин с одинаково зашкаливающим уровнем адреналина в крови живут вместе, неудивительно, что один из них однажды обнаруживает, что его спальню растерзал безумный кот.

Странный шум в ночи продолжался, и я на какой-то момент решил, что это пролез в открытое окно и спрятался под нашей кроватью тот самый бездомный кот, о котором я вам рассказывал,* или, по версии моего наполовину отключившегося мозга, что это решил повеселиться напоследок призрак Дилана Томаса.

* Когда эту историю пересказывает Скотт, он называет кота (и меня) немного другими словами, но об этом сейчас не будем.

Я повернулся на бок, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на надоедливые звуки, которые вдруг начали сопровождаться странным клацаньем и стонами, которые внезапно стали раздаваться все громче и громче.
- Джон, просыпайся!
- Что такое?
Сначала я думал, что Скотт лежит рядом со мной, завернувшись в одеяло, но вот он – стоит посреди комнаты во всей своей обнаженной красе.
- Мне кажется, у меня болезнь Лайма, - сказал он.

О, Господи! Лучше бы это был кот или мертвый поэт. Вместо этого в нашей спальне материализовался грозный монстр – Гилл-ипохондрик. Это существо настоящее чудовище – хотя и чрезвычайно симпатичное, а по ночам, вот как сейчас, еще и обнаженное, но все-таки, это самый настоящий монстр. Гилл-ипохондрик страдает от множественных недугов, физических и психологических, и все из-за того, что в свое время кто-то слишком много читал медицинской литературы. Тем не менее, это фантастическое создание верит в силу самолечения и обычно избегает продуктов с надписью «органический», «полезный» или даже «если вы отважитесь это попробовать, вам может стать слишком хорошо».

Я совсем не такой. В случае необходимости я смело глотаю обезболивающие таблетки и верю в эффективность лошадиных доз витаминов группы В, С и брокколи.
- Что ты сказал? – я повернулся к нему, понимая, что мои мучения еще впереди.
- Мне кажется, у меня болезнь Лайма.
- Ты что, издеваешься надо мной?
- Я тебе точно говорю, это болезнь Лайма.
- Прошлым вечером ты выпил всего одну порцию водки с тоником и она была с лимоном!
- У меня все болит.
- Прими две таблетки нурофена. Утром поговорим.
Я натянул одеяло на голову.
Стоны возобновились.
- Пожалуйста, прекрати шуметь. Поверь мне. Болезнь Лайма передается только через укусы зараженных клещей, паразитирующих на оленях. Не говори мне, что ты в центре Челси умудрился встретить оленя.
- Тогда это люмбаго. Или лимфаденит!
Ах вот оно что! Теперь я понял, откуда растут ноги у этих разговоров. Я сел и включил настольную лампу. Скотт явно изучал в Интернете медицинскую энциклопедию. Раздел на букву «Л». Странные клацающие звуки, которые я слышал раньше, издавала клавиатура компьютера, а стоны доносились через стену, из его рабочего кабинета.

Скотт очень похож на главного героя книги Джерома Клабки Джерома «Трое в лодке, не считая собаки» (если вы не читали книгу, то хотя бы фильм должны были видеть). Этот герой, как вы помните, отправился в Британскую библиотеку, чтобы узнать побольше о появившихся у него симптомах незначительного недомогания и сделал стратегическую ошибку, начав листать страницы медицинской энциклопедии и обнаруживая у себя все болезни, которые там были перечислены. Он вошел в библиотеку «счастливым, здоровым человеком», а вышел «разбитым инвалидом». Единственная болезнь, симптомы которой у него не обнаружились – это воспаление коленной чашечки.
(Для тех из вас, кому меньше шестидесяти пяти лет, я поясню. Когда-то давно воспаление коленной чашечки было вполне обычным делом для женщин, которые, стоя на коленях, обрабатывали воском полы. А вы думали, что больнее бразильской депиляции ничего быть не может?)
Я был абсолютно уверен, что Скотту это тоже не грозит, так как когда он в последний раз стоял на коленях… вообще-то это не ваше дело.

Я взбил несколько подушек, засунул их под голову и уставился на Скотта.
- Что именно тебя беспокоит? Только не надо мне цитировать все, что ты только что прочитал.
- У меня такое ощущение, как будто меня избили бейсбольной битой. У меня даже волосы болят.
- Серьезно?
Он грустно кивнул.
Я положил ладонь ему на лоб, чтобы проверить, нет ли у него температуры. Так как я ничего не понял, то поцеловал его в лоб. Не то чтобы это был надежный метод, но он проверен поколениями мам и бабушек.
- Может быть, ты что-то не то съел? Ты выкинул сосиски, которые купил на Пасху?
Вообще-то был уже август. Но у Скотта есть одно кулинарное заблуждение. Он считает, что если еда хранится в холодильнике, неважно, сколько именно - пусть даже несколько лет, ее вполне можно есть, если как следует поджарить на очень сильном огне… и добавить рыбные палочки.
- Это не из-за сосисок. У меня не так болит. Это больше похоже на боль в мышцах.
Я наклонился и снова поцеловал его в лоб.
- У… больно.

К этому моменту все три наши собаки, а именно Чарли, Харрис и Джек, решили, что наступило утро и начали вертеться и проситься на улицу.
Я потянулся к телефону.
- Хочешь, я позвоню кому-нибудь?
- Хочу.
Через несколько минут Кэрол взяла трубку в своем Милуоки.
- Какие симптомы у болезни Лайма?
Вы уже знаете, как мы близки с Кэрол, но я позвонил ей не поэтому. Она живет в штате Висконсин, где каждый год вспыхивает эпидемия болезни Лайма. Я знал, что она должна быть в курсе симптомов этой болезни. Не тратя время на любезности вроде «Ты хоть знаешь, сколько у нас сейчас времени?» и «Боже, у вас в Англии что, врачей нет?»* Кэрол сказала мне: сильная боль в мышцах, незначительно повышенная температура и, самое главное, след от укуса клеща на теле.

*Вообще-то, когда Кэрол вдоволь насмеялась, она спросила и то, и другое.

Поэтому мы начали искать след укуса – не спеша и очень внимательно. И это заняло у нас довольно много времени, да! В конце концов, Скотт забыл, что умирает, и заснул. Позже, наутро, я разгадал эту медицинскую загадку и я должен вас предупредить, я это пишу только потому, что причины болезни Скотта были напрямую связаны с очень важным моментом взаимоотношений пары из двух геев. Думаю, вам будет это интересно.

Геи обожают флиртовать, и мы любим это делать в компании нашей второй половины. Нам ничего не стоит кивнуть головой, подмигнуть, улыбнуться, это же так естественно! Мы замечаем на улице сексуального парня, оценивающе на него смотрим, а когда тот проходит мимо, шепчем своему партнеру, что он пропустил что-то поистине интересное. Он, в свою очередь, оборачивается и пытается рассмотреть, что же именно он пропустил, и как раз вовремя, потому что парень поворачивается, чувствуя чей-то взгляд. На вечеринке, когда мы видим красивого парня, мы начинаем флиртовать с ним…вместе. Мы флиртуем совершенно беззастенчиво, потому что наши намерения кристально чистые. Фактически, у нас и вовсе нет никаких намерений. Мы просто любим полюбоваться на красивые вещи. В то время как в гетеросексуальных парах регулярный флирт с лицами противоположного пола может закончиться быстрым сексом на диване или еще чем похуже, между мной и Скоттом нет ни ревности, ни неловкости, а тем более никаких взаимных обвинений, когда мы добираемся до дома.

Я не хочу сказать, что мужчины-геи менее склонны поддаваться сексуальным искушениям, чем гетеросексуалы, вообще-то я думаю как раз наоборот. Но я на самом деле думаю, что когда у геев есть постоянные отношения, флирт – это абсолютно нормальное поведение, которое даже стимулирует.

Наутро после приступа «болезни Лайма», пока Скотт наслаждался хлопьями с молоком, я заметил на его столе клочок бумаги с именем и номером телефона. Я поднял его, прочитал и поднялся по лестнице на кухню, остановив выходящего из нее Скотта.
-А ну-ка подожди!
Я передал ему листок. Он в шоке на него уставился.
- Нет у тебя никаких загадочных болезней, - рассмеялся я. – Ты просто позволил парочке молодых сексуальных ребят тебя поиметь!

Под моим нажимом Скотт сознался, что на самом деле его страдания и мучения были результатом совершенно бессовестного флирта. Два дня назад, он встретил своего знакомого, солдата чуть старше двадцати лет, с которым он познакомился во время работы в Камбодже для британского благотворительного общества «Дети Камбоджи». Скотт просто стоял и болтал с этим парнем, как вдруг тот неожиданно пригласил Скотта на следующий день присоединиться к нему и нескольким его друзьям, чтобы побегать в парке.

Скотт, конечно же, просто обязан был согласиться. В конце концов, он же мужик, и как все мужики, неважно - геи они или нет, он просто обязан постоянно демонстрировать, какой он мачо. Как оказалось, «парк» и пробежку в нем он себе представлял очень неправильно. Там не было ни одной скамейки, аллеи, беседки или клумбы с цветами. На самом деле «парк» оказался полосой препятствий на военной базе, с зигзагообразными дорожками и альпинистскими стенками, а пробежка включала в себя карабканье по веревочным лестницам и прыжки по автомобильным баллонам.
Как оказалось, Гилл-ипохондрик страдал от мышечного кризиса среднего возраста. Я поцеловал его в губы и с любовью шлепнул его ниже спины, когда выходил из кухни, потому что я прекрасно знал, что он чувствует. Иногда я тоже этим болею.

запись создана: 19.12.2014 в 17:44

@темы: Чтиво, Мужская дружба? Не, не слышала, Torchwood, PG-13